Полли поморщилась:

— Стать одной из многочисленных обитательниц гарема его светлости — как это отвратительно!

Ричард задумался.

— Но почему ты должна быть всего лишь обитательницей его гарема? — сказал он после короткой паузы. — Разве ты не сможешь занять особое место в его жизни?

Полли наполнила пустые бокалы хересом.

— Особое место, — в раздумье произнесла она, зная, что есть только один способ занять его в окружении этого богатого, необузданного и упрямого человека. — А что, если сыграть на самолюбии его светлости?

Глаза ее внезапно загорелись, словно она нашла выход из затруднительного положения.

— Прошу тебя, продолжай! — проговорил взволнованно Ричард. — Мне интересно, что ты предложишь.

— Ну… — посмотрела она на него. — Его светлость уже привык к моей… неуловимости. Сначала я что-то обещаю, потом исчезаю, не так ли?

— Если он испытывает по отношению к тебе достаточно сильные чувства, то позволит заманить себя в эту ловушку.

— Он уже влюбился в меня, и к тому же по уши, — заметила Полли без тени тщеславия или кокетства. Видно было, что она не испытывает радости по этому поводу, а видит лишь возможность извлечь из данного обстоятельства определенную выгоду. — Я смогу сыграть эту роль, Ричард! Я искусно сплету паутину, в которую он непременно попадется. Герцог будет желать моего общества и ждать минуты, когда я, наконец сдамся. Если я получу доступ к тайнам герцога, применяя такую тактику, этого будет достаточно?

— Конечно, — ответил Ричард, с облегчением думая, что имеет дело уже не с человеком, исполняющим против своей воли чью-то просьбу, а с равноправным партнером. — Нам будет интересно буквально все: личные твои впечатления, содержание разговоров, которые ты сможешь подслушать, замыслы наших противников, ну и все прочее, что удастся тебе разузнать.

— А Ник? — произнесла Полли, и ее энтузиазм мгновенно угас.

«Когда эта идея впервые пришла им в голову? — раздумывала она с недоумением. — И чья вообще эта идея?»

— Имеет ли значение для Ника, что я смогу добывать нужные сведения, не… отдаваясь герцогу, или ему это безразлично? — смущенно спросила девушка.

— Я не вправе отвечать на подобного рода вопросы, — уклонился тактично Ричард. — Скоро он сам будет здесь. Почему бы тебе не спросить об этом его?

Полли тяжело опустилась в кресло. Она снова и снова думала об их с Де Винтером разговоре. В силу чего Николас не сказал ей обо всем сам?

Ричард с сочувствием взглянул на нее. Взросление — сам по себе довольно болезненный процесс, а условия, в которых Полли вступала в зрелость, были далеко не из лучших. Любя ее, Николас не разрушал, а постоянно поощрял ее иллюзии. А теперь ей предстояло лицом к лицу столкнуться с жестокой действительностью, когда даже любовь оказывается порой бессильна что-либо изменить и требует от человека непомерных жертв.

— Тебе надо выспаться, — заметил после короткого молчания Де Винтер. — Сегодня был слишком тяжелый день. Иди, а я пока посижу здесь и подожду Ника.

Полли устало улыбнулась:

— Не стоит беспокоиться обо мне, Ричард. Вы можете идти, если хотите.

— Ничего, детка. Ты ведь еще не ужинала, так что я попрошу миссис Бенсон приготовить для тебя горячий напиток.

— Мне не нужна нянька, Ричард! — запротестовала Полли, но он, не слушая ее, позвонил.

Войдя в спальню, Полли стала раздеваться, в одиночку пытаясь управиться с лентами, пуговицами и кружевами своего замысловатого наряда. Покончив с этим, она с громкими проклятиями принялась развязывать непокорные узлы ненавистного корсета.

— Я же говорил, что тебе нужна горничная! — послышался вдруг знакомый голос.

Полли обернулась и увидела Николаса.

— Ник! Я не слышала, как ты пришел!

— Потому что ругалась, как торговка из Биллингейта, все вокруг заглушая собственным голосом, — сказал он, снимая накидку. Затем повернул Полли и сноровистыми руками быстро развязал шнуровку корсета.

— О, спасибо! — Она с облегчением вздохнула, притрагиваясь к телу под тонкой сорочкой. — И зачем я только согласилась носить это орудие пыток!

Девушка отшвырнула от себя ненавистный предмет.

