Нет, все было, как представила Шантель. Как бы я ни была уверена, что тетя Шарлотта не могла лишить себя жизни, что может знать человек о другом?

Я должна прекратить думать о смерти тети Шарлотты. Надо смотреть в будущее, как учил отец. Пойду к управляющему банком, узнаю худшее и приму решение.

Он смотрел на меня поверх очков, сложив ладони, с показным сочувствием на лице. Он привык к таким разговорам с клиентами.

— Мисс Брет, проблема состоит в активах и пассивах. Они должны быть уравновешены. Вы же оказались в весьма щекотливом положении.

Он продолжал объяснять, приводил цифры, подкреплявшие заключение. Положение было действительно щекотливое, у меня не оставалось иного выбора, кроме как принять безотлагательное решение. Он упомянул «добровольную ликвидацию», которую, по его мнению, еще не поздно было осуществить с соблюдением предосторожностей. Через несколько месяцев могло быть уже поздно. Надо было помнить о нагромождавшихся расходах и процентах на долг.

Он не предлагал целиком положиться на его советы. Был всего лишь управляющий банком. Но предприятие явно катилось под уклон. В том, что мисс Шарлотта Брет наделала нецелесообразных покупок, не было никаких сомнений. Часто вынуждена была продавать себе в убыток, лишь бы выручить деньги. Весьма рискованная операция, которой следует избегать. Он предложил мне встретиться с поверенным. Банковский заем покойной мисс Брет, увы, подлежал выплате в течение ближайших трех месяцев. По его глубокому убеждению, мне следовало с полным вниманием вникнуть в эти дела. Возможно, самым разумным способом уменьшения потерь была бы продажа всего — включая и дом. Таким способом я могла бы рассчитаться с долгами и остаться с небольшим капиталом на руках. Увы, это было большее, на что я могла надеяться. Со скорбным видом он пожал мою руку и посоветовал серьезно обдумать все сказанное.

— Мисс Брет, я верю в ваше благоразумие, в то, что вы примете решение, не откладывая в долгий ящик.

Миссис Баккл собралась уходить, когда я вернулась в Дом Королевы.

— На вас нет лица, мисс, — вздохнула она. — То-то я говорю своему Бакклу: разве это жизнь для девушки? Одна-одинешенька в старом доме. Нет, этак не годится. Одна со всеми этими дорогими вещами. Невольно вздрогнешь, как вспомнишь. Одно слово: одна в доме по ночам.

— Мне не страшен дом, миссис Баккл. Тут другое…

Но я не могла ничего объяснить. К тому же она слыла кумушкой и охотно разнесла бы мои откровенности.

— Как хотите, не мое это дело. Только, по-моему, в хепплуайтовском столе завелся червяк. Не то чтобы много. Но рядом стоят высокие часы — сами знаете, как эти бесы плодятся.

— Я посмотрю, миссис Баккл.

— Ладно, так я ухожу, — закивала она. — У нас кончается воск. Завтра прикуплю, как буду идти сюда. Ну, пока, мисс.

Она ушла, оставив меня наедине с моими заботами. Я спустилась в сад и сразу вспомнила тот уже далекий осенний вечер, подумав некстати, вспоминает ли когда-нибудь про него Ред. Дошла до берега реки, где стройные ряды сердечника перебивались буйно разросшимся лютиком, а над водой роились тучи комаров. Оглядываясь на дом, я вспоминала слова управляющего банком. Все распродать. Продать Дом Королевы. Все смешалось во мне. Дом Королевы так долго был моим пристанищем. Он одновременно притягивал и отталкивал меня. Иногда, проникшись чувством, что он мой, я представляла, как он был обставлен до того, как тетя Шарлотта превратила его в склад мебели. Верно, был тогда милый, счастливый дом; это потом в нем случилось столько трагического. Смерть моей матери, потом отца, тот мимолетный блаженный вечер, когда мне показалось, что встретила человека, которому суждено перевернуть мою жизнь, последующее горькое разочарование и, в довершение всего, загадочная смерть тети Шарлотты.

Мне не хотелось продавать дом. И все же дело шло к тому.

Я прошла по лужайкам. Яблони и вишни были в густом бело-розовом цвету, каштан под моим окном украшали цветочные каскады. Меня окутала волна теплого чувства к Дому Королевы.

