— Куда ты, Ник? Остановись! — крикнул Де Винтер. — Мне кажется, Полли и так пережила слишком много. И если она пожелала разделить с тобой твою боль, то заслуживает лишь уважения!

— Ричард, неужели ты думаешь, будто я не знаю, как Полли страдает! Но я хочу отомстить этому гнусному развратнику!

— О чем ты говоришь, подумай только! Полли права: Виллерс рассмеется тебе в лицо, да и только. Ну, а в итоге все кому не лень станут потешаться над тобой.

Николас словно очнулся. Комната была ярко освещена холодным зимним солнцем, в камине потрескивал огонь, из кухни доносились аппетитные запахи. Все говорило о некой семейной идиллии, за исключением того, что хозяйки дома не было в данный момент в гостиной.

— И в самом деле, меня лишь сочтут идиотом, и я стану всеобщим посмешищем! — согласился Ник. — Так что хватит пока об этом. Боюсь, однако, Ричард, что на этот раз тебе не придется доесть свой обед. Мне срочно нужна твоя помощь: есть одно дело, не терпящее отлагательства.

Придя в театр, Полли поняла, что это единственное место, где она действительно сможет успокоиться. Что бы ни случилось, как бы ни повел себя Ник, она все равно должна будет выйти на сцену: слишком много людей зависят сейчас от нее. Она нужна и Джону Драйдену, и Томасу Киллигрэ, и своим партнерам, и даже — самой себе. Сегодня вечером она покажет герцогу Букингемскому и леди Кастлмейн, и вообще всему свету, что ее так и не удалось сломить. К ней не пристанет грязь от нечистых рук и грязных душ.

В гримерной Полли увидела, что костюмы ее были уже готовы. На кресле лежало платье Мелиссы для первого акта и брюки, жилет и парик Флоримеля. Ей нравился характер Мелиссы-Флоримеля — яркий, живой, запоминающийся.

Полли улыбнулась. Роль была написана для нее, и она постарается доказать, что драматург не ошибся, поверив в ее талант.

Войдя в гримерную какое-то время спустя, Томас Киллигрэ обнаружил, что исполнительница главной роли уже готова к выходу на сцену. Полли весело поприветствовала его. Томас заметил, к великому своему облегчению, что на лице ее нет и следа недавних горестных переживаний. Обрадованный такой метаморфозой, он покинул ее и занялся декорациями.

Николас и Де Винтер прибыли в театр, когда спектакль был уже в самом разгаре. Полли не знала об этом, равно как и о том, что раньше их не было. Публика, до отказа заполнившая зал, как всегда, бурно реагировала на каждую бойкую реплику персонажей пьесы «Тайная любовь», этого творения Драйдена.

Николас вдруг вновь ощутил то же радостное волнение, что и в Мерфилде, на первом спектакле с участием Полли. Он сознавал, что смирился уже с ее присутствием на сцене. Полли принадлежала всей этой публике и, понимая, чего ждет от нее зритель, щедро одаряла всех и каждого своим ярким, искрометным талантом.

Ник взглянул на Ричарда, и тот понимающе улыбнулся.

— Думаю, ты был бы самым непопулярным человеком в Лондоне, если бы отлучил ее от театра, — заметил Де Винтер.

— Ты полагаешь, мне удалось бы это сделать, даже если б я и захотел?

— Пожалуй, нет. Да и ни к чему убивать таланты, — ответил Ричард. — Бог мой, ты только послушай, как она воркует! Боюсь, что бедный Селадон проиграл эту схватку!

— Но зато понял истину, что любовь стоит жертв, — сказал Николас.

Спектакль закончился тем, что Флоримель после многочисленных интриг вновь стал Мелиссой и между возлюбленными воцарились мир и согласие.

Когда закрылся занавес, зрители, повскакав со своих мест, ринулись к сцене, бурно аплодируя и оглашая воздух одобрительными возгласами. Полли, смеясь и кланяясь, ушла за кулисы, где к ней тут же подошел Николас.

— Пойдем! — позвал он. — Мы не можем терять ни минуты.

— Куда? — поинтересовалась Полли. — Я должна переодеться…

— В этом нет необходимости.

Полли оглянулась, стараясь прийти в себя после пережитого на сцене. Целых три часа жила она другой жизнью, пребывая в ином измерении, и вот теперь так сразу надо вдруг спешить куда-то…

— Ник, если вы все еще сердитесь из-за того, что я сказала… — начала было она, но лорд Кинкейд прервал ее.

