— Готово, Дик! — успел Дикий услышать сообщение от снайперов. Они, похоже, держали пулеметчиков под прицелом и мочканули их сразу, как только услышали голос командира.

— Отлично! — прокричал Дикий, выскакивая из-за камня.

Поливая пространство чужой земли из АКМа, он понесся в сторону остановившегося вражеского отряда. Через мгновение все завертелось, превратилось в поле боя, на котором гамлетовский вопрос «быть или не быть» решается в доли секунды, нет возможности даже задуматься о нем — надо стрелять и постараться убить; убивать до тех пор, пока никого не останется, никто уже не сможет убить тебя… Вокруг кричали выстрелы и пели пули. Песня их похоже на художественный свист. Вот и первые мертвые «духи». Хорошо, что не последние. Вот еще и еще. Рация работала, и в наушниках матерились бойцы. Наша русская, победная речь…

На Дикого выскочил откуда-то сбоку «душара» и полил длинной очередью, но Дикий успел упасть и сделать гаду подсечку, а после перебить «душаре» горло стволом автомата. Еще секунда, другая — и очереди стихли. Еще несколько пистолетных выстрелов — и тишина. Это не Вторая мировая война и даже не Первая. Тут времени нет рыть окопы и воевать годами. Пиф-паф, одним словом, ой-ой-ой! Вот и сдох «душара» мой!..

Только эхо носилось между гор. Какое-то время память о бое сохранится в колебаниях воздуха.

И тут постепенно начала возникать боль. В бою ее не чувствуешь. А если почувствовал — значит бой закончился. Падая, Дикий ударился ребрами о камни. Шевелиться теперь было больно, но не очень. А если не очень больно, то выходит, что ребра не сломаны. Просто ушиб. А рот пылью набит. Пылью и мелкими камешками, которые отщепливают пули от больших валунов. Камешки в рот и попадают. Хорошо, что не пули. Дикий отплевывался, но во рту пересохло. Сейчас бы глоток воды. И лицо помыть. Глаза щиплет пот. Дикий попытался считать своих бойцов — не получается. Нет, сперва вода, после математика.

Рядом появился Валера — такой же потный, покрытый пылью, грязный. В его руках фляга. Дикий взял ее и сделал несколько жадных глотком. Теплая жидкость прокатилась по пищеводу и стало чуть легче.

— Как, Дик? Все в порядке?

— Солнце бы это взорвать к матерям.

— Что? Кого? — не понял Валера.

— Жарко.

— Ах, да. Жарко. Херово.

— Как народ?

— Максима ранило.

Дикий поднялся и побрел к тому месту, где собрались его бойцы. А собрались они возле «духов», то есть возле их трупов. Максим, юркий и энергичный парень, сидел на корточках чуть в сторонке. Ему уже успели перебинтовать плечо и сделать противошоковый укол. По-крайней мере, глядел он вполне осмысленно, и ранение у него легкое. Дикий пересчитал парней. Все здесь. Подтягивались и снайперы. Они отлично поработали с афганскими пулеметчиками. Помогли подняться пленному. Бой длился несколько минут всего, а кажется — всю жизнь. Воняло гарью и пахло свежей кровью. Легкие набиты пылью доверху.

Дикий разглядел пленного — ничего нового. Нет, заметил махонький крестик на шее. Как это мусульмане не оторвали? В глазах у славянина только усталость, усталость, усталость. Сейчас с ним говорить бесполезно. Да и незачем. Нужно когти рвать…

— Пять минут отдыхаем — и ломим отсюда.

Всем жарко, все уставшие, все понимав, что здесь задерживаться нельзя.

— Парни, — говорит Дикий снайперам, — вы там прохлаждались, поэтому рюкзаки потащите. После вас сменим. О'кей?

— О'кей, Дик, — согласились снайперы без энтузиазма.

— Нам часов двенадцать идти чистого времени. Все. Отдыхаем.

Все завалились в тени. Если это можно назвать тенью. В полдень она короткая — все равно лучше, чем умирать от зноя на солнцепеке. Переговорное устройство слетело с головы во время боя, кто-то из парней нашел и протянул Дикому.

— Спасибо.

Дикий сидел под огромным валуном, в нескольких метрах от него лежали трупы. Кто такие? Кем были? На кого пахали? Не имело теперь значения. Аллах с ними. Аллах с ними разберется. Может, где-нибудь на том свете встретимся. В аду, наверное. Или жизнь на земле и есть ад… Нет, это пекло всего-навсего. Так и с ума можно сойти. Идти надо.

