— Оправдание? Интересное слово. Мы, бывало, до хрипоты об этом спорили. — Макайвер устремил на Фокса испепеляющий взгляд. — У них есть принципы, страсть и преданность идее. Они видят, как вокруг рушатся основы системы и в то же время всё остаётся по-старому. Разочарование постепенно перерастает в гнев, а гнев разжигает ощущение несправедливости.

— Как и у вас в то время?

— Мы все ощущали несправедливость! — По мере того как Макайвер воодушевлялся, его голос становился всё громче. Внезапно в дверях появилась Гретхен Хьюз в сопровождении двух санитаров.

— У вас всё в порядке? — спросила она.

Макайвер вскочил на ноги. Он уставился на газету со всеми её подчёркнутыми абзацами, потом схватил её и изодрал в клочья. Санитары двинулись вперёд. Фокс посторонился, уступая им дорогу.

— Ничтожные предатели, навязывающие нам жалкие безделушки? — ревел Макайвер, брызжа слюной. — И это вы называете властью? Почему бы вам не назвать вещи своими именами?

Рука Хьюз легла на плечо Фокса.

— Ваше время истекло, — тихо сказала она.

Но Фокс не отступал.

— Так как же это называется? — спросил он Макайвера. Он почувствовал, как пальцы Хьюз вцепились ему в плечо.

— Я думаю, этого более чем достаточно, инспектор.

— Это всё равно что смерть, — заявил Макайвер, стуча зубами. Его голос заметно дрожал. — И мы все за это ответим. Помяните моё слово, мы все за это ответим… — Он обессилено опустился на стул.

— Вам пора, инспектор, — настойчиво повторила Хьюз.

— Ухожу, ухожу, — заверил он, отступая к выходу из палаты.

У Фокса не было никакой возможности связаться со старшим инспектором Джексоном, так что он двинулся в сторону Стерлинга. Из новостей по радио он узнал о том, что взрыв прогремел где-то неподалёку от деревушки под названием Киппен. Навигатор посоветовал Фоксу воспользоваться автомагистралью А73, а потом — М80. Фокс то и дело мысленно возвращался к своему разговору с пациентом «Карстейрс», и всякий раз у него начинало учащённо биться сердце. Макайвер ни на йоту не утратил своего боевого настроя. Он не был оратором, как Фрэнсис Вернал, но Фокс легко мог вообразить Макайвера в пылу жарких дебатов, и, несмотря на всю его горячность, в его словах было рациональное зерно. Фокс также легко мог представить себе, как молодые безусые юнцы с восторгом ловили каждое его слово. Его и в самом деле можно было бы понять как человека с вполне обоснованными претензиями к властям, не считая нескольких высказываний — по сути дела, призывов к вооружённому восстанию.

Фокс завернул на автозаправку, залил полный бак и немного постоял на парковке, перекусывая бутербродом и запивая его газировкой. Вырулив обратно на трассу и начав искать указатели на Киппен, Фокс обнаружил, что движется в плотном потоке машин, пристроившись за фургоном со спутниковой тарелкой на крыше. Это были фургоны съёмочных групп с различных телеканалов; они торопились, чтобы сделать репортаж о взрыве. Наконец фургон включил поворотник для съезда к зоне отдыха у подножия гряды холмов. Пешеходные тропы вели к опушке лесопарка. У шоссе была порядком заплёванная автостоянка, заставленная полицейскими автомобилями. Фокс кое-как пристроился у самой обочины и вышел из машины. Слонявшиеся повсюду журналисты переговаривались друг с другом или что-то шептали в телефоны. Сотрудники полиции пытались воспрепятствовать их блужданиям. Озадаченные туристы возвращались обратно к своим машинам, чтобы обнаружить, что они заблокированы. Фокс, как ни силился, не мог разглядеть среди полицейских Джексона. Он сунул своё удостоверение под нос одному из офицеров, и тот показал ему тропинку, ведущую к лесу. В другой день Фокс с большим удовольствием прогулялся бы по лесу, хотя если уж на то пошло, но непременно надел бы другую обувь. Он то и дело оскальзывался на мокрых листьях и несколько раз чуть не упал. По мере того как он углублялся в лесную чащу, вокруг становилось как-то жутковато тихо. Фокс остановился и прислушался; тишину нарушало лишь его глубокое дыхание. Этот лес напомнил ему об эдинбургском заповеднике «Эрмитейдж-оф-Брейд», рядом с которым он вырос. В детстве они с Джуд частенько гуляли там, играли в прятки и гонялись за палочками, пущенными по водам узкого быстрого ручья, пока сестра не обнаружила, что ей намного интересней играть с другими мальчиками, нежели с собственным братом.

