Это показалось Ровене обидным. Капитан Йорк был, несомненно, очень доволен, что встретил людей, чей жизненный опыт равнялся его собственному, и у них всегда находились общие темы. Для Ровены же интересы, мысли и чаяния этих людей мало что значили.

«Для капитана Йорка, – продолжала рассуждать Ровена, – я всегда, наверное, была неприятной обузой, от которой он с удовольствием бы избавился при первом удобном случае. Тогда почему же меня так огорчает и раздражает, что при случайных встречах в кают-компании или на узком сходном трапе мы едва обмениваемся парой слов?! Нужно держать себя в руках и не показывать виду, что его невнимательность портит мне настроение. Но лучше всего вовсе не думать о нем, а помечтать о родном доме во Франции, порог которого я переступлю через две недели».

Опасность встречи с разбойничающими на море французскими фрегатами благополучно миновала, и менее чем через неделю «Фанни» стала на якорь в гавани небольшого испанского городка Ла-Карунья. Сам город был скрыт за пеленой дождя. Ураганный ветер гнал пенные морские валы, которые бешено ударялись в дамбу, перехлестывали через нее и устремлялись дальше к берегу, вдоль которого неровными рядами выстроились неказистые домишки.

На тесной пристани было пустынно, и «Фанни» не стала долго задерживаться в порту. Спешно выгрузив на берег дорожный экипаж, несколько чемоданов и восемь незадачливых пассажиров, судно покинуло гавань, взяв курс на юг в сторону Лиссабона.

Сильный дождь с порывами ветра заставил невезучих путешественников искать укрытие под деревянным навесом, смастеренным на скорую руку специально для защиты пассажиров от непогоды. Миссис Пемберли-Мартин подозрительно осмотрела его и заявила, что сомневается в надежности этого сооружения, которое в любой момент может рухнуть им на голову.

Это предостерегающее замечание заставило Аделаиду Такер и миссис Синклер с беспокойством оглянуться вокруг. Но, честно говоря, их тревога была преувеличенной, ибо до сих пор ни один предмет не свалился на голову кого-либо из пассажиров.

Через три часа все они целые и невредимые уже находились на палубе шлюпа «Ла Сьюдад», взявшего курс на запад вдоль побережья с подступающими к нему Чантабрийскими горами. Кроме женщин и Тарквина на шлюпе находилось еще три пассажира, все коренные испанцы.

Четыре дня путешествия вдоль северных берегов Испании оказались для Ровены тяжелыми и изматывающими. Шквалистый ветер с Северной Атлантики дул с неослабевающей силой, рвал снасти и скрипел мачтами, и маленькое суденышко словно скорлупку швыряло по волнам. Палубу заливало водой, и Ровене не оставалось ничего другого, как сидеть в своей каюте, словно на привязи. Приступы морской болезни доконали миссис Синклер, которая чувствовала себя очень неважно. Однако и Ровене приходилось не сладко, приступы тошноты все время подступали к горлу, хотя она отчаянно им сопротивлялась. И Ровена, и миссис Синклер вздохнули с заметным облегчением, когда услышали пронзительный свисток боцмана, торжественно извещавший, что пора становиться на якорь. Шлюп повернул в длинный, укрытый от ветров заливчик, по которому суденышко доплыло до пристани небольшого городка Сан-Себастьян. Вскочив с места, Ровена поспешила на палубу.

Шел сильный непрекращающийся дождь. Ровена отыскала укрытие под тентом, откуда ей хорошо было видно широкое водное зеркало гавани и величественные горные утесы, служащие естественной защитой от жестоких ветров. На одной из самых высоких скал высилась монументальная статуя пресвятой Богородицы девы Марии, покровительницы и защитницы этого маленького городка с его гаванью. Вид действительно открывался великолепный, несмотря на дождь.