Я вернулась в дом. Стоя, прислушалась к бою часов. И сейчас все было заставлено, как в дни тети Шарлотты. Мало кто заглядывал теперь в дом. Должно быть, избегали иметь дело с человеком, которого считали замешанным в загадочной смерти.

Вечером я обошла дом, комнату за комнатой. Сколько драгоценной мебели, на которую я не могла найти выгодных покупателей. Придется все распродавать, то есть продавать через посредников. Всем известно, что они покупают только задешево.

Я неумолимо двигалась к развязке. В ушах стоял голос отца: «Не бега от трудностей. Встречай их с открытым забралом, и ты найдешь способ их преодолеть».

Это я и пыталась делать под злобное шипение часов: «Про-да-вай. Про-да-вай». Да, все продать, уехать и начать все сначала. Попробовать заново строить жизнь.

— Поговаривают, что в доме завелось привидение, — сообщила Элен.

— Глупости какие, — возмутилась я.

— Я только передаю, что говорят. Прямо мурашки бегают.

Я пригляделась к ней. После смерти тети Шарлотты она изменилась. Каждый день я ждала ее объявления, что больше не придет. Ведь сама предупреждала, что останется мне помогать только на первых порах. Мистер Орфи оказался оборотистым супругом. Купил на ее приданое лошадь с телегой и завел собственное дело, которое, по словам Элен, с каждым днем набирало обороты.

Но не круто пошедшие в гору дела мистера Орфи заставляли Элен сторониться Дома Королевы. Причиной этому была память о тете Шарлотте. В этом смысле в доме в самом деле поселился призрак, преследовавший не только Элен, но и меня. Элен избегала в одиночку заглядывать в комнату тети Шарлотты. От этого у нее, как она выражалась, «бегали мурашки». Я не сомневалась, что в ближайшие дни она сообщит о скором уходе.

День выдался сырой. Дождь не прекращался и ночью. Небо было густо обложено тучами, и еще до наступления сумерек дом был полон теней. Миссис Баккл поднялась на чердак и, вернувшись, сообщила о луже воды на полу. Теперь вода просачивалась сквозь потолок.

Крыша всегда внушала опасения. Тетя Шарлотта изредка латала ее, но я вспомнила, как в последний раз нас предупредили, что крыша нуждается в основательном ремонте. Тетя Шарлотта ответила тогда, что не имеет средств.

Я была очень удручена, когда вдруг забежала Шантель. Как она была красива в темной сестринской накидке, выгодно выделявшей ее чудные волосы. Щеки у нее раскраснелись, а глаза блестели.

— Вот, решила навестить, не удержалась, — начала она. — Мисс Беддоус подвезла меня до верхней улицы, через час будет ждать. Ужас как боялась тебя не застать.

— О, Шантель, как я тебе рада!

Я излила на нее все, что накопилось: мой визит к управляющему, страхи по поводу ухода Элен и протекающую крышу.

— Бедная моя Анна! Что ты намерена делать? Деньги, которые мне оставила твоя тетя, должны бы достаться тебе. Не представляю, зачем она это сделала. Я совсем недолго пробыла у вас.

— Она быстро к тебе привязалась. Как и все мы.

— Ты меня очень обяжешь, если возьмешь эти деньги назад.

— Ты же знаешь, я этого не сделаю.

— Во всяком случае, они по первому слову в твоем распоряжении. Так что ты собираешься делать?

— Банк считает, что я должна все продать.

— Сможешь?

— Попробую. Есть ведь еще дом. Он что-нибудь да стоит.

Она печально закивала.

— Уверена, Анна, ты поступишь правильно.

— Мне бы твою уверенность.

— Ты описала все это в дневнике?

— Как я могла это сделать, если он у тебя?

— А мой у тебя. Не забудь вернуть. Записи нужно делать по свежему следу, чтоб не потеряли аромата. Ощущения момента так быстро забываются.

— Как мне было приятно читать твой дневник, Шантель. Временами казалось, что я сама там присутствовала.

— Как бы мне этого хотелось! Вот было бы замечательно, если бы в Замке понадобился антиквар!

— Кто-нибудь заикался об этом?