Как только поднялись из оврага, так и увидели одиноко вздыбленный над окружающим лесом, даже издали кажущийся исполином, старый дуб. Будто огромный, разметанный бурей зеленый омет поднялся над лесом, и над этим ометом из ветвей и листвы — торчком, вверх рожками, подобно вилам, — возвышалась голая вершина.

— А вот и Высокая макуша, — кивнул Илья.

Во всей своей мощи предстало глазам Василия это древнее создание природы, и он невольно залюбовался им отсюда, с расстояния сотни шагов. «Баобаб… секвойя… эвкалипт…» — мысленно давал ему загадочные, памятные со школьных лет названия. Остановился на пригорке перед жердяной заградой, прочитал аншлаг, предупреждавший броскими словами:

Картина была что ни есть внушительная. Приствольные корпи, выпирая из-под земли, казались ископаемыми чудищами. Неохватный ствол раскинул вверх и в стороны могучие, под стать самим деревьям, отросты, нависшую тучным пологом крону, которая могла бы сравниться разве только с горою, сложенной из множества ветвей, из отливающей зеленым металлом листвы. Как глубоки морщины, избороздившие его снизу доверху! Сколько обломов на толстых и тонких сучьях!

Глядя на царственно возвысившегося над всеми гиганта, воскликнул:

— Вот экзо-отика! Человек и до сотни не дотягивает, а этот стоит себе шесть веков да еще небось постоит.

Илья только молча кивнул в ответ. Он гордился тем, что фамилия его связана вот с этим дубом-старейшиной, с местом, где выросло и уцелело дерево. И не только гордился, — он делал все, чтобы оградить это чудо природы от случайных и злонамеренных посягательств. Овеянный легендами, старый дуб для него стал как бы святыней леса, святыней всего его дела…

— Ну, и куда мы сегодня отправимся? — спросил Василий Егора, когда позавтракали и поднялись из-за стола.

— А мне дежурить в лесу, — похвалился тот. — У нас «зеленый патруль», вот мы и дежурим по очереди.

— Да-а? — Василий посмотрел на него, потом перевел вопросительный взгляд на Тамару, которая ответила улыбкой. — Ну, и как это вы дежурите?

Торопливо и не без достоинства Егор принялся рассказывать, как в школе у них «чуть не все записались в „зеленые патрули“», вот и охраняют лес от нарушителей. И он тоже записался, хотя таких маленьких в команду патрулей не допускали: «Это папка у меня лесничий, а то бы совсем не приняли».

— С утра давайте ягод пособираем, а потом в Крюков верх пойдем. Там мы Высокую макушу охраняем.

— Согласен, — кивнул Василий.

Самому хозяину было не до гостя, день за днем «неотложка»: то в леспромхоз вызывали, то ревизоры понаехали, и всем — от главного лесничего до рядового лесника — дел привалило. Так и сдружился Василий с рассудительным и бойким провожатым, который рад был поводить приезжего по лесу.

В дорогу Тамара навязала было сумку с едой, но Василий предпочел взять газетный сверток, сунув его в бидончик для ягод. Да книгу прихватил, дорогой недочитанную.

— А зонтик-то, дождь ведь по радио обещали!

Василий рассмеялся: вот еще, не хватало с зонтиком по лесу ходить!

Они направились знакомым путем, чтобы выйти на шоссейную дорогу и попасть на лесосеку соседнего лесничества. «Там тоже есть ягодные места, — пояснил Егор. — Заодно посмотрим, как валят лес бензопилами». Василий только кивнул в знак согласия, следуя за вожатым.

Выйдя на асфальт и завидев промчавшийся самосвал с мусором до самых бортов, Егор догадливо воскликнул:

— Дядя Вася, смотрите, в Сорочий верх свернул. Пойдемте скорей, наверно, свалит сейчас…

И с этими словами бросился краем леса вслед за машиной, так что Василий еле поспевал, неловко придерживая гремучий бидончик. «Отвык, отвык я бегать», — подумал, отставая от мальчишки, задыхаясь и все же торопясь не упустить нарушителя. Но, выскочив на дорогу против Сорочьего верха, увидел: стоит посреди луга с задранным вверх кузовом самосвал, и шофер проворно выкидывает из него остатки мусора. Однако Егор достиг уже машины, забегал вокруг, крича на шофера и размахивая руками. Василий пустился еще быстрее и подбежал как раз в тот момент, когда опорожненный кузов медленно опускался на место, а водитель шагнул к кабине.

