— И что дальше?

— Уолтера обуяла ярость, и он стал все крушить. Обеспокоенные соседи позвонили в полицию. Молодца задержали. В участке он признался, с какой целью явился в дом и тем самым, как вы понимаете, изобличил себя как наркомана.

— Боже мой! А с дневником что?

— На допросе Уолтер сказал, что одно время был очень близок с Роландом и знал, что у того имелся дневник со списком тех, кого он шантажировал. Роланд вел подробнейшие записи обо всех своих делах, указывая полученные суммы денег. И по какому поводу, разумеется. Уолтер даже признался, что однажды ему краем глаза удалось заглянуть в дневник, он и видел, как Роланд делает записи. В тетрадь занесены все люди, с которыми Роланд общался, и много любопытной информации о них.

— Значит, кто-то побывал на квартире у Роланда еще до Уолтера Грэхема и выкрал дневник! — воскликнула Джеки.

— Не похоже. Следов взлома Уолтер не обнаружил. Я полагаю, что наркотики и дневник забрал тот человек, который убрал Роланда.

— Думаете, его убили?

Дэвид внимательно взглянул на нее.

— А вы так не думаете? Неужели репортерский инстинкт не подсказывает вам, что тут дело нечисто?

— Подсказывает, но к чему весь этот заговор молчания? Скажем, почему ваша газета ни словом не обмолвилась о том, что уборщица наткнулась на труп Роланда Шоу?

— Наш хозяин спустил нам директиву, запрещающую писать о смерти Роланда Шоу, — лаконично ответил Дэвид.

Глаза Джеки удивленно раскрылись.

— Серьезно? Вы хотите сказать, что владелец газеты Ральф Макферсон приказал вам хранить молчание о смерти Роланда? Вам это не кажется странным?

Дэвид пожал плечами.

— Кажется. Не только странным, но и подозрительным.

— Но что все это значит? Может быть, владельцам газет известно, кто убил Роланда Шоу, но это такое важное лицо, что его нужно прикрыть? Так, что ли?

— Похоже на то.

— Невероятно… — Джеки стала напряженно перебирать в памяти всех людей, которые, как она знала, так или иначе входили в контакт с Роландом Шоу. — Вы кого-то подозреваете?

— Я могу лишь догадываться, — отозвался Дэвид. — На свете было немало тех, кто хотел бы от него избавиться.

— Но ведь закон есть закон, — возразила Джеки. — Разве может кто-нибудь быть выше закона?

Дэвид усмехнулся.

— Думаете, нет?

— Я думаю, нет. Или вы намекаете на мафию? — Джеки сама улыбнулась абсурдности своего вопроса. Роланд Шоу был мелким жуликом, интриганом и вымогателем, который охотился за подростками, старухами, а также за наивными и состоятельными простачками. Ну и за теми, кто вставал у него на пути и кому он мстил. — Скажите, вы будете писать о пропавшем дневнике?

— Сначала хозяин должен дать свое «добро». Но я надеюсь, он его даст, потому что материал весьма интересный. Впрочем, даже если мы промолчим, известие об исчезновении дневника Роланда все равно разлетится по Лондону со скоростью лесного пожара. И у многих затрясутся поджилки, — весело проговорил он.

— Да уж, — проговорила Джеки.

— В связи с этим у меня есть предложение. Допустим, хозяин разрешит мне опубликовать материал о Роланде Шоу. Вы можете его сделать? Тысяча восемьсот слов о том, что он был за человек? Как появился на светском горизонте, откуда вылез и все такое? Опишите наиболее яркие его махинации без упоминания имен жертв, разумеется. Объясните читателю, каким образом подобным жуликам удается долго и безнаказанно орудовать в благородном обществе и почему. Расскажите о всем известном синдроме нашей аристократии, которая повязана круговой порукой и готова пуститься во все тяжкие, лишь бы сохранить свои секреты и тайны. Ну что, осилите?

Глаза Джеки загорелись. Впервые в жизни ей заказали по-настоящему серьезный аналитический материал, и она ликовала.

— Да. С удовольствием возьмусь, — тут же ответила она. — Когда сдавать?

— Завтра днем. До четырех часов. Конечно, лишь в том случае, если хозяин даст нам зеленую улицу. Вопрос разрешится сегодня вечером, я вам позвоню.

