В XVIII веке в Германии один магистр богословия записывал, каким наказаниям он подвергал учеников, нерадиво изучавших «закон божий». К пятидесятилетию своей деятельности магистр подвел итоги:

В современных английских школах учеников продолжают пороть при всем классе длинным гибким прутом или ременной двухвостой плетью. Ежегодно в английских школах бывает около двухсот тысяч случаев наказания розгами.

В 1975 году директор средней школы в США в городе Мортон приговорил к пятнадцати палочным ударам восемнадцатилетнего ученика Марлона Коффмана за непосещение «душеспасительного урока» по изучению Библии. Родители Марлона обратились в суд. Судья оправдал директора школы. Он заявил на суде, что Марлон читал книги Марка Твена, призывавшие отказываться от уроков «закона божия».

Кто не зачитывался в детстве книгами Твена о Томе Сойере и Геке Финне! Том «ненавидел всем сердцем» воскресную школу, которую должен был посещать каждый благовоспитанный ребенок. Мальчишескую вольницу писатель противопоставляет занятиям, на которых можно заучить наизусть три тысячи стихов Библии и в результате сделаться идиотом…

А с каким юмором описывает Марк Твен сцену богослужения в церкви: «Священник произнес цитату из Библии и монотонным гудящим голосом начал проповедь, до того скучную, что вскоре многие уже клевали носами, несмотря на то, что речь шла и о вечном огне, и о кипящей сере, а число избранных, которым уготовано было вечное блаженство, сводилось к столь маленькой цифре, что такую горсточку праведников, пожалуй, и не стоило спасать».

Геккльбери Финн покидает дом приютившей его вдовы именно потому, что не может переносить ее ханжества. Он жалуется Тому, что «вдова… все время… молится… молится, чтоб ей пусто было».

В этих книгах Марк Твен многое рассказал о своем детстве. Он описывает случай, который всегда вспоминал, когда говорил о «священном писании».

Однажды на улице ранили одного старика. Священник, сжалившись над умирающим, положил ему на грудь Библию. Тяжелая книга только увеличила мучения несчастного. Твену — тогда он был мальчиком — часто снилось после этого, что он задыхается под тяжестью «священной книги».

Писатель говорил своим друзьям: «Я не верю в священное писание. Мой рассудок восстает против Библии. Когда читаешь ее, больше удивляешься неосведомленности бога, нежели его всеведению».

В рассказе «Мистер Рокфеллер и его воскресная школа» изображен лицемерный миллиардер, наставляющий бедняков с помощью Библии: «не проклинай богача», «от бога нищета и богатство».

В повести «Таинственный незнакомец» Твен говорит: «… не существует ни бога… ни рая, ни ада. Все это сон — чудовищный и глупый сон»

Религиозные лицемеры старались изъять из детских библиотек книги о Томе Сойере и Геккльбери Финне.

В современной Америке министр образования Белл приказал «оставить в школьных библиотеках лишь такие книги, которые написаны с уважением к Библии».

В тридцати четырех штатах под предлогом «борьбы с коммунизмом» мракобесы занесли в разряд «подрывных книг» сочинения Марка Твена «Том Сойер» и «Приключения Геккльбери Финна». По инициативе церковных групп «Спасем наших детей» во многих штатах перед зданиями школ были сожжены книги Твена и Кэрролла.

Все вы, наверное, читали «Приключения Алисы в Стране Чудес». В этой мудрой и озорной книге многие страницы высмеивают религиозное воспитание, основанное на Библии. Автор — англичанин Чарлз Лютвидж Доджсон выступил под псевдонимом Люис Кэрролл, который был когда-то у Марка Твена.

В молодости Доджсон отказался от сана священника, к которому готовился, и стал математиком. Он писал, что скептические мысли способны подорвать религиозную веру. По ночам, лежа без сна в постели, Кэрролл придумывал головоломки, чтобы отвлечься от «мук разума», разрушающих веру. Он опубликовал сборник этих остроумных математических задач.

Кэрролла прозвали «королем бессмыслицы». Он сочинял пародии, шутки и каламбуры по типу народных небылиц-перевертышей. Кэрролл переворачивал причины и следствия, соединял несоединимое, разъединял неразрывное. В сказочной стране Алисе нужно было бежать во всю прыть, чтобы оставаться на том же месте. Эта путаница забавных бессмыслиц развивает воображение, учит критически мыслить и свободно рассуждать. Поэт, математик и логик знакомил детей с диалектикой, с противоречивостью и относительностью явлений. Сказка взрывает догматизм религиозной веры.

Алиса, провалившись в кроличью нору, попала в страну, где все перевернуто и вывернуто наизнанку, все «задом наперед, совсем наоборот». Например, Алиса решает прочитать Синей Гусенице религиозные стишки, которыми пичкают в школе. Мальчик, рассказывается в стихотворении, спросил у Вильяма, как ему удалось дожить до глубокой старости и сохранить здоровье; тот ответил, что с юности он помнил бога, который послал ему за это долголетие и здоровье. Алиса сложила руки и начала читать, но получилось что-то совсем непонятное:

В другой раз Алиса захотела прочитать вызубренные в школе стишки богослова Уоттса о трудолюбивой пчелке, добывающей воск на церковные свечки. Человек должен подражать пчелке, если не хочет стать жертвой дьявола. Алиса сама не знала, что она стала говорить. Это были стишки о кровожадном крокодильчике. Русский перевод «Божий крокодил не знает ни заботы, ни труда» — насмешливое подражание стихотворению «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда».

Сказка полна чудес. «Ой, все чудесится и чудесится!» — восклицает Алиса. Однако невероятные события происходят от естественных причин. Алиса изменяется в размерах, выпив из бутылочки, на которой написано: «Выпей меня».

Выдумки Кэрролла отличаются от вымыслов о религиозных чудесах. «Прощайте, ноги!» — говорит Алиса стремительно убегающим от нее ногам и решает поднести им подарок к рождеству. В это сказочное чудо никто не поверит, а в чудо святого Лукиана, которому язычники отрубили голову, после чего он взял ее в руки и пошел молиться, католики обязаны верить.

Героиня спорит в лавочке с королевой — торговкой о сущности веры. Торговка повторяет доводы известного богослова Тертуллиана, жившего во II веке нашей эры: «Я верую именно потому, что это нелепо». Он хотел сказать: «Если бы не было нелепо то, во что я верю, я принял бы это и без веры, а на основании моего разума. А вот для того, чтобы нелепость считать истиной, нужна вера». «Умер сын божий — это вполне достоверно, ибо нелепо, — рассуждал Тертуллиан. — А погребенный, он воскрес — это верно, ибо невозможно».