– Приберегите ваши оскорбления для англичан, Роберт.

– Англичан? Еще чего! Они не осмеливаются совать сюда свой нос.

– Ты так полагаешь?

Мадам де Буань экспансивным жестом указала на один из столиков, за которым сидели несколько английских офицеров.

– А это кто, как ты думаешь?

Ровена их не заметила раньше, так как кафе было плохо освещено. Их было человек шесть или семь, одеты они были в ярко-красную форму, и комок подступил к горлу Ровены. Точно такую же форму носил Тарквин. Один из офицеров, сидящих к ней спиной, отодвинул свой стул назад таким же небрежным жестом, как это всегда делал Тарквин. Ровена всматривалась, него и ей вдруг почудилось...

Она быстро отвернулась, досадуя на себя за глупость. Кто-то заказал шампанское, она быстро налила стакан и выпила одним глотком.

– Медленнее, медленнее, мадемуазель, – пожурил ее Робер Корден, усмехаясь. – Шампанское положено пить маленькими глотками, а не глотать залпом.

– Оставь ее в покое, – с важным видом сказал Жорж Брэн. – Мне известно из достоверных источников, что мадемуазель де Бернар вместе с молоком матери познала вкус коньяка и может выпить больше, чем любой из нас.

Вся компания громко засмеялась. Ровена отнеслась к шутке снисходительно.

__ Уверяю вас, месье Брэн, у меня нет намерения позволить себе столь сомнительные удовольствия в вашей компании.

– Жаль, – заметил Робер Корден, поднимая свой бокал. – Я бы с большим удовольствием...

Его слова заглушил резкий пронзительный крик, раздавшийся у них за спиной, и звон шпаг, вытаскиваемых из ножен. Ровена резко повернула голову, но сидящие за столом мужчины вскочили с мест, и она ничего не могла разглядеть. Кто-то выкрикивал по-французски оскорбительные слова, кажется, об отсутствии целомудрия у англичанок, а ему с таким же вызовом и злостью отвечали по-английски. Из противоположного конца комнаты раздался резкий звук пистолетного выстрела и за ним пронзительный женский визг. Стол, за которым сидела Ровена, опрокинули, и она едва успела вскочить на ноги. В кафе началось столпотворение. Ровена почувствовала, как кто-то тянет ее за руку. Она обернулась. Это был Робер Корден, молодой дружок Адели. Казалось, он начисто забыл о своем пижонстве.

– Нам нужно отсюда выбираться, да побыстрее! Они завелись надолго, их не остановить!

Ровена медлила, оглядываясь по сторонам в поисках Мадлон, но в следующий момент она была отброшена к стене, так как среди посетителей кафе началась невообразимая давка. Каждый прилагал бешеные усилия, чтобы только побыстрее выбраться из помещения. Раздался еще один пистолетный выстрел, направленный в толпу, и молодой мужчина в голубом жилете рухнул на пол прямо к ногам Ровены. Кто-то начал кидаться стульями, и Ровена, прикрывая голову руками, сделала попытку выбраться из угла. На пути у нее оказалось еще одно неподвижное тело, и она едва не упала, споткнувшись о него. Вдруг кто-то схватил и приподнял ее. Ровена от неожиданности вскрикнула, почувствовав, что крепко-накрепко прижата к мужской груди и что ее как мешок волокут к двери. Выбравшись на улицу, ее похититель дал волю своим буйным эмоциям:

– Ах ты, дуреха безмозглая...

– Квин! – не смея поверить столь неожиданной встрече, хриплым голосом выдавила из себя Ровена. – О, Квин, это ты! Я видела в кафе солдат и подумала, что... Но я не смела надеяться...

Голос ее от волнения прерывался, и она опустила голову ему на плечо.

Тарквин обнял ее. Его гнев прошел, но страх за нее остался. Она чувствовала это и знала, что не ошибается. Ей хотелось оставаться в его объятиях бесконечно долго. Она надеялась, что он ее поцелует. Но вместо этого он отвел ее голову назад, чтобы заглянуть ей в глаза. Его взгляд был пронзительным и острым, как у ястреба.

– Как ты здесь очутилась, какая нужда привела тебя сюда? Ведь ты могла поплатиться жизнью.

– Мы угощались здесь мороженым.

– В этом бонапартистском кафе, каким является заведение Сильва? Ровена, ты часом не рехнулась?

Его гнев она смягчила своей улыбкой, за которой скрывалась ее тревога за Тарквина.

