Отец опустил глаза к столу и бесцельно пошевелил пальцами. Потрогал свои книги, пододвинул их, а затем сжал трость. Поднял трость со стола и легко ударил ею по своей усохшей ноге.
— Конечно, — сказал он спокойно, — конечно, кто знает?
— Ну…
— До встречи.
— Хорошо. Ты не сердишься? Просто я подумал об этом.
— Иди. Она тебя ждет, — он показал палкой на потолок.
— Иду.
Когда дверь за сыном закрылась, Алессандро сел в кресло и долго сидел неподвижно, уставившись в окно и ведя воображаемую беседу с собой. По сути, сказал он наконец, говоря с собой на итальянском, по сути — хотя это не моя вина, и не его вина, и не вина Бога или правительства, но просто бессознательная работа природы, — я только что, с этой самой минуты и навсегда, потерял то, что должен был потерять — я потерял сына.
Айрис ждала прихода Вито с очень ясной головой. Но все ее движения, казалось, были как-то странно замедленны. Она чувствовала какую-то слабость, тяжесть, томность. Ее пальцы медленно гладили ручку расчески. Казалось, что она едва удерживает расческу в руках. Она долго стояла перед шкафом, бесцельно открывая и закрывая дверцу и прислушиваясь к слабому комариному писку скрипевшей петли. Долго не могла решить, что надеть, Вытаскивая одну вещь за другой, повертев юбку и отбросив ее, поднося к свету то одно, то другое, она неожиданно вспомнила, что еще не принимала ванну.
Она легко побежала в ванную комнату, открыла на полную мощность краны, а потом снова застыла и погрузилась в созерцание льющейся воды. Какая она голубая! Как восхитительно она выглядит! Как заманчиво! Она погрузилась в ванну и лежала там очень спокойно, откинув голову назад и сфокусировав взгляд на световом блике, отражающемся на потолке от воды. Она пошевелила ногой и была вознаграждена волной тепла вдоль внутренней поверхности бедра и ответным трепетанием света на потолке. Подождала, пока пятно перестанет дрожать, а затем проделала это еще раз. Зевнула. Игра света усыпляла ее.
Медленно, как будто была связана правилами какой-то игры, она потянулась за мылом и мочалкой, не отрывая глаз от потолка. Намылила овальным мылом грудь, наслаждаясь его прохладой, затем провела им вниз, вдоль живота, и прочно сжала его между бедрами.
Она улыбнулась. Там все было нормально. Сексуальное возбуждение все еще сохранялось. Все еще сохранялось. Моясь, она почувствовала, как волна желания ослабевает. Она заспешила, потому что ей не хотелось открывать дверь, капая на ковер, и не хотелось, чтобы он ушел, не дождавшись, пока она откроет.
Неожиданно она уронила полотенце. А что… Это ведь должно случиться здесь! В моей постели, подумала она. Или на диване, но где-то здесь. Она пожала плечами.
Я даже не знаю, сказал она себе. Это не очень-то хорошо. Совершенно обнаженная, она прошла в спальню и села на край постели. Не знаю, нравится ли мне это, сказал она себе с сомнением. Я здесь живу. Из чужой квартиры я могу уйти, бросив мужчину навсегда.
Но…
Но сейчас все по-другому. Это не волосатый мужчина, от которого воняет спиртным или сигарами, который с жестким хрустом расстегивает крахмальную рубашку, который со вздохом роняет туфли. Это мальчик, стройный и милый. Боже, какой милый! Гладкий, гибкий, как угорь. Мальчик, кожа которого так пахнет свежестью, что трудно удержаться от желания потереться о него носом. Этого мальчика можно взять в свою постель и уложить к себе на колени. Его можно спеленать и прижать, почти как ребенка. Его можно покормить. Можно подоткнуть простыню вокруг него так, что он не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой, и покормить его, а затем положить руку на его курчавые волосы, поцеловать его и ласкать его, пока он не уснет.
В дверь позвонили.
О Боже, подумала она.
— Минутку, — крикнула она, высунув голову из спальни. Затем крикнула погромче: — Минутку!
— Хорошо, — прозвучало в ответ. Это был голос Вито.
Бросившись к шкафу, она вытащила пеньюар, натянула его, напудрила лицо и поспешно провела карандашом по бледным, белесым бровям. Открывая дверь, она встала за ней, пока Вито входил.