— Сто-ой! — выдохнул Василий, соткнувшись с ним лоб в лоб.

Невысокий, но плотный, наверное, ему ровесник, шофер на мгновение растерялся, оттолкнул было плечом, но Василий первым оказался у дверцы.

— Стой!.. Не… не видишь знак?

— Где знак, какой знак? — притворно оглянулся тот, вытирая со лба испарину.

— А вон, посмотри…

— Я подчиняюсь дорожным знакам, мало ли там что…

— А природа — это не знак тебе? По-твоему, обезображивать ее надо. На каждом шагу вывешивать знаки?

Тут и Егор подступился, по-своему взял в оборот нарушителя:

— А почему вы, дядя, на свалку не ездите? Где попало привыкли, да? А вы бы свалили перед домом своим, прямо в городе.

— Где тут свалка, какая свалка? Ни-ичего не знаю!

— Все вы знаете, просто привыкли. Мало, наверно, вас штрафуют.

Не отступая от дверцы, Василий посоветовал категорически:

— Собирай-ка свой мусор, пока тебя не наказали.

— Будет мне каждый указывать… Кто вы такой? — взъерошился водитель.

— Инспектор по охране природы, вот кто я, — нашелся Василий.

Шофер бросил взгляд на незнакомца, решительно преградившего ему дорогу, потом на мальчишку, который тоже, казалось, готов был вцепиться, и затравленно обернулся на ворох мусора.

— Грузчик, что ль, я? — воскликнул он потерянно. — Меня послали отвезти, я и…

— А то вы не знаете, где свалка, — снова напустился Егор. — Что вы, дядя, обманываете, когда вон указатель на дороге.

Шофер нервически вздернул плечами и внезапно сдался, обратился к Василию:

— Друг, тороплюсь, в рейс меня посылают. — Посмотрев на часы, умоляюще повторил: — Честно говорю, не знал. Первый и последний…

— Погружай обратно мусор и отчаливай, — не уступал Василий.

— Так что же мне — до вечера одному?

— А кто виноват?

— Да не знал же я, честно, не знал!

— Честным словом мусор не уберешь.

— Ну что же мне теперь, если начальство послало? Не грузчик же я! Да и лопаты у меня нет.

— А нам какое дело! — в один голос отпарировали Василий с. Егором.

После долгой перепалки договорились наконец обоюдно: сегодня же к вечеру будет убран не только этот мусор, но и все, что было свалено тут раньше.

— Это в наказание, — заметил Василий. И напутствовал озадаченного водителя: — Да не вздумай отговориться, номер запомним.

Шофер только рукой махнул, пробормотав что-то себе под нос. И когда машина скрылась из виду, Василий выдохнул:

— Уф, Егор! Не напрасно бежали мы с тобой, прихватили одного нарушителя. Проверим, какая у него совесть.

— А если обманет?

— Автоинспекции сообщим.

— А вы, правда, инспектор? — полюбопытствовал Егор.

Василий рассмеялся в ответ:

— Такой же я инспектор, как и лесничий. Просто на пушку взял его, пусть теперь подумает.

Они поднялись обратно на шоссе, прошли немного по обочине, и Егор снова повел своего спутника по известным ему лесным дорогам. Заслышав в стороне треск падающих деревьев и рокот моторов, свернули и оказались на лесосеке. Тут посмотрели, как ловко действовали мотористы, подставляя к толстым стволам бензопилы, как валились с уханьем старые березы и осины, как оттаскивал, уволакивал их куда-то трелевочный трактор. Здесь же увидели и лесника Николая Матвеевича, поговорили с ним.

Потом «паслись» на ближней вырубке, наполняя бидон отборной земляникой. И не заметили, как росли да росли над ними белые барашковые облачка, лиловели, припухая на глазах, и скоро сине стало над лесом, потянул ветерок. Душно стало в воздухе, жарче прежнего.

— Не пора ли нам, Егорушка, назад поворачивать? Гроза как будто надвигается.