– Не сердись, Квин.

– Где ваша карета? – резко спросил он.

– Я карету не нанимала. Мы приехали сюда в экипаже мадам де Буань, и я понятия не имею, где оставил ее возничий.

– А твоя спутница, где она?

Глаза Ровены с ужасом раскрылись, и Тарквин строго посмотрел на нее.

– Ведь ты приехала на одна?

– Нет, но...

– Не имеет значения, – он поднял голову и осмотрелся. – Я позабочусь о том, чтобы ты смогла попасть домой.

– Зачем ты возвращаешься туда?! – уцепилась за него Ровена. – Нет, Квин, я тебя не отпущу! Они же там перебьют друг друга!

– Я отвечаю за солдат, которые остались там внутри. И не собираюсь оставлять их в беде.

– Ты кончишь тем, что тебя убьют! – разозлилась Ровена. – Я не допущу этого, Квин, ты понял?

– Ну, слава Богу, мадемуазель, вы здоровы и невредимы! услышала Ровена сзади запыхавшийся голос. – Мы не знали, где вас искать.

Это была Адель де Буань со своими несколько перепуганными спутниками. Ее модное платье испачкалось, а рукав порвался. Рядом с ней тяжело дышал бледный, с потным лицом Робер Корден. К тому же он где-то потерял один полуботинок, украшенный стеклярусом. Тарквин выругался про себя! Ведь он чуть было не оставил Ровену под защитой этого трусливого хлыща, этого пижона. Но у него не было выбора. Очумевшие люди выбегали из кафе, пихая и отталкивая друг друга, торопясь быстрее выбраться на улицу. Судя по суматохе и шуму, доносившемуся из кафе, люди Тарквина с трудом сдерживали натиск: число их противников было по меньшей мере втрое большим.

– Побыстрее уведи отсюда женщин, – резким голосом сказал Роберу Тарквин.

– Квин... – Ровена все еще продолжала цепляться за рукав Тарквина.

Но он отдернул руку.

– Нет, Ровена. Отправляйся домой. Тебе здесь нечего делать, – и прокладывая себе плечом путь через толпу, он медленно стал пробираться к дверям кафе.

– Нам нужно уходить отсюда, – сказал Робер Корден, беря Ровену за руку. Она пыталась освободиться и вдруг, что-то вспомнив, изменилась в лице.

– Мадлон! Бог ты мой, где же Мадлон? На нее смотрели недоумевающим взглядом.

– Не думаю, чтобы мы оставили ее там, – замялся Робер Корден.

– А я видел, как она выбежала из кафе в противоположном направлении, – подсказал кто-то еще. – Нам тоже не следует здесь задерживаться.

– Но мы не можем уйти, не выяснив, где она! – запротестовала Ровена.

– Когда мы вышли, Мадлон была с Жоржем, – вспомнила мадам де Буань. – Я уверена, что он благополучно проводил ее до дому.

Жорж Брэн был высоким, молчаливым, довольно некрасивым парнем, который весь вечер с нескрываемым интересом смотрел на Мадлон Ровена совсем о нем забыла.

– Вы правы, – медленно выговорила она, хотя мысль о том, что Мадлон оказалась одна в его компании, вовсе ее не радовала.

– Поступим так, – предложил Робер Корден. – Вы все возвратитесь к карете и будете ждать меня там. А я пойду искать мадемуазель Карно.

– И я пойду с вами, – торопливо сказала Ровена. Не обращая внимания на протесты других, она взяла Робера под руку и поспешила с ним через улицу.

– Совершенно случайно они увидели Мадлон, согнувшуюся пополам у ворот дома, где она пыталась укрыться от бегущей толпы. Ее платье было порвано, а из пореза на плече текла кровь. Когда они подбежали к ней, она стояла, съежившись и стонала, прижимая руки к животу.

– Боже ты мой! – хрипло воскликнул Робер. – Мадемуазель Карно, что с вами? У вас серьезная рана?

Увидев покрытое испариной лицо кузины, Ровена сразу поняла, что случилось. Она обняла ее за плечи. Мадлон тяжело дышала.

– Не трогай, не трогай.

Приступ боли опять согнул ее пополам, она не смогла закончить фразу, но Ровена сразу же ее поняла.

– Месье, вы не смогли бы найти карету? Моя кузина не в состоянии идти.

– Конечно, конечно, – пробормотал Робер, глупо оглядываясь вокруг.