— Нет, увы, боюсь, что нет.

— Очень жаль, — продолжил дон Жерваз. — Должно быть, он запамятовал. Видите ли, мы условились, что сегодня он покажет мне свою мастерскую.

Сэр Генри немного растерялся.

— Черт возьми. Что ж, э…

— Мы договаривались на прошлой неделе. Когда вы спали, — добавил он многозначительно.

— Ясно. Что ж, мне очень жаль, старина, но, полагаю, ждать его смысла нет, поскольку уехал он надолго.

— Надолго?

— Да, — подтвердил сэр Генри. — Возможно, очень надолго, как я подозреваю.

— Какая жалость. Так без него мне не удастся осмотреть мастерскую?

Дон Жерваз выглядел слегка раздраженным.

Сэр Генри на миг задумался над этим, а потом улыбнулся странным гостям.

— Простите, старина. Там, я полагаю, множество разных химикатов, а мы ведь не хотим никаких происшествий.

— А, химикаты, конечно. Увы, увы.

Дон Жерваз сцепил тонкие пальцы. Выглядел он крайне разочарованным. Потом доктор Шадрак привстал на цыпочки и что-то прошептал ему на ухо.

— Ну конечно же! — просиял Аскари. — А как насчет этого мальчика — Том, кажется, его звали? Полагаю, он-то не уехал со своим учителем?

— Том Скатт? — воскликнул сэр Генри. — Нет, он все еще здесь. Да, полагаю, он сможет показать вам мастерскую.

— Правда? — по-волчьи оскалился дон Жерваз. — Что ж, это было бы великолепно.

— Конечно, если вы действительно договаривались заранее.

— Договаривались, — быстро сказал Аскари. — Предварительно.

— Ну, в таком случае не вижу тут ничего дурного. Сейчас я поищу его. Том!

Но мальчик не ответил — он уже закрыл за собой дверь тесной деревянной комнатки и осторожно нащупывал дорогу в темноте. Он помнил, что сундук Августа стоял в дальнем углу, и двинулся вдоль стены. Вскоре он наткнулся на что-то твердое, холодное и металлическое. Нашел? Похоже на то… Но тут пальцы Тома нашарили рядом такой же ящик, а за ним — еще один. Комната была просто заставлена металлическими ящиками…

— Том! — позвал дон Жерваз, явно решивший присоединиться к поискам.

Том чертыхнулся. Почему он не подумал об этом раньше? Идиот! Это же кладовая — ясное дело, она будет заставлена ящиками! Но он должен выбрать один из них, и побыстрее. Меньше всего на свете ему хотелось отвечать на расспросы дона Жерваза… Пробравшись к сундуку в дальнем углу, мальчик открыл крышку и проскользнул внутрь. Он дрожал в кромешной темноте, пальцы сжали тряпки на дне, но ему казалось, что они чем-то отличаются на ощупь. Том отчаянно попытался зарыться в них, но он так давно этим не занимался, что уже забыл, как это делается. Дно определенно оставалось твердым, ничего не менялось. Должно быть, он ошибся сундуком. Нужный увез с собой Август. Надо выбираться и попробовать другой…

— Том Скаттерхорн?

Дверь со скрипом открылась, и мальчик знал, что на пороге встал дон Жерваз. Сердце отбивало в груди безумный ритм, он молился о том, чтобы в кладовой оказалась сотня одинаковых сундуков и мужчине пришлось открыть их все по очереди.

— Ты здесь прячешься?

И тут, внезапно, пальцы Тома нашарили волосяной тюфяк. Он ли это? Да! Вцепившись в него, мальчик подался вниз и уже в следующий миг рухнул во тьму. Он летел куда-то, то ли вверх, то ли вниз, трудно сказать, пока свист воздуха в ушах не оглушил его.

Бум.

Открыв глаза, Том увидел, что снова лежит на дне плетеного сундука. Он зажмурился и с облегчением вздохнул. Он вернулся в собственное время, в музей, домой. Ну, почти домой.

Мальчик осторожно выскользнул из чулана и пробрался к себе в спальню, не замечая ни холода, ни сырости — по правде сказать, почти ничего. Он подумал, что пережитых приключений ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Сбросив ботинки, Том рухнул на кровать, сгреб все одеяла и закутался в них, словно в огромный кокон. И едва он опустил голову на подушку, как провалился снова, на этот раз в глубокий сон без сновидений.