«Длительное путешествие, можно сказать, закончено», – подумала Ровена. Полковник Пемберли-Мартин говорил ей, что граница Франции находится менее чем в двадцати милях отсюда, вон за теми холмами, и проходит вдоль реки Бидасоа, берега которой связаны мостом. Капитан Йорк заметил, что испанцы мост пока не взорвали, но могут это сделать при попытке французов овладеть им. Несмотря на мерзкую погоду, на пристани столпилось множество людей, но из-за дождя и дальности расстояния Ровена не могла рассмотреть их отчетливо. Она была уверена, что в толпе встречающих находятся ее брат и дядя, приехавшие, чтобы забрать ее отсюда. Вместе с ними, может быть, и тетушка Софи или Феликс – невероятно развязный и нахальный мальчишка, сын дяди Анри и тети Софи. Ровена прикинула в уме, что теперь ему, наверное, уже исполнилось четырнадцать лет, и он уже не тот пострел в коротких штанишках, каким запечатлелся в ее памяти. Хорошо будет снова встретиться с ним и посмотреть, как он изменился. Приятное чувство от предвкушения встречи охватило Ровену. Она ухватилась за поручни, напрягая зрение и всматриваясь в толпу на пристани.

– Вероятность того, что они приехали сюда, очень мала, – произнес капитан Йорк, внезапно появившийся перед Ровеной. Голос прозвучал грубовато и резко, так как ищущий и полный надежды взгляд девушки, несомненно, раздражал капитана.

Ровена с удивлением повернулась к нему.

– Почему вы так считаете? Я уверена, они встали довольно рано и все рассчитали, чтобы поспеть вовремя.

Тарквин не сразу ей ответил. Он не думал ни о раскисших дорогах между Сан-Себастьяном и селением Шартро-сюр-Шарант, где находился дом родителей Ровены, ни о военной блокаде, в результате которой граница будет на замке, и ни одному из желающих добраться сюда не удастся. Он гадал, имеется ли в распоряжении семьи де Бернар собственный экипаж, на котором они могли бы приехать сюда, чтобы забрать Ровену. Бедность обыкновенных, простых французов, измотанных бесконечной войной, не прекращающейся в течение вот уже более двадцати лет, была очевидна и производила удручающее впечатление. Стоило только взглянуть на потрепанный плед и далеко не новые платья, имеющиеся в скудном гардеробе Ровены, чтобы понять, что и она сама и, наверное, ее семья вовсе не богачи.

Тарквин нахмурился, с необыкновенной отчетливостью представив себе, насколько плохо подготовлена девушка к предстоящей встрече с родными и отчим домом, которую она ожидала с таким нетерпением и затаенной надеждой. Следует отметить, что ни Грейэми, ни Файоуна Лесли не утруждали себя тем, чтобы предупредить Ровену о тех трудностях и лишениях, которые ожидают ее в истерзанной войной стране, на земле ее предков. Нет ничего странного и в том, если Симон де Бернар в своих письмах к сестре не говорил ей всей правды, так как, вероятно, не хотел, чтобы она переживала и огорчалась. Да, по-видимому, об имущественном положении семьи у Ровены нет ни малейшего представления, ей и в голову не приходило, что семья могла опуститься до бедности.

– Вы, мисс де Бернар, должны быть готовы к тому, что за время вашего отсутствия в семье могли произойти неожиданные перемены. Хочется, однако, надеяться, что события ближайших недель не дадут вам повода для разочарования.

Рой мыслей проносился в голове Ровены. Конечно, ей было хорошо известно, что жизнь не стоит на месте, все подвержено изменениям. Неужели капитан Йорк считает, что она столь наивна, чтобы не задумываться и не размышлять о проблемах, имеющих жизненно важное значение. Время и война действовали разрушительно, имение Шартро, видимо, тоже испытало на себе их губительное воздействие. Но так как тон писем, получаемых Ровеной от бабушки и брата, был оптимистическим, то она не придавала особенного значения предостережениям Тарквина. Это как раз в характере капитана Йорка – высказывать свои соображения и мысли таким тоном и в такой манере, которые отнюдь не щадят ее чувств!

Мысль о том, что с капитаном Йорком она видится в последний раз, подействовала на Ровену успокаивающе.

А в это время пакетбот причалил к пристани, с судна уже опустили трап. Ровена увидела, как капитан Йорк, сойдя на берег, пожимал руку стоявшему у пирса огромному человеку с широкой улыбкой на лице, одетому в униформу ярко-красного цвета. Этого мужчину со смуглым цветом лица и бородой Ровена никогда раньше не видела. С любопытством наблюдала она, как эти двое обменялись рукопожатиями, а потом повернулись и стали озабоченно обсуждать что-то очень важное.