Цвет покинул ее карамельного цвета кожу.

— Он бы убил меня сегодня, ведь так? — спросила она.

Я кивнул:

— Если, как он надеялся, я бы пришел, они убили бы меня, а потом избавились бы и от тебя, как от потенциального свидетеля и улики. То, что я не пришел, сняло с тебя ответственность. Они решили, что убивать тебя не стоит тех проблем, которые могут возникнуть. Все просто.

— Meu deus… — проговорила она, еще больше побледнев.

— Собери сумку, — сказал я. — И быстро. Бери такси до Синдзюку или Сибуйя, туда, где еще есть люди. Там пересядь в другое такси. Остановись в отеле для любви, где-нибудь с автоматической регистрацией. Плати наличными, не кредиткой. Утром первым делом садись на поезд и поезжай в Нагою или Осаку, туда, где есть крупный аэропорт. Садись на первый же рейс. Не важно, куда он летит. Как только покинешь страну, ты — в безопасности. А оттуда уже найдешь дорогу домой.

— Домой?

Я кивнул:

— В Бразилию.

Она надолго замолчала. Потом взяла мою здоровую руку в свои ладони. Подняла на меня глаза:

— Поехали со мной.

Глядя в ее зеленые глаза, я был уже готов сказать «да». Но не сказал.

— Поехали со мной, — повторила она. — Ты тоже в опасности.

И тогда я вдруг понял, что создал еще одно звено, еще одного Гарри или Мидори, за которым целеустремленный преследователь, такой как ЦРУ или Ямаото, может начать следить, чтобы добраться до меня. И оно ведет именно в Бразилию. Куда Ямада-сан, мое альтер-эго, планировал отправиться сам.

Думаю, я улыбнулся шуткам, которые любит разыгрывать судьба, потому что Наоми спросила:

— Что такое?

Я покачал головой:

— Я не могу сейчас ехать. Даже если и мог бы, для тебя слишком опасно путешествовать со мной. Уезжай. Я найду, как связаться с тобой в Сальвадоре, когда ты вернешься туда.

— Это правда?

— Да.

Наступило долгое молчание. Потом Наоми посмотрела на меня:

— Не думаю, что ты на самом деле приедешь. Но это нормально. Все же свяжись со мной и скажи мне об этом. Не заставляй меня ждать, не зная чего. Не поступай со мной так.

Я кивнул, вспомнив о Мидори, как она сказала: «Посмотрим, как тебе понравится неуверенность».

— Я свяжусь с тобой.

— Не знаю точно, где я буду, но ты сможешь связаться со мной через отца. Давид Леонардо Насименту. Он будет знать, как меня найти.

— Поезжай. У тебя не так много времени.

Наоми повернулась, чтобы идти, потом остановилась и обняла меня. Взяв мое лицо в свои ладони, крепко поцеловала.

— Я буду ждать, — прошептала она.

Из района я выбирался пешком. Не хотелось, чтобы меня кто-нибудь увидел, даже какой-нибудь анонимный таксист.

Я помылся и почистился в круглосуточной сауне, потом зашел в ночную аптеку и купил флакон ибупрофена. Полдюжины таблеток проглотил всухую. Рука пульсировала болью.

Наконец я нашел бизнес-отельчик в Сибуйе и провалился в коматозный сон.

Разбудил меня звук пейджера. Во сне я сначала услышал звук открывающихся гаражных ворот, потом — вибрирующего сотового телефона, пока, оказавшись наконец в мире неспящих, я не понял, что это пейджер.

Прочитал текст. Тацу. Давно уже пора, черт возьми. Я вышел, нашел таксофон и позвонил ему. Приближался полдень.

— Ты в порядке? — спросил он.

Должно быть, уже слышал о кровавой бойне.

— Когда нужно, рядом не оказывается ни одного копа, — ответил я.

— Прости меня за это.

— Если бы меня убили, никогда бы не простил. Однако в сложившихся обстоятельствах я чувствую прилив великодушия. И еще я бы воспользовался услугами доктора по поводу раненой руки.

— Я найду кого-нибудь. Мы могли бы встретиться прямо сейчас?

— Ага.

— Там, где расстались в последний раз.

— О’кей.

Я повесил трубку.

Как всегда, я провел ПОС, которую закончил на станции Мегуро. Тацу и Канезаки стояли около турникетов.

О, это здорово, подумал я. Сюрприз мне просто необходим.

Я подошел. Тацу отвел меня в сторону.