Том слишком устал, чтобы заметить, что окно спальни снова открыто настежь, и даже не взглянул в изножье кровати. Иначе он, возможно, к собственному удивлению, узнал бы темный силуэт, вырисовывающийся в сумраке. Огромный орел проследил за тем, как Том уснул, устроился поудобней и настороженно уставился за окно, на Кэтчер-холл.

Проснувшись на следующее утро, Том обнаружил склонившегося над ним дядюшку Джоса с дымящейся чашкой чая в руке.

— Доброе утро, Рип ван Винкль,[29] — подмигнул тот. — Чувствуешь себя получше?

Том окинул комнату сонным взглядом. Неужели он действительно здесь? На миг он в этом засомневался.

— О, привет.

— Теперь понимаю, почему ты спишь, не раздеваясь, — заметил Джос, пробираясь через книги и коробки к открытому окну. — Неудивительно, что здесь так холодно. Не могу понять, почему это треклятое окно не желает оставаться закрытым.

Он налег на раму всем своим немалым весом.

— Так-то лучше, — просипел он. — Кстати, там, на камбузе, на подходе яичница с ветчиной, так что пошевеливайся, дружок. Мы с Мелбой после завтрака отправимся за рождественскими покупками, поэтому музей оставляем на тебя.

— За рождественскими покупками?

— Именно, приятель, и не говори, что ты забыл. Всего два дня до Рождества, как нам постоянно напоминают. Так что свистать всех наверх!

Засмеявшись, он ссыпался вниз по лестнице.

Несколько озадаченный, Том сел на постели и отхлебнул горячего чаю. Рождество… это означает, что все еще… бросив взгляд на часы у кровати, он увидел число — двадцать третье декабря. Когда он исчез из своего времени? Когда тигрица гналась за ним по лестнице, то есть двадцать второго декабря — всего лишь вчера. А кажется, что минула вечность. Протерев глаза, Том натянул свитер, поплелся к двери и уже собрался спуститься вниз, как вдруг заметил, что одет в сорочку из грубой ткани, коричневые твидовые бриджи с подтяжками и белые гольфы. Здесь подобный наряд не годится — вот какой сложной стала жизнь Тома. Он быстро переоделся в футболку и джинсы, а улики спрятал в сумку.

— Доброе утро, Том, — поздоровалась Мелба, когда мальчик вошел в кухню.

Она ничуть не удивилась его появлению.

— Ну, что новенького принесло тебе это прекрасное утро?

— Почти ничего, — пробормотал Том и вымученно улыбнулся.

Он сел словно в полусне, тетушка поставила перед ним тарелку яичницы с ветчиной и продолжила хлопотать по кухне.

— Спасибо.

Том рассеянно принялся за еду. Все было по-старому, почти как если бы он никуда отсюда не уходил. А уходил ли?

— Ежегодный рождественский поход по магазинам, — торжественно объявил Джос, перевернул стул и уселся на него верхом, — почти мистически значим для Скаттерхорнов. Том, ты можешь сказать, какой подарок хотел бы получить?

Том задумался. Он так давно не вспоминал об игрушках и играх, о компьютерах и футбольных командах — по большому счету обо всем, что обычно интересует мальчишек его возраста. Но тут кое-что все же пришло ему на ум.

— А химические реактивы сейчас можно достать?

— Реактивы? — переспросил Джос, почесав нос. — А что за реактивы, дружок?

Том ненадолго задумался.

— Ну, не знаю… борную кислоту, сулему, может, немного мышьяковистого мыла…

Мелба и Джос разом замерли и в полном изумлении уставились на него.

— Скажи на милость, зачем тебе все это? — спросила Мелба.

— Надеюсь, парень, ты не собираешься себя укокошить, — просипел дядюшка Джос, мрачно качая головой. — Жизнь, возможно, трудна, но не настолько же.

— О нет, — быстро возразил Том. — Нет, конечно, просто мне пришла в голову мысль самостоятельно изучить химию. Поставить там пару опытов… как Август Кэтчер, вот и все.

— Что ж, — вздохнув, припомнила Мелба. Бывают же наборы для юных химиков. Я видела один такой у Кэтчпоула, Джос. Как полагаешь, он сгодится?

— О, это было бы прекрасно, — обаятельно улыбнулся Том. — Если, конечно, он не слишком дорогой.