— Ну, Айрис, перестань, как я буду есть?

— Ладно, посмотрим, глава вторая. Итак, когда мне было двадцать два — по крайней мере, кажется, мне было двадцать два, в любом случае, около того, я снова вышла замуж. За парня по имени Джонни, музыканта, который занимался со мной любовью по три раза за ночь — и так каждую ночь шесть месяцев подряд.

Вито покраснел.

— Ты думаешь, что из-за того, что я ребенок, ты должна меня все время дразнить.

— Но дорогой, я не дразню тебя. Нет причин для ревности.

— Ревность! Я не ревную. Это просто — ну, ты не должна говорить такие вещи. По крайней мере, — закончил он, смущаясь, — не тогда, когда я ем.

Она завопила, смеясь:

— О, Вито, это выше моих сил. Я не могу это вынести. Это выше моих сил.

Вито молчал, он чувствовал раздражение.

— Ладно, ты была замужем за этим… этим музыкантом, и что?

— Слушай, это не я начала. Ты хотел знать о тех парнях, за которыми я была замужем, поэтому я тебе и рассказываю это. Если тебе не нравится то, что ты слышишь, это плохо.

— Ладно. Забудь, о чем я просил.

— Ладно. Не кричи. Боже, что за темперамент. Ох уж эти итальянцы. Ну, дай подумать, — закончила Айрис мягким голосом. — Этот брак продолжался около двух лет. Да, верно. Ох, малыш, — она прикоснулась к его щеке, — перестань дуться. Я правда только дразнила тебя. Ну и что, что он занимался любовью со мной, на самом деле мне это не нравилось. Это было не так, как с тобой.

Он улыбнулся.

— Ну, вот так-то лучше, теперь мой малыш улыбается. — Айрис послала ему один из своих наиболее ласковых взглядов. Что такого в этих черных глазах, подумала она, что я так хочу поцеловать их? — Знаешь, если тебе накрасить ресницы, ты будешь совсем похож на девочку.

— О…

— Поспеши и кончай с едой, я не дождусь, когда мы поедем домой.

— Почему? Что случилось?

— Я просто кое о чем думаю. Я хочу, чтобы ты всю меня причесал своими ресницами.

Он засмеялся и подавился. Айрис тоже засмеялась, шлепнула его по спине, крепко обняв его. Когда спазм прошел, он взглянул на нее и снова начал смеяться.

— Скажи мне, что ты меня любишь, — сказала она.

— Я это уже говорил тебе миллион раз.

— Скажи еще раз.

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, что не могу тебе рассказать.

— Сумасшедший. Пошли домой.

— Подожди минуту. — Он положил руку на ее запястье и поиграл с золотым красивым браслетом. — Я хочу кое-что у тебя спросить.

— Что, куколка? — Она отвела волосы с его лба.

— Нет, это серьезно. Ты думала о… то есть, я знаю, что это безумная идея и все такое, но все же… Я не могу не думать об этом. О том, чтобы нам пожениться.

— Ой!

— А? А что в этом плохого? В смысле, я просто думаю об этом, вот и все. Понимаешь, я не спешу. Я просто…

— Ох, малыш, давай сейчас не будем говорить об этом, ладно?

— Конечно. Я просто думал, что спрошу об этом. Понимаешь…

— Да, понимаю. Я… — она остановилась. — Давай сделаем так, мягко сказала она, — если я соберусь выходить замуж, нет никого, за кого я бы пошла с большей охотой, ладно? Пусть все идет к этому прямо с сегодняшнего дня, и пожалуйста, уйдем отсюда.

— Конечно, — сказал Вито.

— Ну, ты наелся, да?

— Да, — сказал он. Он ощущал какой-то странный спад, как будто ощущение, которого он ждал, не появилось. В любом случае, подумал он неожиданно, зачем спешить? До начала занятий в школе еще два месяца.

— Давай немного пройдемся по городу, подышим воздухом. А. потом возьмем такси до дома.

Вито в трусах развалился на постели Айрис. Он удобно сложил руки на животе и смотрел на экран телевизора, где было изображение без звука. Айрис переодевалась, время от времени проходя между ним и телевизором. Он моргал, отмечая ее движения, но не смотрел ей в лицо.

— Мне нравится, когда звук выключен, — сказал он, зевнув. — Тогда тебе не говорят постоянно, что делать.

