Мечтания Роланда прервались телефонным звонком. В первую минуту его охватило раздражение. Кто посмел беспокоить его утром в субботу?

— Говорит Джим Осборн из «Санди глоб».

Стоило, однако, Роланду услышать на том конце провода этот голос, как сердце его радостно екнуло. Джим Осборн был ни много ни мало главным редактором грязной бульварной газетенки, которая славилась тем, что с упорством, достойным лучшего применения, еженедельно губила репутации солидных граждан. И между прочим, неплохо платила поставщикам «клубнички».

— Здравствуйте, — ответил Роланд, пытаясь быть внешне спокойным.

— Завтра пойдет ваша вещичка об Атертонах, — сказал редактор. — Мы провели собственное расследование и вскрылись воистину невероятные обстоятельства и факты. Мы даем материал на первой полосе, плюс продолжение на весь центральный разворот.

— Прекрасно, — выдохнул Роланд. — Значит, мои сведения подтвердились?

— С лихвой. Поздравляю. Материал что надо!

— Спасибо.

— Как обычно, в конце месяца мы пришлем вам чек… на этот раз на весьма и весьма недурную сумму.

— Спасибо, — еще раз сказал Роланд, чувствуя, что весь дрожит от нараставшего в нем ликования.

Повесив трубку, он исполнил даже некий дурашливый танец вокруг кухонного стола. И главное, как здорово выбрано время! Атертоны сейчас в Балморале, и, таким образом, ничто не помешает материалу «Санди глоб» обрушиться на головы обывателей с эффектом разорвавшейся бомбы!

Селии придет конец! Репутация ее будет втоптана в грязь. Она станет при дворе персоной нон грата и попадет в такую опалу, в какую еще никто не попадал, черт возьми! Теперь никто не захочет знаться с ней. Ей крышка!

У Роланда от нетерпения даже дрожали руки.

Пронзительный звук волынки под окном спальни Селии в замке Балморал навевал меланхолию. Она проснулась под «Песнь о небесной ладье». Заунывный похоронный мотив действовал на нервы и наполнял сердце Селии дурными предчувствиями.

Печальные слова и грустная мелодия показались ей черным знамением и породили безотчетный страх. В это воскресное утро Селию непонятно с чего захлестнуло предощущение беды.

Тихо, чтобы не беспокоить Хьюго, поднявшись с постели, она подошла к окну и выглянула вниз. Горы окутала плотная дымка тумана, хорошей погоды как не бывало. Глазам Селии открылся унылый пейзаж. По веранде разносилось эхо волынки. Музыкант переместился под окна королевы.

Селия никак не могла понять, отчего у нее сегодня такое плохое настроение и сильное ощущение тревоги и страха. Может быть, приснился дурной сон? А может, чуткий внутренний голос предупреждает о чем-то? Нечто вроде мистического ясновидения, которым, по слухам, обладают все ирландцы и шотландцы. Подобные странные ощущения бывали у Селии и раньше. Когда на нее внезапно наваливалась странная тоска и неизбывная печаль. Создавалось впечатление, что на плечи ее взвалили тяжкое бремя неизвестных трагедий. В такие минуты даже воздух как будто был заражен дыханием беды, стены пропитывались отчаянием, а пол словно превращался в трясину, куда Селия неотвратимо погружалась. Англичане подобное состояние называют «блажью», а шотландцы «обреченностью».

Но что бы это ни было, Селия изо всех сил пыталась избавиться от неприятных мыслей, атаковавших ее сознание. Приняла душ и надела простое светло-серое платье, в котором собиралась отправиться вместе с королевской семьей на утреннюю службу в церковь.

Она была странно молчалива и погружена в себя. Перед тем как спуститься к завтраку, Хьюго попробовал завязать с ней непринужденный разговор, но ничего не вышло. Вид у Селии был откровенно несчастный.

— Что случилось, дорогая? — наконец поинтересовался он. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Дело не в этом, просто… Даже не знаю… тревожно на душе, а отчего не пойму.

