— Вот видишь! Не так все плохо, а?

Тесс была ей благодарна.

— С новой группой всегда немного нервничаешь. Но мы привыкнем друг к другу.

— Ну конечно, привыкнем, — согласилась Хитер. — Ты пойдешь с нами обедать?

Тесс задумалась. В последнее время, прежде чем что-то предпринять, она прежде всего вспоминала о деньгах. Хитер прочитала ее мысли:

— Не беспокойся. Тут чертовски дешево. Это один из плюсов здешней жизни.

Все женщины принялись упрашивать Тесс, пока она не сдалась и не согласилась пойти с ними.

«Не так уж это отличается от моей прежней жизни», — радостно подумала она.

Тесс никогда в жизни не приходилось бывать в таком заведении. Она не знала, как и назвать его: слишком большое для кафе, но слишком обшарпанное, чтобы быть рестораном. На вывеске при входе было написано «У Картера». Такого длинного меню она никогда не видела — на двенадцати страницах помещались все возможные сочетания мяса и овощей, которые только может пожелать зашедший пообедать англичанин.

— Здесь не указаны цены, — прошептала Тесс, обращаясь к Хитер.

— Это потому, что любое блюдо стоит фунт девяносто девять. Любое, а также пудинг и чашка чая.

Тесс пришла в ужас, будучи совершенно уверена, что то, что стоит так дешево, окажется несъедобным. И еда наверняка будет не натуральной. Она пробежала глазами меню в поисках самого безопасного блюда.

— Возьмите спагетти «Болонезе», — предложила одна из женщин. — Здесь их всегда хорошо готовят.

Тесс подумала о том, что соус «Болонезе» может скрыть любую мерзость, которую выдают за мясо. Хитер, похоже, снова прочитала ее мысли.

— Говядина здесь высшего сорта. Видишь Кэрол, вон там? — спросила она, указав на крупную жизнерадостную женщину в конце стола — Ее муж, мясник, со скидкой поставляет мясо Картеру. Обещаю, конины тут нет!

Тесс слегка покраснела и заказала спагетти Картеру, которому было лет сто пятьдесят. Его волосы были тщательно покрыты «Брилкримом»[27], а черный вечерний костюм лоснился от старости. В последнее время Тесс стала осторожнее в знакомствах с новыми людьми, поскольку ее старые друзья, кроме, разумеется, Фионы и Милли, могли их не принять. Картер был слегка сутул, человек, который перенес большое горе или много работал, а может, и то, и другое. Но на его лице было написано, что он принимал все то, что жизнь давала ему, а теплые глаза искрились юмором. Когда он заговорил, Тесс обратила внимание, что зубы у него немного крупноваты для его рта Видимо, от этого улыбка получалась широкой и приятной. Тесс он понравился.

— Как тебе всегда удается угадать, о чем я думаю? — спросила она у Хитер. — Это какой-то дар?

Хитер фыркнула:

— Боюсь, ничего сверхъестественного. Я уже говорила тебе, что когда-то была в таком же положении, как ты. Все новое кажется странным и подозрительным. Когда я сюда переехала, то встретила человека, который помог мне обжиться. Я была так ему благодарна, что теперь с радостью оказываю такую же услугу тебе.

Тесс почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза, но на этот раз не из жалости к самой себе. Это были слезы благодарности за доброту, проявленную к ней почти незнакомым человеком.

— Спасибо, — просто сказала она.

Когда принесли блюда, Тесс была поражена размерами порции.

— Мне столько не съесть!

— Придется, а то обидишь Картера, — предупредили ее.

Тесс осторожно попробовала макароны и воскликнула:

— Да это… просто великолепно!

Если честно, это было не самое лучшее, что она в жизни пробовала особенно после всех отпусков в Италии, но вкус точно был как у лучшей еды домашнего приготовления. Такого она давно не пробовала. Чай был такой же, как у Хитер, — темно-коричневый и крепкий. Но Тесс и он уже нравился.

Она с удовольствием съела всю порцию и откинулась на стуле, расстегнув верхнюю пуговицу на джинсах.

— Как он умудряется получать доход при таких ценах? — спросила она у Хитер.

