Мысли девочки изменили направление. Ее взгляд остановился на огромном рекламном щите, стоявшем на окраине города. Каждый месяц на него наклеивали новые плакаты. Сегодня в жизнь каждого прохожего врывался бодрый призыв: «БУДЬ КРУТ, ПЕЙ „КЬЮТ“!»

На огромном щите был изображен мужчина в темных очках, загорающий на пляже. Он пил «кьют». Банка прославленного напитка переливалась золотисто-оранжевыми полосками. Казалось, мир согревался и освещался не солнцем, а «кьютом».

Девочке очень нравилось такое сочетание. Банка выглядела раскаленной, но в то же время внутри был холодный напиток. Вокруг мужчины столпились загорелые красавцы и красавицы со всего пляжа. Они восхищенно смотрели, как тот пьет. Все сверкали чудесными белозубыми улыбками, но самые ослепительные зубы были, естественно, у того, кто пил «кьют».

Молли сразу приглянулась эта реклама «кьюта». Так легко было представить, что она, Молли Мун, тоже идет по белому песчаному пляжу и знает всех вокруг. До чего же ей хотелось перенестись в этот фантастический мир! Она понимала, что все эти люди – актеры. И что сцена поставлена искусственно, но все равно верила – этот мир существует. Когда-нибудь она сбежит из убогого Хардвикского приюта и начнет новую жизнь. Эта жизнь будет полна радостей, как у людей в ее любимых рекламных роликах. И будет взаправдашней.

Однажды Молли довелось попробовать «кьют». Миссис Тринкелбери принесла в приют пару банок. Напитка было мало, и Молли досталось всего несколько глотков. Она навсегда запомнила восхитительный фруктово-мятный вкус.

Шагая обратно к городу, Молли размышляла. Здорово было бы, если бы одна выпитая банка «кьюта» в самом деле превращала человека в знаменитость! Ей хотелось, чтобы ее все любили, как этих блестящих красавиц на плакате. Хотелось стать богатой и красивой. А кто она сейчас?! Бедная, уродливая, никому не нужная. Никто, ничто и звать никак.

Молли повернула к городской библиотеке.

Ей очень нравилось это здание – старое, обветшалое. Здесь было тихо и спокойно. В толстых альбомах лежали фотографии далеких мест, где Молли хотела бы побывать. Молли и Рокки любили приходить сюда. Старушка-библиотекарша всегда была занята. Читала либо раскладывала книги. Главное, она не мешала детям бродить, где хочется. По правде сказать, библиотека была единственным местом, где никто никогда не ругал Молли. А в заветном укромном уголке можно было отдохнуть.

Молли поднялась по каменным ступеням. Миновав каменных львов, стерегущих двери, прошла в фойе. Чуть сладковатый запах паркетного лака мгновенно успокоил девочку. Она аккуратно вытерла ноги о половичок. Задержалась у доски объявлений, где можно было прочитать много чего интересного.

На этой неделе кто-то пытался продать водяной матрас, а кто-то отдавал котят в хорошие руки. Объявления приглашали на занятия йогой, уроки танцев, кулинарные курсы и пешеходные прогулки.

Самый большой плакат возвещал о том, что на следующей неделе состоится брайерсвилльский конкурс «Мы ищем таланты». Это напомнило Молли о Рокки – он должен был выступать с одной из своих песен. Молли была почти уверена в его победе. Потом вспомнила, что все еще сердита на него.

Молли толкнула тяжелую дверь и вошла. Библиотекарь сидела за столом и читала книгу. Увидев девочку, старушка улыбнулась.

– Здравствуй, Молли, – сказала она, блеснув сквозь стекла очков добрыми голубыми глазами. – Заметила в дверях школьную куртку и подумала, что это твой друг пришел. В последнее время он сюда частенько заходит. Рада видеть тебя.

Молли улыбнулась в ответ.

– Спасибо.

Дружелюбие старой библиотекарши сбивало с толку. Молли не привыкла, чтобы взрослые относились к ней по-доброму. Она неловко опустила глаза и принялась листать брошюры. Они были сложены на газетном столике, за которым пожилая женщина читала журнал под названием «Собачья краса». Пышную прическу дамы покрывал толстый слой розоватого лака.

