Василии Буслаев, Рисунок И. Баженова.
Говорит Илья таково слово:
Да не ладно у святых отцов написано,
Не ладно у апостолов удумано
В былине о Василии Игнатьевиче и Батыге опровергается предсказание о гибели Киева, которое делает сама «пресвятая госпожа-мати богородица». И все же Василий побеждает войска Батыги и спасает Киев.
Наиболее полно вольнодумство русского народа отразилось в образе новгородского богатыря Василия Буслаева. Однажды церковный староста не пригласил его на братчину. А на ней собрались бояре и купцы. Обиженный богатырь «стал по городу похаживать»,
Шутить-то шуточки недобрые
С боярскими детьми, с княжецкими
Бояре и купцы не могли справиться с Буслаевым. Они побежали в Кирилловский монастырь к монаху или настоятелю — крестному отцу Василия, умоляли его унять бунтаря. «Старчище пилигримище» внял просьбам князей. По дороге к Волхову мосту он
Клал на свою голову колокол монастырский,
Который колокол был весу ровно три тысячи,
Он идет-де, колокольным языком подпирается.
Богатырь не испугался «божественного старца» с колоколом и угрозы «похристосоваться» с ним. Василий ударил осью тележной по колоколу, пока он не рассыпался:
Теперь мы с тобой похристосуемся:
Вот тебе красное яичко — Христос воскрес!
Никто не мог успокоить богатыря — ни князья новгородские, ни воеводы, ни старшины. Даже икона богоматери — «мать пресвятая богородица с монастыря Смоленского» — не могла с ним справиться. Только его мать Амелфа Тимофеевна успокоила свое «чадо милое». Идея этой былины глубоко оправдана борьбой народных масс против церковных владык. В 1337 году «простая чадь» Новгорода восстала против архимандрита Есифа. В 1418 году народ разгромил монастырь святого Николая, называя его «житницей боярской».
Другая былина о Василии Буслаеве рассказывает, как он по просьбе матери отправляется с дружиной в «Ерусалим-град». Герой берет в дорогу «много свинца», едет не молиться, а воевать. Сюжет о паломничестве Буслаева — пародийный. Василий произносит: «Смолода бито много, граблено, под старость надо душу спасти». Это знаменитое обличие стало крылатой фразой, высмеивающей богомольных богачей: весь век они грабили, а под старость замаливали грехи, строили храмы божии на народные копейки. Смысл былины не в поездке Буслаева в Иерусалим, а в отрицании им религиозных суеверий. Народная фантазия отправляет своего любимого героя туда, откуда паломники привозили бесконечные рассказы о чудесах святынь. А Буслаев даже в «священном» городе остается неверующим. Он отрицает древние религиозные традиции:
А не верую я, Васенька, ни в сон, ни в чох,
А верую в свой червленый вяз.
«Веровать в свой червленый вяз» — значит верить в собственные силы, а не в «вещие сны» или в суеверную примету: «Чихнул — исполнится желание». Дружина Буслаева нарушила запрет купаться голыми в «священной реке» Иордан, потому что в ней будто бы крестился Христос:
В та поры его дружина хоробрая
Купалася во Ердане-реке.
Приходила к ним баба залесная,
Говорила таково слово:
— Почто вы купаетесь во Ердане-реке?
Во Ердане-реке крестился сам господь
Иисус Христос.
И они говорят таково слово:
— Наш Василий тому не верует ни в сон,
ни в чох.
Новгородский смельчак смеялся над предрассудками, перепрыгивая, наперекор всем запретам, через «святыни», камни-фетиши. Но когда он захотел перепрыгнуть через заветную преграду задом наперед, вслепую, Василий споткнулся и погиб.
Эпос отразил веру народа во всепобеждающую силу труда, отразил мечту об освобождении людей от гнета стихий природы. Илья Муромец сворачивает громадные камни, вырывает деревья, чтобы очистить землю под пашню; строит мосты; прокладывает дороги в лесах и болотах, через брянские и смоленские грязи к Киеву.
Богатырь Святогор хотел всю землю поднять:
Аще в небеси было бы кольцо,
А протянута оттуда цепь железная, —
Притянул бы я небо ко сырой земле…
И смешал бы земных со небесными!
В основе былины о Святогоре лежит идея борьбы с неземной силой. В ответ на смелый вызов богатыря бог посылает ему маленькую «сумочку переметную», которую он так и не может поднять. Но что не в силах сделать Святогор, оказывается по плечу русскому крестьянину. Сверхъестественную ношу с тягой земной поднял и бросил на поле Микула Селянинович. В действиях Микулы — гордый вызов «силам господним».
Герои былин смело вызывают на бой «небесные силы». От имени всех русских богатырей Илья Муромец говорит:
Кабы была бы нонче на небо лестница.
Мы пересекли бы всю силу небесную.
В конце XIX века в Онежском крае был записан фрагмент одной былины. В ней триста русских богатырей посылают вызов небесам:
Они думали думу крепкую,
Крепкую думу заединую:
Кабы было кольцо кругом всей земли,
Кругом всей земли, кругом всей орды.
Мы бы всю землю Святорусскую повернули,
Самого бы царя в полон взяли,
Кабы была на небе лестница —
Всю небесную силу присекли,
Самого бы Христа в полон взяли.
Мечты древних сказителей воплотил в жизнь народ. Он сверг своих земных и небесных владык в октябре 1917 года, постепенно начал освобождаться от религиозных предрассудков и суеверий.
«Старая пословица недаром молвится»
Нашему народу издавна было свойственно влечение к реалистическому пониманию явлений природы и общества, к знанию и просвещению. Чертополох суеверий никогда не мог заглушить ростков народного скептицизма.
Михаил Васильевич Ломоносов вспоминал в своей «Грамматике» пословицу «Молебен пет, а пользы нет», свидетельствующую о здравом смысле крестьян. Александр Сергеевич Пушкин писал: «… в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии, ибо напрасно почитают русских суеверными; может быть нигде более, чем между нашим простым народом, не слышно насмешек насчет всего церковного».
В народе к духовенству часто относились с презрением. Крестьяне сочиняли о священниках и монахах сказки, складывали пословицы, проникнутые ненавистью. В репертуаре скоморохов — старинных народных артистов были песни, высмеивающие жадное духовенство. Ссылаясь на острое «красное словцо», В. Г. Белинский доказывал, что русский народ «это по натуре своей глубоко атеистический народ… Мистическая экзальтация вовсе не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме: и вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем».
