Бух!

Приземление вышло мягким, не вполне похожим на обычное падение, и Тому показалось, что он не столько прибыл куда-то, сколько просто перестал двигаться. Открыв глаза, он не увидел ничего, кроме темноты. Возможно, он провалился в какую-то заброшенную лифтовую шахту под музеем. Возможно, умер. Нет. Минуточку…

Когда глаза привыкли к сумраку, он разглядел далекие силуэты всадников, скакавших к песчаной дюне. Где же он находится? Пустыня, ночью… каким образом? Том поднял руку протереть глаза, и прямо перед лицом пальцы мазнули по чему-то знакомому. Бумага. Оглядевшись, он увидел других всадников, направляющихся к собственным дюнам. Все они были совершенно одинаковыми. Узор на обоях. Мальчик надавил на поверхность вверху, и та подалась и откинулась наружу. Обоями была обклеена крышка сундука, в котором он лежал.

Сев, Том обнаружил, что находится в небольшом квадратном помещении, стены которого были обшиты панелями темного дерева. Он словно находился в скорлупе ореха. Посмотрев на потолок, он ожидал увидеть дыру, в которую провалился, но и тот был сделан из сплошного дерева. Должно быть, это какой-то подвал музея, о котором не упоминал Джос. Как он сюда попал? «Не беспокойся об этом, Том, — велел он сам себе. — Думай лучше о том, как ты выберешься отсюда». Впрочем, это как раз просто. В углу виднелась низенькая деревянная дверца.

Выбравшись из сундука, Том подошел к выходу и прислушался. Не услышав ни звука, он осторожно подергал ручку. Дверь тревожно скрипнула, но вместо темной лестницы, ведущей обратно в музей, она открылась в длинный коридор. В конце виднелось маленькое, подсвеченное луной окно, за которым Том различил проплывающие мимо белые тени. Снежинки? Вряд ли. Если он под зданием, значит, и под землей. Почему Джос не говорил ему прежде об этом помещении? Музей оказался настоящим лабиринтом. Полиция ни за что не догадается искать его здесь.

Он осторожно вышел в коридор и на цыпочках подкрался к окну. Но увидел не улицу, как ожидал, а залитый лунным светом пейзаж. Внизу раскинулась заснеженная терраса, дальше — лужайка, поросшая тисовыми деревьями, а у подножия холма маячили уличные огни и маленькие домики, что теснились вдоль серебристой, змеящейся к морю реки. Вид показался ему знакомым, Том не сразу сообразил откуда, но потом все же узнал его. Это был Дрэгонпорт, определенно, он только вчера видел его таким. Перед ним простирался город, и река была та же самая. А если он видит внизу парк, то это… неужели… Кэтчер-холл? Но как он сюда попал? Свалился по какому-то подземному тоннелю? А что насчет сундука?

Вдруг где-то поблизости раздался громкий ритмичный звук, и Том, отпрянув от окна, увидел, как мимо него к реке спланировал небольшой летательный аппарат. Под воздушным шаром висел извергающий черный дым двигатель, а за ним в люльке сидел закутанный в меха мужчина в защитных очках. Он весело махал рукой. Что это такое?

— Вот он где!

— Боже, а мы-то гадали, потерялся ты или еще что.

Том оглянулся и увидел в коридоре двоих улыбающихся ему людей: краснолицую женщину в длинном платье и переднике, держащую поднос с недоеденным пирогом, и такого же румяного мальчика в кепке и бриджах.

— Мы тебя искали, Том, — сообщил мальчик. — Думали, ты уже ушел на ярмарку.

Говорил он с сильным акцентом, широко улыбался и, похоже, знал Тома.

— Н-н-нет, — запинаясь, протянул тот. — Я…

— Так ты пойдешь с мистером Августом? — ласково уточнила женщина, произнося слова слегка нараспев, из-за чего каждая ее фраза казалась вопросом. — Я только что видела его в мастерской, и он тебя ждет.

— Да… я думаю, возможно. Э-э…

Том от смущения залился краской. Кто эти люди? Почему они так странно одеты? И откуда они знают его имя?

— Ладно. Тогда увидимся позже, — улыбнулся мальчик. — Коньки не забудь.