— Я думаю, ты и сама знаешь это, как и то, почему ты согласилась участвовать в еще более отвратительном, чем ношение корсета, деле, — проговорил невесело Николас.

— Что, Ричард уже рассказал тебе обо всем? — спросила Полли, подходя к окну и глядя на вечерние сумерки.

— Он сообщил мне только о твоем согласии помочь нам осуществить наш замысел и, что ты очень устала и поэтому отправилась спать, а миссис Бенсон готовит тебе горячий мятный напиток.

В эту минуту в дверь постучали, и в комнату вошла хозяйка, неся поднос с хрустальной чашей.

— Вот, пожалуйста, это подкрепит вас, — сказала она, ставя принесенное на туалетный столик, и, проницательно взглянув на Полли, воскликнула: — Вам непременно надо выпить это, дорогая моя! Вы выглядите такой измученной! Подумать только, каждый день — на сцене! — Она укоризненно посмотрела на Николаса: — Разве можно такое допускать, милорд! Ведь она еще совсем дитя!

Николас, бормоча что-то неразборчивое, почесал в затылке. Миссис Бенсон собрала разбросанную одежду и вышла.

— Если бы у тебя была горничная, хозяйке не пришлось бы заботиться о твоем гардеробе, — заметил Ник и, помолчав немного, сказал: — Ну хорошо, ложись поскорей. Не хочу больше выслушивать упреки в невнимании и эксплуатации бедного ребенка.

— Не терзайте себя укорами совести, — принялась успокаивать его Полли. — Я делаю то, что хочу, что выбрала сама.

— Это правда? — Николас сел на край постели.

— Ник, — молвила девушка, не глядя на него, — я предпочла бы, чтобы вы сами попросили меня помочь вам в вашем деле. Это трусость — взваливать все на Ричарда, понимаете?

— Это совсем не из-за трусости, — начал оправдываться Николас. — Просто я не хотел, чтобы ты думала, будто кто-то тебя принуждает, и считал, что тебе будет легче отказать Ричарду, чем мне.

— Но ведь вы хотите, чтобы я участвовала во всем этом? — посмотрела Полли ему в глаза.

— Нет, не хочу. Однако иногда бывают такие ситуации, когда приходится чем-то жертвовать.

«Мы оба сможем быть полезны друг другу», — эхом прозвучало в ее памяти. Где слышала она эти слова? Ах да, очень давно, однажды ночью в доме лорда Кинкейда. Так не об этом ли идет речь сейчас?

— Послушайте, я всего лишь девчонка, родившаяся в тюрьме Ньюгейт и всю жизнь прожившая в таверне, — услышала она вдруг свой собственный голос как бы со стороны. — Вряд ли для вас будет иметь особое значение, что вы, пожертвовав мной, отправите меня в постель другого!

В комнате воцарилась мертвая тишина. Николас был потрясен. Мысль о том, что Полли сомневается в нем, возмутила его до глубины души.

Гнев до неузнаваемости исказил лицо Николаса, и Полли, взглянув на лорда, пришла в ужас.

— А ну, вставай! — гаркнул он.

Девушка побледнела. Она не подозревала, что Кинкейд может так рассвирепеть. Подойдя к ней, он с силой схватил ее за плечи.

— Повтори, что ты сказала!

Полли в страхе отпрянула.

— Н-нет… пожалуйста, — заикаясь, произнесла она. — Я совсем не то имела в виду! Я только… только…

— Только что? — хрипло спросил Николас. — Отвечай!

— Я хотела узнать, что вы ответите мне на это, — жалобно проговорила она, чувствуя, как неубедительно звучит ее ответ.

Ей нужно было удостовериться в его чувствах, и она смогла это сделать. Однако все вышло совсем не так, как она предполагала.

— Ну хорошо, сейчас ты узнаешь, что я думаю об этом, — сказал Ник, глядя Полли прямо в глаза. — Если подобные мысли еще когда-либо придут тебе на ум, лучше держи их при себе: второй раз я уже не стану выслушивать их просто так!

Она кивнула.

— Запомни это хорошенько, иначе ремень Джоша покажется тебе детской игрушкой! Ты поняла?

Полли снова кивнула. Она почему-то ждала, что Николас обнимет ее, попросит прощения за внезапную вспышку ярости, поцелует и скажет слова благодарности и восхищения за ее смелость.