— Никому не шевелиться, — прошептал он снова.

Том пытался сохранять спокойствие, но сердце его колотилось так сильно, что он едва мог дышать. Он был уверен, что тигрица вот-вот прыгнет. Почему Август не бежит? Видимо, не может, окаменел от ужаса. Затем мальчик краем глаза уловил, как нечто тускло-серое смещается перед сэром Генри. Движение было почти неуловимым, но что-то все же очерчивало в воздухе медленную дугу — дуло винтовки Мартини-Генри. Охотник очень осторожно, одной рукой, поднимал ствол и наводил его туда, где в темноте приникла к земле тигрица. В остальном он оставался неподвижным, словно статуя. Шли секунды, зверь продолжал подергивать хвостом…

«Давай же!» — мысленно заорал Том, настолько невыносимым было ожидание.

Тигрица вот-вот прыгнет, и Август погибнет. Но ствол продолжал смещаться вверх и в сторону, вверх и в сторону, медленно-медленно… осталась лишь четверть дуги, и все это время сэр Генри смотрел прямо перед собой. Прошло еще десять бесконечных секунд, и наконец ствол указал в нужную точку.

Как раз вовремя.

Яркая желто-оранжевая вспышка полыхнула в тот же миг, когда огромная тигрица прыгнула. Оглушительный грохот раскатился по зарослям, и снова воцарилась тишина. Запахло порохом. Гигантский тигр-людоед Чампавандры распростерся на земле. Сэр Генри подбежал к зверю проверить пульс, но ничего не услышал. Он попал прямо в сердце.

— Мертва, — заключил он. — Безусловно мертва.

Август со вздохом облегчения привалился к стене из веток. Он все еще дрожал, словно осиновый лист.

— Сп-п-пасибо, — выдохнул он. — Похоже, ты только что спас мне жизнь.

— Не стоит, старина, — спокойно произнес охотник. — Уверен, на моем месте ты поступил бы так же.

Его друг криво усмехнулся и покачал головой.

— А я вот уверен, что никогда не сумею так поступить. Ты стрелял из винтовки одной рукой.

— Хм. Вынужден признать, мне изрядно повезло, — сдержанно произнес сэр Генри. — Иногда без толики удачи не обойтись.

Его хладнокровие поражало — он держался так, словно попросту прихлопнул муху. Повернувшись, чтобы положить винтовку на землю, он заметил притаившегося в тени Тома.

— Ну как, Том, рад, что успел вовремя?

Мальчик кивнул, не в силах вымолвить ни слова. У него все еще звенело в ушах от выстрела. Несомненно, он не видел в жизни ничего более пугающего.

Оправившись от потрясения, Август подошел осмотреть тигрицу. Даже мертвая, огромная кошка внушала страх. В длину в ней было метра четыре от носа до хвоста, а лапы размером напоминали лопаты. Сэр Генри присел рядом с огромной головой, любуясь гигантскими клыками, сверкавшими в полумраке, словно ножи.

— А вот это действительно странно, — заметил он, заглянув тигрице в пасть. — У нее, похоже, недостает нескольких зубов.

Том подошел ближе и отметил, что сэр Генри прав — на одной стороне челюсти, там, где должен находиться ряд коренных зубов, виднелись только голые десны.

— Занятно, — пробормотал Август, рассматривая пасть зверя.

Достав из кармана небольшие щипчики, он пошарил там, пока не нащупал что-то, торчащее из десны. Сильно дернув, он извлек небольшую черную занозу.

— Что это? — спросил Том.

— Если не ошибаюсь, это обломок иглы дикобраза, — ответил Август. — Эта тигрица сражалась с дикобразом.

— И, судя по всему, проиграла, — добавил сэр Генри. — Вероятно, пыталась его убить, но слишком увлеклась.

— Игла каким-то образом воткнулась в десну и вызвала воспаление. Скорее всего, поэтому и выпали эти зубы. — Август на миг умолк, рассматривая обломок на свету. — Кстати, ты не думаешь, что…

— Думаю, — перебил охотник. — Точнее, уверен. Эта игла многое объясняет.

Том не понимал, о чем они говорят.

— Что именно объясняет эта игла?