— Отлично, — отозвалась Джеки деловито.

О, это задание даже сравнивать нельзя с прежней работой, сплошь состоявшей из однообразных отчетов о приемах и вечерах! Как, скажем, одна вчерашняя свадьба. «У невесты горели от счастья глаза…» «На торжествах присутствовали…» И длинный перечень имен и фамилий.

Джеки решила сесть за статью сразу же по возвращении домой, не дожидаясь звонка от Дэвида. Это будет прекрасной практикой. К тому же, посмотрев материал, Дэвид сразу поймет, на что она способна.

— А можно мне узнать у вас одну вещь, если это не секрет, конечно? — спросила она уже за кофе.

— Попробуйте.

— Кто попросил вашего хозяина ничего не писать в газете о смерти Роланда Шоу? Откуда, из каких влиятельных кругов мог появиться этот человек?

— Имени не знаю, честное слово. Но могу лишь сказать, что такие просьбы к владельцам газет могут поступать лишь от правительства, министерства иностранных дел, М15 или М16…

— Шутите? — прошептала Джеки. — С такого высокого уровня?

— Какие уж тут шутки.

— Ничего себе! Я слышала, конечно, что «иногда поступают запреты на опубликование той или иной информации, связанной с интересами государственной безопасности. Но неужели все это могло иметь какое-то отношение к Роланду Шоу?

— Я думаю, могло. Ведь рот заткнули отнюдь не только нам. Всем газетам без исключения. Полагаю, дело действительно серьезное и именно поэтому его так шустро кремировали.

— Но расследование причин смерти проводилось? — спросила Джеки.

— Ничего об этом не слышал, — со знанием дела сказал Дэвид.

— Надеюсь, вам удастся получить разрешение на этот раз.

— Я тоже надеюсь, — сказал он. — И вообще мне очень хочется привлечь вас к тесному сотрудничеству с нами. Вы точно не передумаете?

— Точно, — сказала Джеки. — Я себе не враг.

Сев за материал о Роланде Шоу, Джеки впервые всерьез задумалась о том, как, должно быть, сейчас страшно тем, кто занесен в его дневник. Воистину весь Лондон стоит на пороге диких скандалов. И чем дальше она продвигалась в своем расследовании, чем больше говорила с людьми, тем серьезнее становилась ситуация. Ей вспомнилась история, случившаяся несколько лет назад. Одна мадам, содержательница борделя, пригрозила предать огласке список своих «клиентов», если те не заплатят ей за молчание. По всему Лондону тогда прокатилась волна массовой истерии. Многие благородные и преуспевающие люди потеряли покой и сон. Мужья тряслись от страха в предчувствии того, что их темные секреты станут известны. Мадам успела собрать большой денежный урожай, прежде чем ее взяла полиция. Если бы она тогда привела в исполнение свою угрозу, разразилось бы великое множество скандалов, суды Лондона наводнили бы заявления о разводах. Но даже та взрывоопасная ситуация не шла ни в какое сравнение с нынешней. Джеки подозревала, каких масштабов катастрофа может произойти, если содержание дневника Роланда будет предано огласке.

Она обзванивала всех, кто только мог рассказать ей о нем хоть что-нибудь. И чем больше информации появлялось, тем страшнее выглядел в ее глазах этот человек. Джеки и не подозревала, что список его «подвигов» столь обширен.

В шесть часов вечера ей позвонил Дэвид Йорк и сообщил, что хозяин газеты дал «добро».

— Прекрасно, — обрадовалась Джеки. — Я уже располагаю достаточным материалом, для того чтобы вещь получилась интересной. Завтра днем вы ее получите.

Вечером, лежа в постели с Джеральдом, она просматривала первоначальный набросок статьи.

— Должна признаться, — сказала она вслух, — что чтение будет не из приятных. Многие из жертв Роланда Шоу и сами далеко не ангелы. Частенько они достойны друг друга.

Джеральд поднял на нее глаза от «Файнэншл таймс».

— Он был ненормальный.

— То же самое можно сказать и о большинстве потерпевших. Интересно, кто же все-таки выкрал дневник?

— Как ты думаешь, что похититель с ним сделает? Джеки откинулась на розовые подушки и сосредоточенно наморщила лоб.