Фокс достал телефон, ему вдруг захотелось позвонить Джуд и поделиться воспоминаниями о детстве, но в последнюю минуту он почему-то замешкался. Из-за поворота навстречу ему вышли двое полицейских в форме и сразу потребовали предъявить документы.

— Я не репортёр, — заверил он офицеров, но они всё равно тщательно изучили предъявленное им удостоверение. У того, кто вернул Фоксу его корочки, было такое лицо, будто он вот-вот спросит: А какое отношение к этому имеет служба надзора? — но прежде чем тот успел опомниться, Фокс решительно двинулся вперёд. Подъём в гору становился всё более пологим, и вот наконец слева показалась лесная прогалина. Там собралось несколько человек. Фокс зашагал им навстречу, но никто не обратил на него никакого внимания. Джексон, скрестив руки на груди, о чём-то беседовал с темноволосой женщиной. На ней был тёплый непромокаемый плащ бежевого цвета и зелёные резиновые сапоги. Она тоже стояла, скрестив руки на груди. Фокс застыл в сторонке, выжидая, пока Джексон обратит на него внимание. Первой обернулась женщина. Она немного прищурилась, будто пытаясь вспомнить, где она могла его видеть. Джексон тоже обернулся, чтобы посмотреть, что привлекло её внимание. Вполголоса он отдал ей какое-то распоряжение и, тяжело ступая, приблизился к Фоксу.

— Какого чёрта вам здесь надо? — стараясь не повышать голос, прошипел он.

— Извините, — сказал Фокс. — Я обязательно позвонил бы, будь у меня ваш номер телефона.

Джексон всеми правдами и неправдами пытался увести его с поляны, но Фокс стоял как вкопанный. Там, впереди зияла небольшая воронка с опавшей почернелой листвой и комьями земли по краям. Это был след от разорвавшегося снаряда, вокруг которого, сгорая от любопытства, собралась небольшая толпа. Фокс удивился, почему окружавшие воронку деревья как-то странно поблёскивают, но потом догадался, что их стволы усеяны шрапнелью — осколками гвоздей, болтов и гаек.

— Похоже, они достаточно точно всё рассчитали, — заметил Фокс.

Джексон решительно встал между Фоксом и воронкой, преградив ему путь.

— Послушайте, я дам вам мой номер телефона, и позже мы сможем спокойно поговорить…

— У меня на самом деле всего лишь один вопрос…

Но Джексон, похоже, его не слышал. Он совал Фоксу свою визитку. На визитке значился адрес: Скотланд-Ярд, Лондон.

— Всего один вопрос, — настойчиво повторил Фокс.

— А это не может подождать?

Фокс промолчал, но так посмотрел на него, что Джексон обречённо вздохнул и снова скрестил руки на груди.

— Команда наблюдения — или как вы их там называете — те ваши люди, которые обшаривали его машину, в то время как он лежал раненый на водительском сиденье…

— И что с ними?

— Вы не в курсе, не подавали ли они вскоре после этого рапорты об увольнении? Или, может, начали покупать дорогие вещи — швейцарские часы, итальянские костюмы от Армани?

— Что-то я не понимаю, к чему вы клоните?

— Мне только что стало известно, что Вернал хранил в машине приблизительно тридцать — сорок тысяч фунтов.

— И вы думаете, что они украли эти деньги?

Фокс пожал плечами.

— Это одна из версий, но это означает, что, возможно, я буду вынужден составить письменный рапорт.

— Да пишите, о чём хотите, — отмахнулся Джексон. — Я уже сказал вам, что было найдено в банковском хранилище.

— Но вы не назвали мне их имён.

— И не собираюсь этого делать.

— Они по-прежнему работают в органах?

— Понятия не имею.

Темноволосая женщина у воронки многозначительно откашлялась. Джексон мгновенно понял намёк.