— Но есть какие-то соображения на этот счет? Сегодня мы возвращаемся домой. Может быть, все дело в самолете? Но ты раньше не боялась летать. — Стоя перед зеркалом, он поправил галстук.

Селия отрицательно покачала головой.

— Нет, самолет тут ни при чем. — Она пожала плечами. — Сама не пойму, в чем дело. Просто какое-то дурное предчувствие. — Она вдруг устремила на него обеспокоенный взгляд: — Может, кто-нибудь из мальчиков заболел, как ты думаешь?

— Нам бы уже сообщили, дорогая. Я договорился с директором их пансиона при школе. Он обещал немедленно связаться с нами в случае чего.

Однако Селия не успокоилась.

— Да, ты прав, — проговорила она несчастным голосом. — Извини, я с самого утра начала занудствовать…

Хьюго подошел к ней и поцеловал в щеку.

— Ничего ты не занудствуешь. Просто тебе сейчас нужен хороший добрый завтрак.

Она печально взглянула на него, думая про себя: «Ах, если бы все было так просто…»

— Наверно, — сказала она вслух. — Ну пойдем. Когда они спускались по лестнице, Селия заметила внизу принца Чарльза, который разговаривал о чем-то с герцогом Эдинбургским. А у входной двери стоял управляющий имением. Разговор прервался, едва собеседники заметили приближение Селии и Хьюго. И по выражениям на лицах принца и герцога стало ясно, что что-то не так. Принц Чарльз сразу нахмурился, а в лице герцога появилось странное напряжение. Ускорив шаг, Селия подошла к ним и опустилась в реверансе.

— А, Селия… — упредил ее герцог. В руке он держал газету. — Увы, нам за наши грехи присылают практически всю периодику, — проговорил он почти извиняющимся тоном. — Вы когда-нибудь слышали о бульварной газетенке «Санди глоб»?

— Да, сэр, — ответила Селия. На лице ее было написано недоумение.

— Почему бы нам не зайти в маленькую столовую? — предложил принц Чарльз. — Там нам никто не помешает.

— Неплохая мысль, — сказал герцог. Управляющий имением поспешил открыть им дверь в комнату, но как только они вошли, он удалился.

Селия переводила вопросительный взгляд с принца на герцога.

— Что случилось, сэр? — обратилась она к принцу Чарльзу.

Хьюго мгновенно вспомнил, что жена говорила ему всего несколько минут назад в спальне. Он подошел к ней и ободряюще взял за руку. Селия ждала, когда ей объяснят, в чем дело.

Принц Чарльз молча положил газетку на круглый столик в середине комнаты, и Селии бросился в глаза заголовок, набранный огромным черным шрифтом. Ей показалось, что все это какой-то дикий нереальный кошмар. Она даже решила, что через минуту проснется и все станет по-прежнему.

Но то был не сон, а черные буквы на белом фоне никуда не пропали. Селия прочитала собственное имя, фамилию, титул, а также увидела напечатанную фотографию, на которой она была изображена рядом с королевой на недавнем посещении благотворительного концерта в Барбикане. Она долго не могла постичь невероятный смысл написанного, а когда это наконец произошло, недоумение сменилось гневом и возмущением.

— Что это?! — почти крикнула она. — Зачем им понадобилось печатать эту ложь?! Как они посмели написать о моем отце такое?!

Она порывисто обернулась на принца Чарльза. Тот сочувственно взглянул на нее своими ясными голубыми глазами.

— Как вы думаете, кто мог так с вами поступить? — спросил он.

Селия словно не слышала вопроса и только покачала головой:

— Невероятно! Глазам не верю! Мой отец… военный преступник?! Бывший эсэсовский чин?! Господи, какая ерунда! Зачем им понадобилась столь грязная ложь, зачем?!

Черные строчки запрыгали перед глазами. Ей вновь показалось, что все это сон, обман зрения. Но слова, объединенные в короткие хлесткие фразы не пропадали. Селия вновь прочитала свое имя, титул, название своей должности. Она отказывалась верить своим глазам, но газета от того не становилась менее реальной.