— Так ты считаешь, что она сможет завлечь герцога Букингемского? Не забывай, его тянет лишь к жизнерадостным, обворожительным красоткам.

Николас улыбнулся:

— О, я ничуть не сомневаюсь в этом! Мне и самому порой с трудом удается сдерживать себя.

— И ты уверен, что Киллигрэ возьмет ее к себе?

— Разумеется.

— Хорошо. Но почему ты решил, что она сумеет помочь нам?

— Единственное ее желание — это работать в театре. И я убежден, что она сможет стать прекрасной актрисой: у нее незаурядный талант.

— Но разве можно рассчитывать на верность девчонки, появившейся на свет в долговой тюрьме и выросшей в трущобах? Допустим, тебе удастся сделать эту девицу любовницей герцога, но как ты заставишь ее делиться с тобой тем, что услышит она? Мне кажется, друг мой, это возможно лишь в том случае, если вас будут связывать интимные отношения. — Де Винтер выразительно взглянул на Николаса. — Нельзя исключить и того, что, узнав правду, девушка станет шантажировать тебя. И тогда мы окажемся в западне.

Николас молчал. Он понимал, что Ричард прав. На карту будет поставлено слишком много.

— Я надеюсь, что смогу привязать ее к себе, — вымолвил наконец Кинкейд.

— И тогда она будет верна тебе, так? — заключил Де Винтер. — И чем же ты собираешься привязать ее к себе, друг мой? Цепями благодарности или… узами любви?

Николас пожал плечами:

— В первую очередь, конечно же, чувством благодарности, ну и, возможно… — Он улыбнулся. — Короче, поживем — увидим. У меня по отношению к ней нечто весьма серьезное, но мне хотелось бы сначала как бы разжечь ее, понимаешь? Хотя ее жизнь и протекала в трущобах, она невинна в вопросах страсти. — Помолчав немного, Ник добавил: — А может быть, именно потому, что выросла там. Желание и страсть не всегда синонимы вожделения. Она, вероятно, знакома лишь с последним, к тому же в самой грубой, грязной форме. Я имею в виду завсегдатаев таверны и их «ухаживания». Но что бы там ни было, речь пока не об этом. Сначала ее нужно многому научить, а во время учебы я и подумаю о «цепях», которыми прикую ее к себе.

Ричард Де Винтер, задумчиво глядя на Николаса, молча кивнул. Ему вдруг захотелось лично познакомиться с Полли Уайт.

Леди Маргарет ждала возвращения деверя с плохо скрываемым нетерпением. Когда же он наконец появился в сопровождении лорда Де Винтера, ей поневоле пришлось вежливо улыбнуться, и, поприветствовав гостя, она приказала слугам поставить на стол еще один прибор.

— Как я поняла со слов Джона Кучера, братец, вы позволили Сьюзан и Полли погулять по рынку. Они еще не вернулись, и слуги на кухне с трудом управляются без них.

Леди была не в силах долее сдерживаться. Говорить она старалась, однако, как можно мягче, сохраняя при этом на губах улыбку, которая, к слову сказать, всегда выходила у нее несколько натянутой. В руках у Маргарет были пяльцы с вышиванием. Иголка быстро и непрестанно сновала по ткани. Так и не дождавшись ответа, невестка Ника продолжала:

— Мне кажется, что лишь хозяйка может отпускать слуг: откуда мужчине знать, когда они заслужили это, а когда — нет?

— Да, пожалуй, — согласился Николас. — Прошу принять мои искренние сожаления, если мое вмешательство создало для вас неудобства. Однако, по-моему, на кухне не очень-то нуждаются в помощи Полли. Впрочем, обе они скоро приступят к работе. Я велел им вернуться к обеду. — Он мягко улыбнулся. — Позволишь мне наполнить твой бокал, Ричард?

— С превеликим удовольствием! — отозвался Де Винтер, размышляя, на какую бы тему завести ему разговор с леди Маргарет. Дело в том, что почти все, о чем говорили в свете, — все эти сплетни и пересуды о политике и моде, — представляло собой, с точки зрения пуритан, дьявольское искушение. Благонравными они считали лишь беседы о религии, духовной музыке и погоде.

Легкий стук в дверь нарушил неловкое молчание.

— Обед готов, миледи, — доложила Полли, стоя на пороге в скромном переднике и чепце.