— Теория такова: идет война между бандами, — сказал он. — Внутренний конфликт якудза.

Я посмотрел на него:

— Значит, ты в курсе. — Тацу кивнул. — Ну, — продолжал я. — Разве родители не учили тебя говорить «спасибо»?

На его лице расплылась удивленная улыбка, и он похлопал меня по спине.

— Спасибо, — сказал он. Потом посмотрел на руку, которую я неестественно прижимал к себе. — Я знаю кое-кого, кто мог бы взглянуть на нее. Но, думаю, тебе хотелось бы сначала послушать Канезаки.

Втроем мы перешли улицу и зашли в кофейню. Как только расселись и сделали заказ, Канезаки сказал:

— Я кое-что узнал о смерти вашего друга. Не много, но вы помогли мне, как обещали, поэтому я расскажу.

— Хорошо, — согласился я.

Канезаки взглянул на Тацу:

— Э-э… Исикура-сан рассказал мне тут о ваших встречах с Биддлом и Танакой. Он сказал мне, что Биддл попросил вас убить меня. — Он сделал секундную паузу. — Спасибо, что не согласились.

— Doitashimashite, — ответил я. — Не стоит благодарности.

— После нашей последней встречи, — продолжал Канезаки, — я решил собрать побольше информации. Чтобы уравняться с Биддлом, чтобы он знал, что у меня на него кое-что есть на случай, если он решит сделать еще одну попытку.

Быстро учится, подумал я.

— И что ты сделал?

— Поставил его кабинет на прослушку.

Я смотрел на него, удивленный, даже ошеломленный его отчаянной смелостью.

— Ты поставил на прослушку кабинет шефа Станции?

Канезаки улыбнулся юной и самодовольной улыбкой, на секунду напомнившей мне о Гарри.

— Так точно. Его кабинет проверяют на предмет жучков только раз в двадцать четыре часа, с регулярными интервалами. В штаб-квартире я проходил курс по замкам и отмычкам, поэтому попасть в кабинет и установить «жучок» не было проблемой.

— Впечатляющая у вас служба безопасности.

Он пожал плечами:

— Служба безопасности обычно эффективна против внешней угрозы. Но ее не разрабатывают в расчете на внутреннюю. Так или иначе, я могу входить в кабинет и выходить из него достаточно часто, чтобы поставить «жучок» и убрать его, чтобы он не попался под проверку.

— И ты подслушал что-то про Гарри.

Канезаки кивнул:

— Вчера шеф с кем-то разговаривал по телефону. Я мог слышать только половину беседы, но уверен, что говорил он с какой-то шишкой, потому что все время повторял: «Да, сэр, нет, сэр».

— И что он сказал?

— Он сказал: «Не беспокойтесь, ниточка, по которой мы хотели выйти на Рейна, оборвана. Концов нет».

— Не так много.

Канезаки снова пожал плечами:

— Для меня это прозвучало подтверждением того, что смерть вашего друга не была случайной, его убили.

Я посмотрел на него, и то, что он увидел в моих глазах, заставило его моргнуть.

— Канезаки, — сказал я, — если ты еще раз попытаешься подсунуть мне хоть кусочек этого дерьма, если попробуешь манипулировать мной, чтобы втянуть в действия против твоего босса, это будет самой большой ошибкой в твоей жизни.

Он слегка побледнел, но все же сохранил спокойствие.

— Понимаю. Я ничего вам не подсовываю и не манипулирую. Я уже говорил раньше, что если что-нибудь узнаю о вашем друге, то расскажу вам, если вы мне поможете, а вы мне помогли. Я просто выполняю то, что обещал.

Я не сводил с него глаз.

— И больше ничего, кроме «оборванной нити»?

Он покачал головой:

— Ничего определенного. Но главной темой разговора был Ямаото, поэтому, думаю, мы можем сделать предположение.

— Хорошо, делай.

Тут вмешался Тацу:

— Похоже, отношения Биддла с Ямаото не такие, как я предполагал. В определенных критических ситуациях они скорее всего союзники, а не противники.

— Какое это имеет отношение к Гарри?

— Еще я подслушал, — сообщил Канезаки, — что Биддл планирует отдать расписки Ямаото.

Официант принес кофе и ушел.

— Я что-то не понимаю, — сказал я. — Мы вроде сошлись на том, что правительство Штатов хочет помочь реформам в Японии, в то время как для Ямаото реформы — смертельная опасность.