Литмир - Электронная Библиотека

Она выпустила его руку из своей и как бы между прочим сказала:

– Знаете, майор Йорк, вы очень похожи на... на друга моего отца. У вас случайно нет родственников в Берлине? Нет? А жаль...

Она уже было повернулась, чтобы уйти, но Тарквин остановил ее, положив руку ей на плечо. Наклонившись, он что-то шепнул ей на ухо, отчего Жюстина покраснела и быстро опустила глаза.

– Ну и наглец этот ваш офицер, – сказала она Ровене, когда через несколько минут нашла ее в тени каштановых деревьев.

– Но он мне нравится и Симону, кажется, тоже. Он так добр. Если бы Феликс...

Ее голос прервался, и она только покачала головой, плотно сжав губы, готовая вот-вот разрыдаться. Ровена крепко обняла ее. Маленькая головка Жюсси опустилась на плечо кузины, и она беззвучно и беспомощно разрыдалась.

«О Боже! – думала Ровена про себя. – Хоть бы нашелся кто-нибудь, чтобы поддержать ее и утешить». Она оглянулась вокруг, но Тарквин и Симон ушли, и Ровена почувствовала, как сердце у нее заныло, и вся она внутренне съежилась. До сих пор ей еще никогда не приходилось испытывать боль утраты. Квин был прав: возвращение домой в Шартро оказалось для нее тяжелейшим из когда-либо пережитых испытаний.

Глава 11

Феликса Карно положили в гроб, сделанный из прочного, благородного дуба, из которого делались и коньячные бочки.

Гроб сделал Даниэль Фурно, мастер-бондарь, предложивший свои услуги из уважения к этой семье, для которой он начал делать бочки еще в бытность Джона Стюарта Лесли.

Похороны замышлялись скромные, но маленькая каменная часовня едва могла вместить всех прибывших. Несколько человек приехало издалека: из Ангулема и Сента. Жители из Шартро-сюр-Шаранта приходили целыми семьями и приводили с собой дочерей, которые помогали на кухне и в доме. Ровена не ожидала, что проводить Феликса в последний путь придет так много людей, и она была благодарна за помощь, так как дел было хоть отбавляй. С полудюжиной молодых девушек она заглядывала в спальни и давала им поручения прибрать комнаты и навести в них чистоту, проветрить матрасы и выбить на дворе коврики .Нужно было приготовить для участников похорон поминальный обед, и хотя запас продуктов оказался довольно скромным, на стол можно было подать молочных поросят, маринованные овощи, консервы, варенье, свежие яйца. Вскоре в кухне и в кладовой, буфетной и в спальнях работа кипела вовсю, и помощников здесь собралось гораздо больше, чем даже в те счастливые довоенные дни, когда Джулиана Лесли была молодой цветущей невестой.

– Я так рада, что они пришли и поддержали нас в трудную минуту, сказала Жюстина утром, на которое были назначены похороны.

Она стояла у окна и смотрела в сад, где несколько человек бродили среди зеленеющих клумб.

Легкий ветерок играл женскими юбками и катал по траве чью-то шляпу.

– Я признательна семье Эннесю и мадам Отар за их участие. Феликс мало что значит для них, но мама и папа будут им благодарны.

Ее милое личико, опухшее от слез, наморщилось при мысли о родителях.

– О, почему их нет здесь!

Ровена молчала, зная, что ей нечего сказать Жюстине, чтобы уменьшить горечь ее страдания. И Жюстина, и Ровена слишком хорошо знали, каким тяжелым ударом для тети Софи и дяди Анри станет известие, которое им передаст отправившийся в Париж Симон. Он не хотел ехать, пока не закончит сев, но Ровена настояла. А урожай в этом году они соберут меньший, чем в предыдущие годы. С этим придется примириться.

Ровена накинула на лицо черную вуаль, так как прибыл священник и нужно было идти в часовню.

Симон обещал дяде Анри не сажать нового винограда в этом году, поскольку сбывать спиртные напитки стало некуда. Дядя Анри считал, что сейчас лучше сосредоточиться на каком-либо другом деле, например увеличить площади зерновых или заняться разведением крупного рогатого скота Симон неохотно согласился, и на следующее утро дядя Анри увез свою семью в Париж.