Ричард Де Винтер поднял в изумлении брови. Никогда еще не доводилось ему созерцать подобную красоту. Почувствовав на себе его восхищенный взгляд, Полли улыбнулась и, изящно поклонившись, глянула на него вызывающе-дерзко из-под роскошных длинных ресниц.

Леди Маргарет с трудом подавила возмущенный возглас. Она еще раз окинула взором одежду девушки. Ее деверь, должно быть, потратил целое состояние на покупку наряда, от которого не отказалась бы и знатная дама. Эта девчонка, разодетая в пух и прах, будет ей только мешать поддерживать среди слуг строгий порядок и дисциплину!

Хозяйка гневно посмотрела на деверя, который, казалось, не находил ничего предосудительного в манерах девчонки.

И действительно, Николас был доволен впечатлением, которое произвела Полли на Де Винтера. Понравилось ему и то, как повела себя девушка с его другом. Он знал, что так же она поступила в аналогичной ситуации и в таверне Пса. В ее поведении не было ничего непристойного или вульгарного. Разве что одно лишь невинное кокетство.

Не обращая внимания на злобные взгляды невестки, он сказал:

— Полли, прошу тебя зайти после обеда ко мне в кабинет на первый урок.

Глаза девушки радостно заблестели, и она снова поклонилась, но уже без всякого кокетства.

— Благодарю вас, милорд!

— Какие еще там уроки? — воскликнула леди Маргарет. — У нее не будет сегодня свободного времени! — И, повернувшись к двери, где все еще стояла, улыбаясь, Полли, проговорила разгневанно: — Разве нет у тебя иного занятия, кроме как торчать без дела в дверях?

Полли хотела было возразить, но, поймав предостерегающий взгляд Николаса, вовремя прикусила язычок. Она знала, что леди Маргарет — ее непримиримый враг, лорд же Кинкейд — не менее могущественный друг. Девушка была уверена, что он защитит ее от любой несправедливости. И все же… Покровители не держат своих подопечных на кухне. Они снимают для них квартиры, где можно и обучаться спокойно грамоте, и заниматься без помех, чем захочется. Если бы она была любовницей лорда, все, вероятно, обстояло бы иначе.

С такими вот мыслями Полли быстро вышла из гостиной.

— Какие еще там уроки? — повторила Маргарет. — Я думаю, лорд Де Винтер, мой братец лишился рассудка. Находит на улице замарашку-бродяжку и требует, чтобы с ней обращались как с близкой родственницей!

Она засмеялась, ожидая, что присутствующие оценят ее остроту, но этого не случилось.

— Я обещал девушке, что научу ее читать и писать, — объяснил спокойно Николас, прерывая неловкое молчание. — Она человек сообразительный. Так почему бы не помочь ей?

— А что подумают другие слуги, видя, как вы нянчитесь с ней? Это крайне непристойно — поощрять стремление простолюдинов изменить свой общественный статус, определяемый их принадлежностью к низшим слоям населения, — сказала Маргарет и, поджав губы, подвинула к гостю блюдо с тушеным фазаном. — Манеры у этой нахальной девчонки как у настоящей распутницы. Тебе, братец, понадобится хорошая узда, чтобы держать ее в повиновении.

Николас и Ричард переглянулись. Лорд Де Винтер давно уже привык к сварливости невестки своего друга, но сегодня она превзошла самое себя.

— Может быть, вы отложите вашу брань на другое время? Не забывайте, что у нас гость, сестра, — резко заметил Николас. — Мне кажется, лорду Де Винтеру скучно слушать все это.

Леди Маргарет густо покраснела, и Де Винтер, чтобы разрядить обстановку, не замедлил отпустить искусный комплимент по поводу изящно сервированного и обильного стола.

Когда трапеза наконец завершилась, ко всеобщему облегчению, леди Маргарет вышла из-за стола, и джентльмены остались одни.

— Что скажешь? — спросил Николас.

— Думаю, у тебя теперь будет масса неприятностей, — засмеялся Де Винтер. — Твоя невестка не успокоится до тех пор, пока ты не уберешь девушку из дома.

— Ты считаешь, что мне не справиться с Маргарет? — проговорил Николас, разжигая трубку.

— Мужчине трудно сладить со сварливой бабой, друг мой, — весело ответил Де Винтер. — И, по правде говоря, я не очень-то виню Маргарет: здесь есть от чего прийти в отчаяние. Никогда прежде не видел я подобной жемчужины. Девушка определенно создана не для простых ролей, и уж, конечно, в ней нет и следа пуританского ханжества.