Молли пообещала Праймо и Люси, что вернется в прошлое и найдет их сына. Что с ним стало, не знал никто. В больнице, где он родился, не осталось никаких записей.

Девочка содрогнулась, проходя мимо скульптуры прыгающего через цветы зайца. При свете заяц был очень симпатичным, но в темноте, в разгар бури, он казался демоном, вставшим на дыбы.

В своей комнате девочка зажгла свечу. Легла на кровать. Петулька пристроилась рядом, и Молли обняла ее:

– Петулька, что ты думаешь?

Молли долго оттягивала путешествие – с тех самых пор, как пообещала родителям разузнать о судьбе пропавшего близнеца. Для этого надо было вернуться в те дни, когда они с братом были новорожденными. Но теперь, очутившись в уютной защищенности своей родной эпохи, Молли поняла, насколько опасными могут быть скачки́ во времени, вот и не спешила отправляться в путь.

С тех пор как Молли вернулась домой после удивительных приключений, ее часто мучили кошмары: снилось, будто она застряла в чужой эпохе. А еще ей снилось, что за ней гоняются другие путешественники во времени.

– Да, Петулька, мне, наверное, все-таки придется отправиться на его поиски. Ты со мной?

Мопс заскулил.

– Знаешь, я думаю, будет не так уж страшно. Кажется, я сама себя накручиваю. Фантазия разгулялась, и в голову лезут всякие ужасы. А на самом деле найти его, наверное, будет нетрудно. Я расскажу ему, как живется в нашем времени. Еще о Праймо, о Люси, о Лесе, об Амрит, о Рокки и Оджасе. И тогда он сам захочет вернуться сюда. А когда мы его отыщем, я смогу зажить нормальной жизнью. Мы построим больницу и будем лечить людей с помощью гипноза.

Петулька внимательно смотрела на хозяйку и пыталась прочесть ее мысли, но ничего не получалось. Она не могла понять, почему от Молли так сильно пахнет тревогой.

Девочка отыскала пижаму и переоделась. Было уже поздно. Чтобы отправиться в прошлое, нужно сначала хорошенько выспаться. Она задула свечу, забралась под одеяло и коснулась ногами Петульки. Девочку тут же сморил сон. Однако внутри все же трепетала радостная искорка. Неужели завтра в это же самое время она встретится со своим братом-близнецом?

Но вскоре вместо радостного трепета Молли охватила дрожь тревожных предчувствий и страха. Они смыли волнующее предвкушение и вылились в дурные сны. Кошмары кружились, словно ветер, задувавший в окна роскошного дома, где она сейчас жила.

В самом ужасном сновидении Молли летела в огромном шаре, дырявом, будто сито. Пузырь Света существовал в начале времен, и девочка побывала там, но в ее сне Пузырь был совсем другим. Она не могла из него вырваться, а сквозь миллионы черных дырочек сочились голоса и дразнили ее.

– Нет, нет, нет, нет… – свистели они.

– Выпустите меня! – кричала Молли.

Потом она поглядела в зеркало. Девочка менялась, становилась все младше и младше, так как на нее падал свет из гигантского Пузыря. Здесь сон соответствовал реальности, потому что именно это и происходило с людьми, попавшими в особый свет, существовавший в самом начале времен. Даже во сне ей стало страшно.

– Выпустите меня! – визжала Молли. Ее лицо и тело были уже как у трехлетней. – А то я уменьшусь так, что вообще исчезну!

Она очутилась снаружи Пузыря – неслась через года, подгоняемая вихрями времени, бушующими вокруг. Ветры иссушали ее кожу. Только не постепенно, как в реальности, а со скоростью лесного пожара. Вот зашелушилось за ухом. Вот сухость распространилась на щеку, поползла вниз по рукам. Все лицо стало дряхлым и морщинистым. Молли чувствовала, что сохнет и скручивается, как увядший осенний листок.

И тут, словно мячик, брошенный беззаботным малышом, она опять очутилась в Пузыре Света, в начале времен, и ее озарили волшебные лучи. В их сиянии исчезли все сухие чешуйки.

Так повторялось снова и снова – неведомая сила швыряла Молли туда-сюда, от одного ужаса к другому. В конце концов кошмар растворился, будто ему все это надоело. Только тогда девочка погрузилась в крепкий, ласковый сон, сквозь который до нее не доносился шум резвящейся в парке бури.

