Но я закончу ее иначе.

Виктор действительно лег поздно, а потому поздно встал на следующий день. Это было воскресенье, они еще накануне поссорились с женой, потому что Виктор хотел идти смотреть мотогонки на льду, а она предложила пойти на лыжную прогулку. Виктор тогда резко бросил: «Раз я сказал, что пойду на мотогонки, значит, пойду!» — и хлопнул дверью.

…И вот сейчас, морозным днем, они мчались по сверкающей лыжне навстречу синеющим вдали елям, навстречу ослепительно белым полям, где метель начисто замела все ночные следы…

Разумеется, хотелось бы подробней рассказать о товарищах Виктора, его помощниках и о том, как расследовались дела, о которых шла речь выше. Увы, в короткой повести всего не скажешь. Просто я пересказал здесь читателю некоторые эпизоды из жизни Виктора Тихоненко, о которых он поведал мне во время наших встреч.

Ныне кандидат юридических наук полковник милиции Виктор Иванович Тихоненко является ответственным работником Министерства внутренних дел СССР.

— Спасибо, Варвара Дмитриевна, я пью без сахара.

— Может, и без коньяка?

— Нет, отчего же! — Игорь подвинул к себе рюмку. — Давайте выпьем за уважаемую хозяйку.

Тост поддержали. Колесников включил радиолу и, по-гусарски щелкнув каблуками, вытянулся перед Варварой Дмитриевной.

Вечеринка подходила к концу. Евгений Федорович Сафонов работал сегодня последний день и пригласил некоторых сослуживцев отметить свой уход на пенсию. Из женщин присутствовала только Варвара Дмитриевна, жена Сафонова, и разговоры велись чисто мужские: о работе, футболе, снова о работе…

Евгений Федорович подсел к Игорю:

— Все мои незаконченные дела сейчас у Колганова. Завтра, вероятно, он будет распределять их между ребятами. Там есть одно дело… По-моему, оно попадет к тебе.

— Почему именно ко мне?

— Колганов «любит» тебя больше других. Кому же еще он даст совершенно «мертвое» дело? А что оно бесперспективно — я тебе точно говорю: в свое время помучился с ним.

— Совсем ничего нельзя сделать? — спросил Игорь.

— Уважаемая публика! — внезапно перебил Колесников. — Рабочий день кончился четыре часа назад, а у меня такое впечатление, будто я не покидал стен нашей гостеприимной конторы: разговоры только о работе. Я же говорил, что вредно собираться без женщин.

Осень в этом году пришла рано. Конец августа, а все уже ходят в плащах и пальто. Не переставая моросит дождь, ветер гонит по улице опавшие листья, качает темные ветки деревьев.

Игорь Алтаев опаздывал. Проспал, даже не успел сделать зарядку, не говоря уж о завтраке. Жена уехала погостить к родителям, и Игорь, забыв строгий наказ «питаться по-человечески», схватил на ходу бутерброд, выпил чашку кофе и помчался на работу.

В кабинет он вошел как раз вовремя: всех приглашали на пятиминутку. После пятиминутки, которая длилась, как обычно, около часа, Колганов попросил Алтаева задержаться.

«Кажется, прав был старик, — подумал Игорь, вспомнив вчерашний разговор с Сафоновым. — Обидно, конечно, если повиснет на мне это дело, но что поделаешь: начальство, а начальство, мы, к сожалению, не выбираем».

Когда все вышли, Колганов прошел за свой стол, сел и, глядя в бумаги, проговорил:

— После ухода Сафонова осталось несколько незавершенных дел. — Колганов поднял голову. — Ты принял его группу, принимай и его дела. Я уже отдал распоряжение в канцелярию.

— Хорошо, Сергей Аксенович. Разрешите идти?

Колганов кивнул.

В канцелярии после необходимых формальностей Игорь получил несколько довольно объемистых томов.

— Приличное наследство оставил старик, — сказал Игорь, расписываясь в ведомости. Потом подошел к телефону и позвонил в отдел: — Товарищ Зимин! — начал он серьезным тоном. — Вы один из выдающихся спортсменов нашего времени. Двухпудовая гиря под вашим рабочим столом говорит о том, что вы обладаете незаурядной физической силой, а ваши бицепсы…

— Ты можешь сказать сразу, что тебе надо? — перебил Зимин.

