— Ужас что творится вообще, — проворчал владелец забегаловки. Фоксу послышалось, будто он говорил с польским акцентом, но с тем же успехом он мог быть боснийцем или румыном — да кем угодно, если уж на то пошло. Фокс в этих тонкостях не очень разбирался. В другой раз он непременно спросил бы. Так, из чистого любопытства.

Но не сегодня.

По возвращении домой Фокс поужинал, лёжа на диване и ещё раз пересматривая пресс-конференцию. Потом на экране снова появился диктор, сидящий за столом в студии, и сообщил, что у них есть свежие новости.

— И вот, как нам только что стало известно, в полиции подтвердили, что они прорабатывают определённую версию. Мы будем держать вас в курсе дальнейшего развития событий, а теперь самые свежие новости спорта с Анджелой…

В какой-то момент Фокс, судя по всему, задремал, потому что, когда проснулся, он увидел, что лежит на диване, даже не сняв ботинки, с полупустой пластиковой тарелкой на груди. Еда остыла и вызывала скорее отвращение, чем аппетит. Его пальцы неприятно пропахли соусом. Фокс встал, пошёл на кухню и, нажав на педаль, выбросил остатки ужина в мусорную корзину, а потом, стоя над раковиной, долго мыл руки. Вернувшись к телевизору с чашкой чая, Фокс улёгся на диван и снова увидел на экране госпожу Пирс. Репортёры застигли её врасплох, когда она стояла на ступенях, как он догадался, главного полицейского управления Центральной Шотландии — возможно, в самом Стерлинге. Борясь с порывами ветра, она то и дело отбрасывала падающие на лицо волосы. На этот раз у неё не было бумажки с заранее составленной заготовкой, но голос по-прежнему был профессионально невозмутим. Фокс сонно моргал, пытаясь отогнать дремоту. Когда Пирс замолчала, чтобы выслушать вопрос журналиста, она немного выдвинула подбородок. Фокс попытался припомнить, кого она ему напоминает — может, Джуд? Когда она вот так выпячивает подбородок, это означает, что она задумалась. Но это была не Джуд.

Фотография.

Фокс притащил на диван ноутбук и набрал её имя в строке поисковика.

Элисон Пирс была одной из двух женщин в стране на посту начальника территориального управления полиции. Замужем за финансистом Стивеном Пирсом. Фоксу было знакомо это имя. О нём много писали в газетах. Он проворачивал крупные сделки, и похоже, именно благодаря его усилиям нестабильный финансовый сектор кое-как удерживался на плаву. Там же он нашёл фотографии обоих супругов и был вынужден признать, что она очень даже ничего и традиционное маленькое чёрное платье ей очень к лицу. Хотя сейчас на телеэкране она не на шутку боролась со стихией и была одета всё в ту же форму. Из-за сильного ветра струи дождя хлестали по ней почти горизонтально. Бегущая строка внизу экрана гласила: В связи с угрозой нового взрыва были взяты под арест трое подозреваемых…

— Хвалю за оперативность, — заметил Фокс и поднял кружку с чаем, чокаясь с экранной Элисон.

Немногим позже Фокс приступил к поискам в Интернете и откопал все возможные факты её биографии, но так и не смог разыскать ни одной её юношеской фотографии. И тем не менее, он почти не сомневался.

Можно сказать, он был почти на сто процентов уверен.

В 1985 году она окончила шотландский полицейский колледж в Туллиалане. Тогда она ещё не была Пирс — ей только предстояло встретить своего будущего супруга и сменить фамилию.

Элисон Уотсон, родилась в Эдинбурге в 1962 году. Не такой уж радикальный скачок — от Элисон Уотсон до Элис Уоттс. Фокс достал снимок из книги профессора Мартина и две университетские фотографии. Слегка выдвинутый подбородок. Это было заметно и на некоторых фото из Интернета — будь то кинопремьера, банкет после церемонии вручения наград или церемония вручения дипломов в каком-нибудь университете, — и везде под ручку со своим благоверным. Лицо Стивена Пирса отливало медным румянцем. Интересно, где он прибрёл этот загар — на горнолыжном курорте или в солярии? Безупречная стрижка, ослепительно белозубая улыбка, увесистые часы на запястье. Невысокий, плотного телосложения, физиономия лоснится от успеха. Они познакомились двенадцать лет назад, а спустя два года поженились.