Проснулась Молли в темноте. Где-то в парке тявкала лиса, в водосточной трубе за окном журчала дождевая вода. Девочка перевернулась на другой бок, поплотней закуталась в одеяло и попыталась опять задремать. Не получалось. Она высунула руку из-под одеяла и посмотрела на циферблат будильника, нажав кнопку подсветки. За окном зачирикал дрозд. Через мгновение к нему присоединился и второй. Молли откинулась на подушку и прислушалась к первым нотам утреннего хора.

По небу плыли облака, в просвет между ними неожиданно выглянула луна. Ее лучи залили серебристым светом и парк, и спальню. Молли встала с кровати и надела шлепанцы. Петулька сонно подняла голову, потом свернулась калачиком и снова закрыла глаза. Интересно, что ей снится? Наверное, как гоняется за палками. Представив себе собачьи сны, девочка улыбнулась. Потом, зевая и спотыкаясь об одежду, раскиданную по полу, побрела к столу у окна. Здесь, поблескивая в серебристом свете, лежали нанизанные на веревочку камни. Прозрачный кристалл для затормаживания мира и два камня для путешествия в будущее и в прошлое: красный и зеленый. Она надела драгоценное ожерелье на шею, вдруг подумав, что не снимет его до тех пор, пока снова не ляжет в кровать в Брайерсвилль-Парке. Ибо, когда она находилась в чужом времени, разноцветные камни были ее единственным билетом домой.

С помощью прозрачного кристалла можно просто останавливать время. Чтобы проверить себя, Молли погладила его и приготовилась. Сначала она постаралась целиком расслабиться, потом посмотрела на мокрый сад, сосредоточила гипнотический взгляд на кролике, щипавшем траву под кедром. Сконцентрировалась – и ощутила, как по жилам прокатилось знакомое щекочущее ощущение, которое всегда приходило, когда она останавливала время. Вскоре слегка закружилась голова.

И вот это произошло. Кролик замер в прыжке. Мир окаменел. Птицы, взлетевшие с кедра, застыли на полпути. Ламы на дальнем поле стали похожи на скульптуры, такие же, как те, что были выстрижены из кустов. Все превратилось в неподвижные картины. И не только в Брайерсвилле.

В Америке, в Нью-Йорке, где недавно миновала полночь, остановились запоздавшие машины на улицах. Гуляки, выходившие из ночных клубов и ресторанов, остолбенели на полдороге к теплым постелям. Внутри чванливых небоскребов стихло мерное дыхание спящих горожан. В Японии, в Токио, где была половина третьего, не достигли рта палочки для еды с кусочками суши. В Сиднее, в Австралии, где уже близился вечер, оцепенели на мертвых волнах лихие серферы. Во всем мире капли воды застыли в воздухе. Повисли белой пеленой водопады, стихли ураганы и ветры. А в центре неподвижной вселенной стояла девочка с кристаллом и усилием воли сдерживала бег планеты. От напряжения у нее закружилась голова. Она ослабила гипнотическую нить, и кролик снова поскакал щипать траву. Молли улыбнулась. Приятно было убедиться, что она не разучилась.

Девочка скрестила руки. Интересно, что готовит этот день? Для нее он будет не таким, как для других. Ее день пройдет в напряженной детективной работе в далеком прошлом, когда родились они с братом.

Ее близнеца кто-то похитил и удалил его имя из больничных записей. Молли читала в газетах, что бывают случаи, когда детей крадут прямо из родильных отделений больниц. Виновными чаще всего оказываются несчастные обезумевшие люди, которые потеряли надежду родить собственного ребенка. И если даже преступник не из таких, то в любом случае он очень-очень плохой человек. Молли совсем не стремилась встречаться с ним. Она стиснула кулаки. Ей вдруг ужасно захотелось защитить от беды брата, которого она никогда не видела. Ее охватила страшная злость на наглецов. Какое они имели право? Никакого. Разница между нею и братом состояла в том, что она в конце концов обрела родителей. И девочка дала себе клятву: она сделает все, чтобы отыскать его. У нее живот сводило от страха, однако она была исполнена решимости раскрыть эту тайну. Ради Люси, ради Праймо, ради самой себя, но прежде всего ради него – ее неведомого брата.