Смеясь, они ушли куда-то вниз по лестнице, оставив его стоять в коридоре. Том ошарашено проводил их взглядом. Он был уверен, что никогда в жизни не видел этих людей. Может, стоит сейчас же вернуться в сундук и попытаться отсюда выбраться? Но кое-что остановило его — женщина сказала, что Август его ждет… неужели Август Кэтчер? Он глянул на узкую лестницу и увидел наверху свет. Мастерская? Был лишь один способ это узнать.

Поднявшись по лестнице, Том оказался на небольшой площадке — вероятно, на самом чердаке. Он заглянул в дверь и увидел длинную узкую комнату, должно быть протянувшуюся вдоль всей крыши и заканчивающуюся огромным круглым окном. По обеим сторонам у стен тянулись полки, забитые лотками и сосудами с разноцветными жидкостями. А еще животные — повсюду стояли чучела птиц и зверей, одни — уже набитые, другие — пока лишь в виде снятых шкур, аккуратно разложенных рядами на верстаках. В дальнем конце помещения, склонившись над столом, что-то шил мужчина в шляпе и черной куртке на меху. Затем он поднял свою работу к свету и внимательно осмотрел ее, и Том узнал ярко-синего зимородка, держащего в клюве крохотную серебристую рыбку. Мальчик сглотнул. Это наверняка был Август Кэтчер.

«Но это невозможно, — настаивал его внутренний голос. — Август Кэтчер мертв. Он жил больше века тому назад».

«Просто не подавай виду, — велел себе Том. — Держись естественно, как остальные».

Тут Август обернулся, и мальчик заметил, что на один его глаз надвинут монокуляр. Откинув его вверх, таксидермист улыбнулся.

— Ага. И кто же это, если не мой новый помощник Том. Я все гадал, когда же ты прибудешь. Ну, что скажешь? — спросил он, протягивая Тому зимородка. — Рыбку поймали только этим утром.

Мальчик смущенно потупился, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Я… мне кажется, тут вышло…

— Да входи же, Том! — подозвал его Август. — Оттуда ты ничего не увидишь.

Глубоко вздохнув, Том вошел в мастерскую. Он отметил, что помещение пропитано странными запахами, сладковатыми и тошнотворными одновременно, с непременной узнаваемой примесью звериного духа. Стараясь по возможности не обращать на это внимания, мальчик прошел вперед и уставился на птицу. Он видел ее прежде, где-то в музее. Затем он вспомнил где — зимородок сидел на воротах шлюза в речном пейзаже птичьей галереи.

— Нравится?

Август поднял чучело повыше и покрутил в руках.

— Мне кажется, вышло довольно-таки неплохо, хотя это всего лишь мое мнение.

Зимородок действительно казался удивительно живым. Август даже слегка повернул головку птицы так, словно она все еще старалась удержать бьющуюся в клюве рыбку.

— Но вот придумать ему окружение чертовски сложно, — продолжил он. — Либо на дереве, самого по себе, либо вернувшимся в гнездо покормить птенцов. Как полагаешь?

Том не был уверен, стоит ли ему говорить то, что он уже знает.

— Может, — пробормотал он, пытаясь держаться по возможности естественно, — он будет неплохо смотреться… э-э… в большой речной сцене? Может… э… над плотиной?

Август с некоторым недоумением посмотрел на него. У него были резкие черты лица и живые глаза с чуть вздернутыми наружными уголками, словно он все время улыбался.

— Что ж, Том, похоже, ты читаешь мои мысли, — бодро сообщил он. — Знаешь, я склонен с тобой согласиться. — Август осторожно поставил птицу на верстак и, подпрыгнув, снял с верхней полки длинный сверток. — А теперь я хотел бы показать тебе вот это. — Выудив из кармана перочинный ножик, он взрезал бумагу и извлек длинный футляр из коричневой кожи. — Увеличение от десятикратного до тридцатикратного, — возбужденно пояснил он, достав оттуда латунную подзорную трубу. — Самая последняя модель.

Август поднес трубу к глазу и направил ее на большое круглое окно.

— Вокруг много такого, что нельзя разглядеть во всех деталях, — сказал он, наводя на резкость. — Но теперь это возможно. Вот! Прибыло судно из Голландии. А это пассажиры. Мадам, вы сейчас потеряете шарфик!

Таксидермист тихонько рассмеялся себе под нос.

— Возьми, — предложил он, протягивая трубу Тому. — Посмотри сам. Замечательное увеличение.