Спустя какое-то время дверь комнаты открылась и в проеме показалась голова его старого друга, известного на Би-би-си спортивного комментатора. Увидев Селвина, он зашел поболтать.

— Рад тебя видеть, Майкл, — приветствовал его Селвин. — Как дела?

— И надо бы лучше, да некуда.

Майкл Баттерсби смотрелся все еще очень неплохо, несмотря на то что ему было уже под семьдесят. Из-под густой седой шевелюры выглядывали живые голубые глаза.

— Как ты насчет того, чтобы поужинать со мной? Джоан уехала на несколько дней к матери, и я решил подкрепиться сегодня здесь.

— Нет, спасибо, — покачал головой Селвин. Он был моложе Майкла, но не обманывался на этот счет и отлично знал, что ему далеко до жизнерадостности друга, которая позволила тому заработать славу даже при дворе королевы. А сегодня Селвин особенно остро ощущал свои возраст.

— Что это ты до сих пор при параде? — спросил Майкл, оглядев помятые брюки и фрак Селвина.

Тот смутился. Он понял, что совершил ошибку, появившись здесь в таком костюме. Словно хотел покрасоваться перед окружающими и дать им понять, что был во дворце.

— Забыл, — откровенно признался Селвин. — Элфрида закатила скандал, и я умчался из дома без оглядки в чем был. Ладно, мне, наверное, пора.

Он с сожалением покосился на свой вновь опустевший стакан.

— Пропусти последнюю на дорожку вместе со мной, старина, — проникнувшись пониманием, предложил Майкл.

Они заказали виски и заговорили о политике. Какого черта миссис Тэтчер так настаивает на подушном налоге? Неужели не понимает, что сие может стать причиной поражения консерваторов на выборах? Как можно верить Нэйлу Кинноку, если он беспрестанно перекраивает манифест лейбористов? Удастся ли наконец сбить рост инфляции? Заработает ли новая реформа в сфере образования?

Они заказали еще. Часы показывали девять вечера. Затем десять. Майкл попросил принести для себя сандвичи с ветчиной и сыром и еще виски для обоих. А потом стрелки часов вдруг показали половину двенадцатого и Майкл, все такой же свежий и энергичный, как и несколько часов назад, вскочил и сказал, что ему пора, так как завтра-де рано вставать.

— Боже мой, половина двенадцатого?! — воскликнул опомнившийся Селвин. — Мне тоже давно пора двигать отсюда. Элфрида небось с ума сходит, гадая, где меня носит.

Он поднялся с кресла и, покачнувшись, понял, что для одного вечера выпил многовато. Впрочем, Селвин еще был способен управлять собой.

— Нам не по пути, а то я подвез бы тебя на такси, — заметил Майкл, когда они вышли из клуба, который размещался в старом, постройки прошлого века, здании на Сент-Джеймс-стрит. Мимо в темноте проезжали редкие машины, такси что-то не было видно.

— Давай пообедаем как-нибудь на следующей неделе? — предложил Селвин. Ему очень понравился вечер. Не пришлось никуда тащиться с Элфридой, которая вечно рвалась на приемы. Хорошо бы продолжить спокойный политический спор со старым другом.

— А что, неплохая мысль, — отозвался Майкл. — Я звякну тебе в понедельник и договоримся. Можно сходить к Уилеру в «Ойстер-бар», как ты на это смотришь? У Селвина аж слюнки потекли от такого предложения. Он представил себе вдруг с десяток устриц, бутылочку «Боллинджера» и понял, что дико проголодался.

В эту минуту невдалеке как раз показалось два такси, шедшие на высокой скорости в их сторону. Друзья замахали руками, и машины лихо затормозили перед крыльцом клуба. Попрощавшись, обменявшись крепким рукопожатием и похлопав друг друга по плечам, они расстались. Селвина быстро отвезли в тихие жилые кварталы Кенсингтона и Болтонса, где было так покойно, что, казалось, даже деревья стоят — не шелохнутся. Белые оштукатуренные дома выстроились вокруг парка, в котором высилась колоколенка старой церкви. Над головой висело темно-фиолетовое ночное небо.