— Подъем! — крикнул Дикий, и народ начал подниматься.

Команда у Дикого отличная, потому что здесь нет новичков или трусов, все прошли смертельную школу в «горячих» точках, остались живыми. «Школу» проходили даром, теперь работают за деньги…

Ночью в горах холодно. У каждого ватный таджикский халат. Нашли халат и бывшему пленному. Развели костры и сидели возле костров, грелись. Дикий слушал, что ему говорит Анатолий Сергеевич, так звали пленного, зная — все, девяносто процентов, как минимум, ложь. Что-то он мелет про горные месторождения и контракт с пакистанской фирмой, про какую-то командировку в Афганистан, про налет контрабандистов…

У Дикого были основания предполагать — Анатолий Сергеевич, если это его настоящее имя, работает на Главное разведывательное управление, ГРУ, когда-то всесильную контору. Работающий в ГРУ себе не принадлежит, а поскольку дела ГРУ не имеют покуда ничего общего с делами отряда, то и не станет Дикий человека тормошить. Спасли ему жизнь — пусть спасибо скажет.

Дикий поднял руку и Анатолий Сергеевич замолчал.

— Я все понял, — сказан он устало улыбаясь. — Ты все равно не скажешь правды. Не трать тогда и сил. Ты после плена плохо выглядишь. Тебе нужно выйти отсюда — мы выведем. Лица, которые здесь видел, лучше забудь. Думаю, что имею право просить о такой услуге. Договорились?

Анатолий Сергеевич только кивнул в ответ.

Они еще посидели, глядя в огонь. Анатолий Сергеевич поднял голову и посмотрел внимательно на Дикого.

— Я это оценил, — сказал бывший пленный.

— Что?

— Ты отдал приказ не стрелять из подствольников.

— Да.

— Только потому что увидели европейца.

— Это нормально.

— Я это буду помнить.

— Пожалуйста…

На следующий день они сделали крюк и провели Анатолия Сергеевича к пограничникам той заставы, которая им «крышей» не помогала. О себе тоже стоило подумать. Нескольких человек Дикий все-таки отправил с раненым Максимом по старому каналу. С ГРУшником попрощались по-приятельски и забыли друг о друге…

Они довольно долго стояли и молча разглядывали друг друга. После как-то вместе сделали по шагу навстречу и коротко, по-мужски обнялись. Дикий оценил мощь объятия.

— Лучше оставь в живых, — сказал он, вырываясь из объятия и смеясь. — Как тебя теперь называть, Анатолий Сергеевич?

— Так и называй. Это мое настоящее имя!

Да, Анатолий Сергеевич сейчас вовсе не походил на того изможденного, ободранного Анатолия Сергеевича в горах. Теперь это был мощный, высоченный мужчина средних лет с тонким профилем и крупной нижней челюстью, одетый в отличный костюм и с золотым браслетом часов на запястье.

— Вот, Дикий, и встретились! Вижу, что ты удивлен встрече, да и я не меньше!

— Что здесь вообще-то происходит? — подала голос Ольга. — Вы что же знакомы?

— Знакомы. — Анатолий Сергеевич обернулся к дочери и пояснил: — Он мне как-то жизнь спас. И тебя выручил. Что за парень!

Ольга несколько смутилась, щеки ее порозовели. Краснеющая девушка! Такое теперь редко где увидишь.

Они уселись за стол, и Ольга стала спрашивать отца о том, как Дикий ему жизнь спас, и тот отвечал, врал, как получалось, а сам Дикий помалкивал, слушал вранье, согласно кивал. Наконец зазвонил в прихожей телефон и девушка убежала.

— Сергеич, это не мое дело, но — кто ты? где трудишься, так сказать? Вопрос, в общем-то, не праздный.

Хозяин квартиры сразу посерьезнел лицом, быстро посмотрел на Дикого и проговорил довольно жестко:

— Я не очень верю в случайные встречи. Не уверен, что ты познакомился с Ольгой случайно. Говорю по-дружески.

— Когда я тебя увидел, то тоже подумал, будто встреча подстроена. Впрочем, ты мне не веришь. Тогда я пойду. Не хочу, чтобы меня за вербовщика принимали.