— Возможно, — сказал я.

Он повернулся ко мне:

— А что будешь делать ты, Рейн-сан?

Я смотрел на деревья.

— Я подумаю.

— Работай со мной.

— У тебя негладкий послужной список, Тацу.

— Ты снова говоришь как моя жена.

Я рассмеялся.

— Что ты чувствуешь, понимая, что был частью чего-то большего, чем ты сам? — спросил он.

Я поднял загипсованную руку:

— Вот это.

Тацу грустно улыбнулся.

— Это значит только то, что ты остался жив.

— Согласен, такое покруче любых альтернатив, — пожал я плечами.

— Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, звони, — сказал он.

Я встал. Тацу последовал моему примеру.

Мы поклонились друг другу и пожали руки. Я ушел.

Шел я медленно и долго. На восток, в сторону Токийского вокзала, откуда поезд-стрела отвезет меня назад в Осаку. Тацу знает, где там меня найти.

Я думал, чем займусь, когда туда приеду. Ямада, мое второе «я», почти готов к отъезду. Но я больше не знаю, куда его отправить.

Нужно бы связаться с Наоми. Мне очень хотелось этого, однако я просто не мог придумать, что ей сказать.

Ямаото все еще здесь. Тацу нанес ему несколько ощутимых ударов, но тот устоял. Возможно, все еще ищет меня. И, может быть, с ним Контора.

Пока я шел, небо потемнело. Ветер качал ветви поврежденных смогом деревьев.

А Тацу всегда оставался в ударе. Удивительно, что за глубокий источник питает его оптимизм! Мне бы такой. Но я слишком хорошо помню о Гарри в могиле, о Мидори, ушедшей навсегда, о Наоми в неуверенном ожидании ответа.

Крупные капли дождя начали разбиваться о бетонную кожу города, о стеклянные окна его глаз. Кто-то открыл зонтик. Остальные бросились в поисках укрытия.

А я продолжал идти сквозь дождь. Хотелось бы думать об этом как о крещении, о новом начале, о воскрешении.

Может быть, так оно и есть. Но какое же это воскрешение одинокое.