— Не смотри на меня, — скомандовала она. Она стояла позади него, закрыв лицо руками.
— Что?
— Не смотри на меня, потому что я еще не накрасилась. — Она засмеялась.
— О… Ладно. — Вито растерянно остановился в коридоре.
Она подтолкнула его в спину.
— Входи и садись, — сказала она. — Я приду к тебе через пару минут.
Вито сел в мягкое кресло, а она на цыпочках прокралась мимо него.
— Если вы хотите, я могу прийти позже… — начал он.
— Нет, оставайся здесь. Ты не спешишь?
— Нет. Но только…
— Тогда все в порядке. Оставайся здесь. Я сейчас.
— Хорошо, — сказал Вито. Он был сбит с толку. Ему льстило, что его попросили подождать, но ее тон показался ему слишком строгим. Он вздохнул. Увидев, что отвертка лежит там, где он ее оставил, он подошел к кондиционеру.
— Эй, Вито, не трогай его, пока я не выйду, хорошо? Я имею в виду, что я должна показать тебе, в чем дело. Хорошо?
— Хорошо, конечно. Я только… Я оставил здесь отвертку. Я ее забыл.
— Ты же не думал, что я ее украла, правда? — прокричала она из-за закрытой двери.
— Украли? Отвертку? Зачем?
— Я не знаю, — сказал она, и ее голос насторожил его. Теперь он казался более теплым и глубоким. Она вышла из спальни и улыбнулась ему. Ее лицо было свежим и сияющим.
— Вы очень хорошо… — он замолк. — Вы очень хорошо выглядите.
Она быстро взглянула на него и отметила его смущение. Потом снова улыбнулась. — Ну, спасибо, дорогой, это очень любезно с твоей стороны.
Вито потупился. Он не мог смотреть на нее.
— Почему ты краснеешь, глупыш? — Она подошла к нему и взяла его за руку.
— О, — он попытался отнять руку, но она крепко держала ее.
— Хорошо, что ты не знаешь, как ты привлекателен. Если бы ты знал, ты был бы невозможным. — Она засмеялась.
Вито добился успеха в освобождении своей руки, но утратил способность ею пользоваться. Начал энергично растирать шею. Почувствовал, что потеет.
— Слушай, перед тем, как ты снова все разберешь на части, ты не хочешь позавтракать?
— О, спасибо, но я уже завтракал с отцом. Перед тем, как прийти к вам.
— Ну, ладно. Но может быть, ты хочешь выпить?
— Выпить?
— Ну да. Виски. Шотландское, бурбон, бренди, водка. Что ты любишь?
— Ну, я… Я не знаю… Понимаете, я мало пью, и я…
— Ну и что? Немножко. Ты же не позволишь, чтобы я пила в одиночестве, не так ли?
— Нет… э-э… Ну, что вы будете, то и я.
— Да, так? Виски со льдом?
— Ну да. В смысле, если вы хотите…
— Вот, — сказала она, вручая ему бокал. — Давай выпьем.
Она сделала большой глоток, Вито тоже пригубил из своего бокала. Вкус крепкого вики шокировал его, его почти затошнило. Лицо Вито передернулось.
— Вкусно, — сказал он.
— Ой, Вито. Ты забавный мальчик. — Она сделала еще один большой глоток. — Ну, пей, вот так. Давай, это тебе не повредит. Сделай большой глоток. Вот так. Так ты должен пить виски. Так ты к нему привыкнешь.
Вито сделал большой глоток, подавился, но проглотил. — Весьма хорошая штука, — сказал он, притворяясь бывалым мужчиной. Она взяла его за руку и отвела на диван.
— Присядь, расслабься, — сказала она. — Чего ты боишься?
— Я? Ничего.
— Подожди-ка. Перед тем, как сесть, пойди к тому столику и принеси нам сигареты, хорошо, миленький?
Вито принес сигареты.
— Прикури мне одну.
— Ага. Ой, — его голос сломался. Он зажег сигарету и протянул ее ей.
— Сюда-а. — Она показала жестом на свой рот, с улыбкой глядя на него. Поскольку он растерянно остановился, она взяла его руку и поднесла сигарету к своим губам.
— Спасибо, — сказал она. — Хорошо. Сейчас ты можешь сесть. Ты не хочешь сигарету?
— А? О, да.
— Осторожней! Ради Бога, мальчик. Ты так скован. Ты чуть не опрокинул мой бокал.