— Я прощаю тебя по случаю предстоящего события, — проговорил он, ведя ее через черный ход. — Думаю, больше ты не скажешь такого.

— О! — Полли, так ничего и не поняв, едва успевала за быстро шагавшим Ником. — Может, скажете все же, куда мы торопимся? И почему вы не дали мне переодеться?

— У нас нет времени на разговоры, — последовал краткий ответ.

Они подошли к экипажу, где их уже ждали Де Винтер и сэр Питер Эплби.

— Добрый вечер, Полли! — весело приветствовал ее Ричард.

— Добрый вечер, — смущенно сказала Полли.

— Вы доставили нам сегодня истинное наслаждение своей игрой! — выразил свое восхищение сэр Питер. — Поистине вы превзошли самое себя, Полли!

— Благодарю вас, я рада, что вам понравилось, — молвила Полли, усаживаясь на мягкое, обитое бархатом сиденье. И после небольшой паузы обратилась к Нику: — Я сейчас совсем не в форме… Мое платье, прическа… Куда же мы едем?

Спутники Николаса улыбнулись.

— И то правда, Ник, нехорошо так поступать с девушкой, — стараясь сохранять серьезность, заметил сэр Питер. — Вы должны были дать ей время, чтобы привести себя в порядок.

— Здесь что, какой-то заговор? Объясните же, наконец, в чем дело, — потребовала Полли, вызвав новый взрыв веселья. Она взялась за ручку дверцы. — Все, хватит! Прошу остановить карету! Я выхожу! Не желаю терпеть насмешки, не зная даже, чем они вызваны!

— Успокойся, любовь моя! — улыбнулся Николас и обнял ее за талию. — Ты скоро сама все поймешь и тогда уж простишь нас.

Полли села, что-то недовольно бормоча себе под нос. Прошло немного времени, и карета остановилась. Выйдя из нее, Полли обнаружила, что находится на одной из главных улиц города. Она оглянулась вокруг, как бы пытаясь найти разгадку таинственного поведения своих спутников. Впереди располагались Хэттон-Гарден и Лизер-лайн, сзади высилась церковь Святого Андрея.

— Пойдем! — решительно произнес Николас, беря Полли за локоть.

— Что? Мы должны идти в церковь? Ведь сегодня не воскресенье. Я устала, мне не до шуток, и, кроме всего прочего, я ужасно хочу есть! — заартачилась она. Из глаз ее готовы были брызнуть слезы.

И все же они вошли в церковь. Глаза Ника сияли каким-то особым, теплым светом. Он легонько подтолкнул Полли к алтарю, где стоял священник в белой сутане.

— А, это вы, милорд! А я уж думал, что вы не приедете! — сказал он.

И тут взгляд его упал на упирающуюся, с всклокоченными волосами Полли.

— Это та самая юная леди? — удивленно спросил он, высоко подняв седые брови.

— Хватит, я больше не желаю! — воскликнула Полли, окончательно теряя терпение. — Я не понимаю, что происходит…

— Я не имею права начинать церемонию, если леди не согласна, милорд, — заявил священник.

Полли от удивления не могла вымолвить ни слова. Она посмотрела на улыбавшегося Ника, на сэра Питера и Ричарда и, будучи в полном смятении, покачала головой. Это какая-то непостижимая, фантастическая шутка!

— Скажи, ведь ты согласна? — мягко проговорил Николас, сжимая ладонями ее лицо.

— Но… но не можете же вы жениться на…

— Молчи. — Он прижал руку к ее губам. — Согласны ли вы выйти за меня замуж, госпожа Уайт?

Полли отвела его руки.

— Я хотела сказать: жениться на девушке без роду и племени, родившейся в долговой тюрьме и выросшей в таверне, — прошептала она.

— Ричард и сэр Питер знают об этом, а все остальные считают тебя незаконнорожденной дочерью знатного человека. Побочных отпрысков состоятельных людей при дворе великое множество… И все-таки еще раз спрошу: ты согласна стать моей женой?

— Вы сошли с ума, милорд!

— Пусть. Говори, ты согласна взять в мужья сумасшедшего?

Несколько минут Полли молчала, стоя под высокими сводами церкви. То, что сказал сейчас Николас о незаконнорожденных отпрысках знатных особ, было совершеннейшей правдой. И коль скоро никто не знает ее родителей, а Ника это не слишком волнует, почему бы ей и в самом деле не принять его предложение и любовь — несомненное, неопровержимое чувство, которое охватило их с такой стремительной силой!