— Эй! — резко позвала она. — Посмотри на меня. Она стояла перед ним обнаженная, ее ладони лежали на бедрах.

— Я смотрю, — сказал он. — Ты красивая.

Она глянула вниз, на свое тело. — Весьма хороша для такой старой телки, а?

— Ты не старая телка.

Она не слышала его. Она стояла, слегка расставив ноги и согнув колени, ее голова была наклонена вперед, так что волосы падали на лицо. Проведя руками от бедер к животу, она начала очень медленно вращать бедрами; нижняя половина ее туловища совершала спиралевидные движения, как бы описывала восьмерку.

Вито смотрел на нее, отмечая движение длинных мускулов на бедрах и то, как на животе у нее то возникали, то разглаживались складки. Она подняла голову и посмотрела на него. Выражение ее лица шокировало его. На ее лице застыла слабая, едва уловимая улыбка. Хотя ее глаза смотрели в его глаза, он понял, что она не видит его. Казалось, что она видит что-то особенное, какой-то образ, какое-то воспоминание, которое никак с ним не связано. Казалось, что она слышит что-то особенное, и пока он разглядывал ее, испуганный и окаменевший от ее действий, она начала двигаться быстрее, тряся плечами и как бы разбивая волнообразное движение тела на два отдельных движения, каждое из которых становилось все более неистовым. Казалось, что она напевала себе под нос. Она двигалась все быстрее и быстрее. Теперь она напряженно смотрела Вито в лицо, приоткрыв рот.

Вито не мог выдержать этот взгляд. Неожиданно он почувствовал невыносимое смущение. Что-то пугающее и жестокое было в ней, что-то, что одновременно внушало ему страх и отвратительный стыд.

— Эй, — промурлыкала она. А он, не понимая, что делает и почему, натянул простыню на голову, чтобы избавиться от этой картины.

Как только он нырнул под простыню, она остановилась. Он почувствовал это, выглянул из-под простыни и хихикнул. Ее лицо пылало, и она неуверенно улыбалась.

— Эй, — сказал он и умолк. — Я… Я чувствовал себя как-то странно, когда ты это делала. Не надо. Я… Я имею в виду, понимаешь, это… я просто чувствую…

— Что? Не бойся. Скажи.

— Я не знаю. Я просто… как бы… Я чувствовал себя одиноким, — Он выпалил это и тут же застонал: — Нет, не так, совсем… Я действительно не могу сказать, в чем дело.

Ее выражение полностью изменилось. Она все еще стояла перед ним обнаженная, но теперь уже в ней появилась какая-то сдержанность. Ее тело больше не казалось вызывающе эротичным. Она покусывала кончик ногтя на большом пальце. Когда она оторвала взгляд от своих рук и посмотрела на Вито, он увидел, что ее глаза полны нежного спокойствия.

— Ты из-за этого почувствовал себя одиноким? — спросила она.

— Ну… — Он нахмурился и запустил свои длинные пальцы в волосы. — Как, я не знаю, как будто мы чужие. Это имеет смысл?

— Гм, — сказала она мягко. Затем помолчала и внимательно осмотрела свои ногти. — Я просто делала свои… Это упражнение. Ой, его делают танцоры. Понимаешь? Это полезно для бедер, ног и мускулатуры живота. Ты же не хочешь, чтобы я выглядела, как старая калоша, правда?

— Ты! Ты — это ты! Ты… — он остановился. — Эй, ты что, не веришь мне, что ты красивая, а? Боже, пусть я ничего не знаю, но разве можно быть еще красивее? Неужели ты не понимаешь? Ты… — он пытался закончить, но у него перехватило горло.

— Конечно, я верю тебе, — сказала она с коротким смехом.

— Тогда…

— О, милый мой, ты просто не знаешь женщин, вот и все. Женщинам нравится слышать, что они красивы. Все время.

— Ну, ты красивая.

— Спасибо. — Она улыбнулась ему и снова принялась покусывать ноготь. Казалось, она чего-то ждала.

Он встал с постели и обнял ее.

— Иди сюда, — сказал он.

— Нет, подожди, я приму ванну.

— Конечно-конечно, — настаивал Вито, — и все же иди сюда. — Он подтолкнул ее к постели и она села. Он встал на постель коленями и прижал ее лицо к своей обнаженной груди. Его кожа была так восхитительно тепла и шелковиста, что она потерлась щекой о его грудь.

— О, мой, — шептала она, — мой, мой.