— Сладкая парочка, мистер и миссис Пирс, — пробормотал Фокс. Но у миссис Пирс было ещё больше связей, ибо её брат Эндрю входил в состав шотландского парламента, а заодно и в состав правительства, сформированного Шолтандской национальной партией. Эндрю Уотсон, министр юстиции.

Министр юстиции…

Фокс отодвинул в сторону ноутбук и, повалившись на диван, уставился в потолок.

Какого чёрта я во всё это полез, спрашивал он себя.

И что всё это значит?

— Боже правый, Фокси, ты что, прошлой ночью вообще не сомкнул глаз?

— Почти, — сознался Фокс. Кай выдвинул из-под стола стул и уселся напротив. На часах было девять утра, и в кафетерии главного полицейского управления шла бойкая торговля свежими булочками и капуччино. На столе перед Фоксом стояла полупустая чашка чая и лежало яблоко, к которому он не притронулся. На подносе Кая расположились чашка кофе и вафельный батончик с карамельной начинкой.

— Хорошо поужинали вчера вечером? — поинтересовался Фокс.

— Этот ужин влетел мне в копеечку, — проворчал Кай. — Ну что, ты устроил себе передых, как я тебе советовал?

Фокс задумчиво кивнул.

— Не знаю уж, какой фильм ты вчера смотрел, — сказал Кай, — но, похоже, ни тебе, ни мне оторваться не удалось. — Он с шумом отхлебнул кофе, отчего на верхней губе у него остались тонкие молочные усики, и начал срывать обёртку с вафельного батончика.

Фокс начал с самого начала — до известной степени, конечно. Прежде всего он рассказал о том, как видел Элисон Пирс живьём, в лесу, а потом по телевизору. А потом о бросившемся ему в глаза сходстве, о своих открытиях и соображениях.

— Сегодня её фото напечатали на первой полосе «Метро», — сообщил Кай, выковыривая застрявшие между зубами кусочки карамели. — «Три доморощенных террориста, подозреваемых в недавнем взрыве, задержаны и в настоящий момент находятся под арестом».

— Сегодня её братца тоже показывали по ящику, — добавил Фокс. Телевизор он смотрел, лёжа на диване, на котором он провёл всю ночь, частично — с ноутбуком в руках. Эндрю Уотсон был на четыре года моложе сестры. Коротко остриженные рыжие волосы, очки в тонкой стальной оправе, одутловатое лицо со следами угревой сыпи. Словом, заморыш, как сказал бы о нём Митч Фокс.

— И ещё он единственный министр юстиции, ибо все его предшественники либо капитально облажались, либо не поладили с «великим вождём».

Под «великим вождём», как догадывался Фокс, Тони Кай подразумевал главу партии.

— Когда ты начальник полиции, иметь под боком министра юстиции совсем нелишне…

Кай выдавил невесёлую улыбку.

— Ты что, и впрямь задумал вот так запросто взять и обвинить её в терроризме?

— Нет.

— Тогда в чём?

— В шпионаже.

Кай вытаращил глаза.

— В шпионаже? — повторил он.

— В пособничестве «Чёрной жатве» и Бог знает кому ещё.

— А ещё в том, что она вступила в интимную связь с Фрэнсисом Верналом из корыстных побуждений? — Кай с шумом втянул в себя воздух. — Если всё это когда-нибудь будет предано огласке…

— От её репутации не останется мокрого места, — заключил Фокс.

— А это значит, ты будешь беседовать с ней тет-а-тет?

— Думаю, да.

— Скорее ты, чем я. Ведь сейчас она — воплощение равенства полов в нашей доблестной полиции. Пресловутый стеклянный потолок[39] разбит вдребезги. Едва ли кто-нибудь захочет что-то здесь менять.

— Это вряд ли, — согласился Фокс.

— Разрази меня гром — нет, вы только полюбуйтесь! Краше только в гроб кладут! — Кай не смог сдержать улыбки, наблюдая за тем, как к их столику, с трудом передвигая ноги, бредёт Джо Нейсмит, держа в руке жестянку с каким-то энергетиком с ударной дозой кофеина. Взгляд у него был мутный, лицо обросло щетиной.