Так вот, значит, куда Рокки тайком ускользает от нее – в библиотеку! Молли снова подумала: а не пытается ли друг здесь спрятаться от нее? Однако она решительно отбросила глупые мысли и пошла мимо длинных рядов книжных полок, по дороге прихватив с кресла мягкую подушку.

Вдоль прохода по обе стороны тянулись высокие шкафы. Полки были уставлены книгами, нередко в два ряда. От «А» до «В», от «Г» до «Е». Наверное, подумала Молли, некоторые из книг годами не снимали с полок. Она прогулялась от «Ж» до «К», потом повернула налево, где стояли другие стеллажи – от «Л» до «Н», от «О» до «С», от «Т» до «Ф», от «X» до «Ч», от «Ш» до «Я».

Дошла до конца и направилась обратно.

Стеллаж с книгами на букву «И». Любимое место Молли. Здесь проход сужался, и поэтому полки были короче. Между стеллажом и стеной оставался узкий просвет, где как раз проходила труба, от которой шло тепло. Закуток освещала электрическая лампочка. Даже ковер был почти неистертый.

В этот угол мало кто заходил – не много найдется писателей, чьи фамилии начинаются на «Ж», «3» или «И». Сюда заглядывали, например, чтобы взять книгу по зоологии. Но это случалось нечасто. Молли сняла куртку и, подложив ее под голову, как подушку, легла макушкой к букве «И», а ногами к букве «Ж».

Пол был теплым, где-то вдалеке – видно, в котельной – ритмично постукивал бойлер. Тихо журчал голос библиотекарши – та говорила по телефону. Молли понемногу успокоилась, задышала ровнее и представила себе, что она летит высоко-высоко в космосе. И вскоре задремала.

Она проспала около получаса. Разбудил ее сердитый голос. Человек, говоривший с американским акцентом, был страшно зол. С каждой секундой его хриплый голос грохотал все громче и громче.

– Поверить не могу, – рычал он. – Немыслимо! Я ведь только на днях договорился с вами по телефону. Отправил вам деньги за прокат книги, прилетел за ней из Чикаго! Преодолел тысячи миль, а вы взяли да и потеряли ее! Что за паршивое у вас заведение!

Такого с Молли еще не случалось. Она, Молли Мун, здесь, а распекают не ее! Беспомощный голос библиотекарши был жалобен, как птичий писк.

– Простите, профессор Нокман, понятия не имею, куда она могла подеваться. Я своими глазами видела эту книгу на прошлой неделе. Могу только предположить, что ее взял кто-то из читателей. Хотя она стоит в отделе, из которого книги не выдаются на дом, и поэтому не может быть… Ох, боже мой… Погодите-ка, посмотрю в карточках.

Молли приподнялась на локте и осторожно выглянула в щель между полками. Кто же там так шумит? За стойкой библиотекарша лихорадочно рылась в формулярах. Она листала каталожные карточки, как будто одна из них могла подсказать ей, куда делась книга. Молли прекрасно ее понимала.

– Вы сказали, автор книги – Логам? – озабоченно переспросила пожилая дама.

– Логан, – поправил ее суровый голос. – А название начинается на букву «Г».

Молли встала на колени и выглянула в просвет над полкой – ей хотелось посмотреть на скандалиста. Ее взору открылся толстый как бочка живот, обтянутый гавайской рубахой с пальмами и ананасами. Молли поднялась еще на одну полку. Рубашка с коротким рукавом, на волосатой руке поблескивают очень дорогие на вид золотые часы. Пальцы короткие, толстые и тоже волосатые, а ногти – безобразно длинные. Мужчина нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

Молли приподнялась еще на полку.

Нос у незнакомца был вздернутый, а лицо круглое, с двойным подбородком. Темные сальные волосы обрамляли обширную лысину и свисали до плеч. Под нижней губой торчала острая треугольная черная бородка, аккуратно подстриженные усы блестели от масла. Глаза были круглые, водянистые, а лицо обгорело на солнце. В целом он походил на уродливого морского льва. Молли подумалось, что она совсем не так представляла себе профессоров.

– Ну, что? – воинственно спросил мужчина. – Нашли?

– Да, то есть нет. Простите, профессор Нокман, похоже, она никому не выдана. Ох, боже мой! Ну и беда. Даже не знаю, как это могло случиться, – смущенно лепетала библиотекарша, копаясь в ящике своего стола. – Профессор Нокман, может быть, вернуть вам чек?