Фрау Штольц поехала вместе с ними, так как тетя Софи вовсе не была уверена в том, что сможет управиться в городском доме без ее помощи.

Мадлон с восторгом думала о Париже. Наконец-то она увидит этот красивый многолюдный город после опостылевшего захолустья. Интересно, откроются ли салоны по пошиву дамской одежды, несмотря на вторжение русских? И следует ли ожидать, что царь, который, как утверждают, имеет весьма привлекательную наружность, соберет ассамблею и пригласит наиболее выдающихся граждан Франции, в число которых, по твердому убеждению Мадлон, будут включены представители рода Карно.

– Думай о Феликсе. – вывела ее из мечтательного состояния сестра. – Не забывай, что в Париж ты отправляешься именно из-за него.

Жюстина решила остаться дома тоже в связи с возможным возвращением Феликса.

Ровена с горечью подумала о том, что события приняли совершенно иной оборот, нежели всем им представлялось. В Париж Феликс так и не попал, а умирать приехал домой. Симону так и не удалось осуществить свои далеко идущие планы о выведении нового сорта винограда.

– Позже я все равно займусь новыми виноградниками, – заверил он Ровену в тот вечер, когда семья Карно собиралась отправиться в Париж. – Фердинанд поможет мне, и, надеюсь, нам удастся нанять в деревне нескольких работников. Добиться отличных результатов, может быть, и не удастся, но сидеть сложа руки я не собираюсь. Я не верю предположению дяди Анри, что ожидается падение спроса на коньяк. Теперь, когда война закончилась, люди хотят позабыть о тяжелых временах. Они осмотрятся вокруг себя и вспомнят о тех хороших вещах, которые раньше доставляли им удовольствие, и снова будут готовы платить свои деньги, чтобы наслаждаться хорошей пищей, прекрасной парфюмерией, одеждой, сшитой у лучших портных. Конечно не забудут они и чудесный аромат коньяка!

«Ах, Симон, – с грустью думала Ровена, возможно, ты и был прав, но какая нам от этого польза?»

Она вспомнила о полном боли вскрике ее брата в тот ужасный день на прошлой неделе, когда он открыл коробку, где хранилась зарплата для рабочих, и обнаружил, что она пуста. Стали лихорадочно просматривать все бухгалтерские книги, которые дядя Анри вел тщательнейшим образом и не доверял никому. После нескольких часов утомительной работы они поняли, в каком удручающем положения находится их семья.

Невероятных усилий стоило дяде Анри скрывать от них очевидное: дюжины неоплаченных счетов, расписки на проданные в прошлом году бабушкины драгоценности, бриллиантовую брошь их матери, свадебное кольцо тети Софи, после продажи которого на вырученные деньги была куплена обувь для Феликса, Жюстины и Мадлон.

Симону пришлось тут же рассчитать Марию, работавшую у них поварихой в течение шести лет.

Ровена же взвалила на свои плечи ответственность за винокуренное производство после внезапной кончины от сердечного приступа Ришара, мастера по купажированию, который ведал всем хозяйством в погребе, где хранились бочки с вином. Ровена вспомнила, что и другие винокуренные заводики в Шаранте испытывали такие же трудности. В конце концов ей приходится утешать себя мыслью, что их винокурня до сих пор не закрылась и работа в ней продолжается. И, слава Богу, они пока избежали участи несчастного Огюста Гие.

– Ровена..

Очнувшись от своих мыслей, Ровена быстро оглянулась. Сквозь свою черную вуаль, словно в тумане, увидела она стоявшего рядом Тарквина.

– Ты что-то хотел сказать?

– Люди собрались и ждут нас. Пойдем.

Он осторожно отвел ее от окна и под руку повел к собравшимся.

Когда проводили последних гостей, день уже шел на убыль. Каждому из присутствовавших на похоронах, даже семьям Отар и Эннесю, считавшимися самыми зажиточными в Шартро, была вручена буханка хлеба и небольшой круг сыра, аккуратно перевязанный ленточками. Жюстина считала, что просто неприлично провожать людей, не одарив их чем-нибудь. Симон, Ровена и Жюсси стояли у входной двери, пожимали всем руки и благодарили за посещение дома.

Наконец двор опустел. Последней скрылась за деревьями подъездной аллеи карета Симона, которая заодно должна была подвезти и кое-кого из гостей.

46
{"b":"19229","o":1}