— Людоедство, — мрачно пояснил сэр Генри. — Тигры обычно не охотятся на людей, Том, они нас не любят и стараются держаться от нас подальше. Но иногда у них не остается выбора. Когда тигрица потеряла задние зубы, готов поспорить, она не смогла съедать и половину убитой дичи. И в конце концов, отчаянно изголодавшись, взялась за то, что не входит в ее естественный рацион. За беззащитную добычу, которую легко убить и разжевать.

— Вы имеете в виду… людей? — спросил Том, не желая этому верить.

— Боюсь, да. Четыреста тринадцать мужчин, женщин и детей, если быть точным.

Мальчик во все глаза глядел на великолепного зверя, распростертого на земле. Ему было почти жаль тигрицу, несмотря на все причиненные ею страдания и ужас. Но искорка сомнения все еще теплилась на задворках его сознания. Что там рассказывал дядюшка Джос про тигра и ночной лагерь? Неужели какая-то древняя, основанная на суевериях легенда о шайтане повторялась так часто, что ее стали принимать за правду? Возможно, и так. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Прямо перед ним лежала мертвая тигрица. Вот что случилось на самом деле, а значит, он ошибался. И это к лучшему. Огромный тигр-людоед Чампавандры убил свою последнюю жертву. Разве нет?

— Замрите, — велел Август. — Три, два, один…

Мина, сэр Генри, он сам и Пулани застыли, скорбно глядя в камеру, у их ног лежала огромная тигрица. Широко улыбались только индийские ребятишки и Том, стоявший с краю группы рядом с рулевым.

Щ-щелк!

Раздались бурные аплодисменты, и местные жители толпой бросились поздравлять охотников. Весть о том, что тигр убит, быстро разнеслась по округе; на галечном берегу рядом с лагерем уже сохло немало долбленых лодок, и постоянно прибывали новые. Всем хотелось собственными глазами увидеть огромного зверя, державшего их в страхе три долгих года. Сэра Генри тут же окружили древнего вида старейшины, говорящие все одновременно.

— Чего они хотят? — спросила Мина.

— Тигрицу. Каждый хочет получить ее кусочек, чтобы он приносил удачу.

— Какой кусочек?

— Любой, — усмехнулся охотник. — Шайтан — штука особенная. Повесь на шею маленький кусочек кости, и духи джунглей тебя не тронут.

С этими словами сэр Генри сел и жестом предложил окружающим к нему присоединиться. Он подробно объяснил, что хочет оставить себе шкуру, а с остальным они могут поступать по своему усмотрению. Дальше по берегу Том и Август замеряли тушу тигрицы.

— Какую позу вы собираетесь ей придать? — поинтересовался мальчик, когда они завершили работу.

Август не сразу услышал его. Он рассеянно смотрел на сэра Генри, терпеливо выслушивающего туземцев, и Мину рядом с ним. И не мог скрыть разочарования.

— Прости, Том, о чем ты спросил?

— О тигрице. Какую позу вы собираетесь ей придать?

— Ах да.

Таксидермист вновь воззрился на лежащую в пыли тигрицу.

— Стоя там, в зарослях, я ждал, что она вот-вот прыгнет. Она прижалась к земле, напряглась, изготовилась, и меня… буквально сковало ужасом. Я не мог шевельнуться. Чувствовал себя мышью, дрожащей перед кошкой.

Том прекрасно знал, о чем он говорит. Он тоже дрожал перед этой тигрицей, словно мышь, но не мог в этом признаться.

— Полагаю, мне действительно не дано убивать животных, — криво усмехнувшись, пробормотал себе под нос Август. — Забавно, правда?

Глубоко задумавшись, он поглаживал зверя по спине.

— Но возможно, — продолжил он, — возможно, есть и другой путь.

— Что вы имеете в виду?

Август смотрел на тигрицу с выражением странной решимости, а Том понятия не имел, о чем он говорит.

— Еще одну… возможность, — туманно ответил таксидермист.

И тут по долине разнесся протяжный басовитый гудок, а следом — крики. Том встал и увидел, как из-за утеса выплывает небольшая флотилия лодок, украшенных цветами и флагами. Посреди, решительно пыхтя, шел крохотный колесный пароход. Когда они приблизились, мальчик услышал жестяные звуки граммофона. Оборванные туземцы оживленно загомонили, показывая пальцами на сидящего на палубе невысокого толстячка в зеленой чалме.

— Кто это? — шепотом спросил Том.