— Мне надо, чтобы ты спустился в канцелярию и помог дотащить дела, которыми нам придется заниматься.

— Можно было сразу сказать. Сейчас приду.

Через несколько минут папки лежали на алтаевском столе. Просмотрев некоторые из них, Игорь отметил про себя, что эти дела уже почти закончены. Но где же то, о котором говорил старик? Ага! Вот оно. Увидя дату, Игорь присвистнул: на папке было выведено: «Март 1969 года».

Давно стемнело. В здании остались только дежурные. Нудный металлический голос диспетчера, доносившийся из динамика, невнятно вызывал кого-то.

С сожалением посмотрев на пустые пачки сигарет, Игорь закрыл папку. Встал, немного размялся, подошел к окну. По стеклу бегали разноцветные блики неоновой рекламы. Болела голова. Наверное, от невероятного количества прочитанных протоколов, справок, актов, рапортов. Все-таки надо было пойти пообедать. Да и курить поменьше.

Алтаев вернулся к столу, открыл первую папку. Пробежал глазами уже знакомый текст:

«18 марта 1969 года в автомашине «скорой помощи», не приходя в сознание, скончался юноша, подобранный в 16.00 неподалеку от кинотеатра «Художественный». Диагноз: колото-резаная рана левой части грудной клетки. Убитым оказался Семнов Владимир Сергеевич, 1953 года рождения, проживавший по адресу: Суворовский бульвар, дом…»

Телефонограмма «скорой помощи» была лаконичной — всего несколько строк, но о том, сколько работы она дала людям, говорили три пухлых тома — напряженный труд и бессонные ночи следователей, сотрудников уголовного розыска, экспертов.

Игорь сел и решительно подвинул к себе вторую папку. Сегодня можно не спешить домой: Галки нет. Когда она дома, всегда шумит:

— Что ты за работу выбрал? Все люди как люди — восемь часов отработают и домой идут. А ты? Даже ночью не всегда бываешь дома!

Игорь улыбнулся, представив огорченную Галю. Она, наверное, так и не привыкнет к его постоянным задержкам на работе. Попробуй приди вовремя домой, когда вот такие истории попадаются.

Игорь перевернул страницу.

Акт судебно-медицинской экспертизы: «Смерть наступила в результате ранения в область сердца. Ранение нанесено острым режущим предметом, длина лезвия примерно 12 см, ширина 3 см. Нож, которым нанесено ранение, типа сапожного».

А вот и протокол осмотра одежды убитого: «На рубашке около клапана левого кармана разрез ткани 4 см, залитый бурыми пятнами, похожими на кровь; имеются следы инородных частиц коричневого цвета, изъятых и направленных на экспертизу».

Дальше следовал ряд заключений научно-технического отдела. Эксперты-биологи подтверждали, что бурые пятна — кровь группы АН и что такая группа крови была у убитого. Эксперты-химики писали, что изъятые с рубашки коричневые частицы — табак, испачканный в крови этой же группы. Но убитый ведь не курил, значит, нож в кармане убийцы лежал с табаком. Вывод — убийца курит.

«Молодец! — иронически похвалил себя Игорь. — Гениальный силлогизм, хорошо работаю. Надо будет Валерке сказать, и мой авторитет неизмеримо вырастет в глазах наших мастеров сыска».

Но что же произошло в тот мартовский день? Алтаев перевернул несколько страниц и углубился в чтение протоколов допросов свидетелей. Итак, на Арбатской площади у касс кинотеатра «Художественный» стояла группа подвыпивших подростков. Мимо них проходил Семнов. Один из парней предложил ему билет в кино. Что было дальше, свидетели не знают. Дворник Тихомирова показала, что убитый поспорил с кем-то из ребят, а потом пошел дальше. Тихомирова шла в ту же сторону и видела, как за Семновым побежал один из парней: невысокий, черноволосый, в голубой вельветовой куртке. Минут через пятнадцать прохожие увидели Семнова, лежащего под аркой дома. Вызвали «скорую помощь». Туда же выехала опергруппа МУРа. Осмотр места происшествия ясности в обстановку не внес, даже нож найти не удалось.