Когда машина остановилась перед высокими железными воротами, Селвин окинул взглядом свой дом. Света в окнах не было. Слава Богу. Значит, Элфрида, похоже, уже спит. Дав шефу пятифунтовую банкноту и кивком головы показав, что сдачи не ждет, Селвин прошел в ворота и, слегка покачиваясь, направился через маленький садик, по асфальтовой аллее, к низкому белому крыльцу с парадной дверью. Он выложил за этот особняк более шести миллионов фунтов. Тут было все: и шесть гостиных, и восемь спален, и по ванной в каждой из них.

Но Селвин рассматривал это приобретение исключительно как перспективное вложение капитала. Назвать же его домом язык не поворачивался. Особняк был выстроен в 1850 году и имел определенную историческую ценность. Эдакая впечатляющая лондонская достопримечательность, где можно развлекаться и наслаждаться роскошным образом жизни. Памятник его успеху и символ личного финансового благополучия. Но ничего, когда процентные ставки в банке упадут и рынок недвижимости вновь оживится, он, наверно, продаст эту махину и переедет жить в небольшую милую квартирку. А пока же Селвину хотелось только одного: забраться в постель наполеоновских времен в своей гардеробной, чтобы не беспокоить Элфриду, и задать хорошего храпака. День сегодня выдался адски суматошным, и пришла самая пора вытянуть ноги.

Селвин на цыпочках поднялся по крыльцу, нашаривая в кармане брюк ключ. Дверь открыл очень аккуратно, замок не лязгнул. Но стоило Селвину переступить порог холла, как в специальном щите сработало сигнальное устройство, и в уши полез противный громкий писк. Щит был вмонтирован в стену справа, сразу за дверью в столовую, но попробуй-ка найди его в такой темноте!

Пип-пип-пип!

— Проклятие! — буркнул Селвин себе под нос. Эта дьявольская штука пищала, словно бомба с часовым механизмом, а он как назло не мог отыскать выключатель. Как же ему вырубить сигнал, если он не видит дальше собственного носа?!

— Ах черт! — вскрикнул Селвин, налетев в темноте на стол и схватившись рукой за ушибленное колено. Он шарил перед собой, пытаясь нащупать маленький (Элфрида выбирала, будь она проклята!) выключатель. Задел по пути локтем тяжелую картину на стене и едва не своротил ее с крючка.

Пип-пип-пип!

Селвин начал потихоньку паниковать. Он должен найти этот вонючий выключатель и вырубить аварийный сигнал в щите. Вот-вот проснется Элфрида, тогда уж ему будет в эту ночь не до сна.

Наконец он вздохнул с облегчением. Выключатель нашелся! Селвин нажал на него, и в следующее мгновение холл залился ослепляюще ярким светом. И опять он должен сказать спасибо Элфриде. Это она потребовала установить здесь такие лампочки, от света которых у нормальных людей глаза из орбит вылезают. Отчаянно щурясь на ярком свету и спотыкаясь, Селвин побрел вдоль стены и наконец оказался перед стеклянным щитом охранной системы. Так, теперь нужно только набрать нужную комбинацию цифр — и все будет в порядке.

Проклятый писк давил на уши и входил в мозг, словно сверло. Селвин потянулся дрожащей и потной рукой к циферблату, чтобы набрать заветную комбинацию, но…

Рука его на мгновение замерла и упала.

— Черт! — рявкнул он, с ненавистью уставившись в стеклянную крышку щита. Сдвинув брови, он вновь поднес палец к циферблату, пытаясь сосредоточиться на маленьких кнопках с цифрами от «О» до «9».

— Провались ты, сволочь!

Но факт оставался фактом: Селвин забыл комбинацию, отключающую сигнал тревоги. То ли 5-9-3-2, то ли 9-5-3-2. А может, 3-2-9-5? Селвин изо всех сил напряг свою память, прекрасно зная, что если не угомонит этот поганый механизм, уже через несколько секунд начнется такой кошмар, который ему доведется запомнить надолго! Но серый, тускло поблескивающий циферблат будто смеялся над ним, не выдавая свою тайну.

— Будь ты проклят, гад! — взревел Селвин, окончательно теряя над собой контроль. Он заплатил пять тысяч фунтов за установку в доме охранной системы, а теперь не может вспомнить, как она отключается. Нет, сегодня точно не его день.

Осознав это до конца, Селвин съехал по стене вниз и зажал уши руками. В следующее мгновение писк прекратился и по прошествии какой-то доли секунды ночная тишина разразилась ужасающим ревом включившейся сирены.