— По вечерам он берет больше, и все равно у него много народа.

Тесс была разочарована.

— Жаль. Мне бы хотелось пригласить сюда Макса, но если здесь дорого…

— Тебе вчера вечером подсунули под дверь местную газету? — спросила Хитер.

— Да, — ответила Тесс. — Но я еще не успела просмотреть ее.

— Вот когда раскроешь, то увидишь много разных купонов со скидками, по которым можно приходить сюда по вечерам. Ты найдешь их только в нашей газете. Таким образом Картер благодарит общественный центр за то, что здесь заведен обычай обедать у него, и за все услуги, которые оказывают ему местные коммерсанты.

— Пудинг, дамы? — спросил Картер, размахивая еще одним меню, в котором на двух страницах предлагались пудинги со сливками, мороженым или сладким кремом, либо с любым сочетанием вышеперечисленного.

Тесс не хотелось больше есть, но она умудрилась проглотить еще и пудинг с вареньем и сладким кремом.

— А вот это точно самое вкусное, что я когда-либо пробовала! — объявила она.

Хитер сияла от удовольствия, поскольку ее приятельницу, как и Хитер, когда она была здесь в первый раз, покорили яства Картера. Все это говорило о том, что Тесс впишется в их компанию.

А Тесс тем временем думала о своих старых подругах: «Может, мы сможем сюда как-нибудь зайти? Если мне здесь по душе, я уверена, что и Фионе с Милли тоже понравится».

Объевшись пирогами на кухне Милли, Фиона отправилась домой. Она с недоумением осмотрела грузовичок возле своего дома и пару недовольных молодых людей, которые разгружали коробки, не очень-то беспокоясь об их содержимом.

«О нет!» — подумала Фиона. Она побежала по улице и, ворвавшись в дом, увидела свою помощницу по хозяйству, Вальбургу, которая сидела, съежившись, на кухне и выслушивала лекцию матери Фионы о том, как нужно правильно заваривать чай.

— Сначала разогрей чайник, а то чайные листья отказываются отдавать аромат.

Вальбурга перевела про себя услышанное и сделала вывод, что эта женщина не в своем уме, раз говорит о чайных листьях как о живых существах. Однако она понимающе кивнула и поклялась, что ее ноги больше не будет на кухне, если эта ненормальная окажется здесь.

— Тогда приступай, девочка!

Вальбурга поняла, чего от нее ждут, и бросилась заваривать чай. Она не была уверена, что должна слушаться приказаний матери хозяйки, однако у нее не хватило храбрости отказаться. Она взяла чайник и поставила его на плиту.

— Что ты делаешь? — завопила Дафна.

— Подогреваю чайник, — нервно ответила Вальбурга. — Как вы мне сказали.

— Глупая, бестолковая девчонка. Сначала сполосни его кипятком, чтобы согрелся.

Вальбурга разрыдалась. Фиона уже объясняла ей, чтобы она никогда не называла ее детей «глупыми», потому что это очень вредное словечко. И девушка стала воспринимать его как ужасное оскорбление, к которому прибегают, когда речь заходит о самом недостойном поведении. И вот ее называют «глупой», когда она делает то, что ей сказали! Вальбурга выбежала из кухни и помчалась мимо Фионы.

«Прости!» — хотела крикнуть ей вслед Дафна, но не могла этого сделать. Она никогда не просила прощения ни у мужа, ни у детей, и уж тем более у незнакомых людей. Она всегда считала, что люди сами должны понимать, когда ты виноват перед ними, а не ждать, пока им это скажут. Разумеется, она не собиралась обижать помощницу по хозяйству, и девушка наверняка это понимала. Просто ей очень хотелось выпить чаю; она уже несколько часов только об этом и думала, потому что ее чайник упаковали еще утром. И ей хотелось, чтобы он был приготовлен как надо. Вот и все.

— Что ты сказала ей, мама? — осуждающе спросила Фиона.

— Ничего особенного. Просто я ей объяснила, как в Англии заваривают чай. Мне казалось, ты говорила, что домработницы здесь затем, чтобы изучать наш язык и нашу культуру. И я понимаю, что ты с твоим увлечением чайными пакетиками не станешь ее этому учить.