— У вас же есть посудомойка. Вы ей не пользуетесь?

Нэйт дернул плечом:

— Нас тут только двое. Папа говорит, нет смысла возиться.

— И то правда, — Сэм протянул ему очередную тарелку, и мальчик вытер ее с обеих сторон несколькими быстрыми движениями полотенца.

На ближайшей полке стояла фотокарточка в простой деревянной рамке: Томми МакКлейн и симпатичная рыженькая женщина в бледно-розовой блузке и с нефритовыми сережками в ушах. На руках у нее был малыш, ясное дело, маленький Нэйт — с улыбкой до ушей и в футболке с надписью: «Я САМ ДЕЛАЮ ВСЕ ТРЮКИ».

— Мы с братом тоже выросли без мамы. Это нелегко иногда, — Сэм передал промолчавшему Нэйту последнюю тарелку, выключил воду и вытер руки. — Не все это понимают.

Мальчик не только ничего не ответил, но даже головы не поднял, и Сэм подумал было, что переступил границы, затронув слишком личную тему. Но тут Нэйт посмотрел на него и неуверенно спросил:

— Вам нравился ваш отец?

— Мой отец… — Сэм замялся. — Он многому меня научил. Он старался.

— Мой тоже, — сказал Нэйт. — Знаете, он иногда такое говорит, что злость берет. По-моему, он хочет, чтобы я стал как он, когда вырасту. Ну, работал в Историческом обществе и так далее. Но иногда… — он пожал плечами.

— Иногда что?

— Моя мама была художницей. Что, если я тоже хочу?

— Так становись, — приободрил Сэм. — Если ты хочешь заниматься именно этим делом, им и занимайся.

Нэйт снова нахмурился:

— Знаете, она мне все еще снится иногда. Хотя я был совсем маленьким, когда она… когда все случилось. Странно, правда?

— Это хорошие сны?

— Да.

— Тогда все нормально. Так ты ее вспоминаешь.

Вскоре вернулся Томми с одеждой, и братья поднялись наверх, чтобы помыться и переодеться. Смывая с себя пыль и грязь, Сэм сделал в памяти заметку расспросить Нэйта о его матери. Потом они все расселись за сосновым столом в большой старомодной кухне. В открытые окна лились вечерние звуки — пение цикад и сверчков, вдалеке сверкнула молния и тихо пророкотал гром. Томми нашел репортаж игры «Брейвс» по радио, но когда гроза подошла ближе, передача запестрила помехами.

— Ладно. Я уже достаточно долго ждал. Так вы мне расскажете, что здесь происходит?

Старший Винчестер взял еще одно пиво, а Сэм посвятил Томми и Нэйта в подробности о летающем черном веществе, которое вылезло из останков Бошама, и как Дин видел такое же на трупе Дэйва Волвертона. Выслушав, Томми медленно покачал головой:

— Что касается Моа, она — сила, оживляющая петлю, тем не менее, ее присутствие не значит, что петля где-то рядом. Она, черт возьми, может кружить вокруг зараженного десятками, а то и сотнями лет, пока не выветрится.

— Кажется, демонам об этом никто не сказал, — заметил Сэм.

— Или они просто отчаялись, — Томми задумчиво провел ладонью по столешнице. — Если уж демоны начали пытать посторонних, чтобы выудить из них информацию, как вы сказали, значит, ситуация действительно отчаянная.

— А шериф Дэниэлс? — спросил Дин. — И, раз уж речь зашла — что будет с моей машиной? И нашим ножом?

— С машиной и ножом, думаю, подсобить смогу, но с Джеклин Дэниэлс вам связываться не стоит.

— Мы видели, что у нее есть сантерийская татуировка.

— Это еще цветочки. Ее род уходит корнями к битве за Мишнс-Ридж, — Томми помрачнел и покосился на Нэйта, который молча сидел на дальнем конце стола и внимательно слушал. — Почему бы тебе не пойти к себе? Спать пора.

— Обязательно?

— Я же сказал, — Томми метнул на него суровый взгляд.

Мальчик надулся и, бормоча что-то под нос, ушел наверх. Когда его шаги стихли, МакКлейн достал из маленького ящичка в столе пачку сигарет «Американ Спирит» и зажигалку.

— Не возражаете? — слегка смутился он. — Пообещал себе курить по одной в день, но раз уж я собрался поведать вам эту историю, они мне могут пригодиться, — он вытряхнул сигарету, прикурил, затянулся и выпустил струйку дыма в направлении окна. — Вы говорили про татуировку на ее запястье. Это не сантерия в общепринятом смысле: несколько поколений семьи Дэниэлс практиковали свой собственный вариант магии. Все началось с пра-пра-пра-прадеда, который жил на болотах Луизианы и приехал сюда незадолго до войны. Он открыл лавку за городом, а вскоре начали пропадать жители.

— Он был предком Дэниэлс?

Томми кивнул и продолжил:

— Он похищал людей, детей и рабов в основном, и экспериментировал над ними. Слухи ходили про человеческие жертвоприношения, людоедство и вивисекцию над живыми, находящимися в сознании людьми. Дэниэлс испытывал какие-то разновидности африканских ритуалов, о которых он узнал в Новом Орлеане.

Томми снова затянулся — сигарета к тому времени прогорела почти наполовину. В кухне стало еще темнее.

— Где-то через год местные собрались и линчевали его. Подвесили и сожгли живьем. Есть письменные свидетельства, если захотите узнать подробности. Его маленького сына в ту ночь унесли и воспитали в другой семье. Он вырос и стал военным врачом… Боже, — МакКлейн вскочил, со скрипом отодвинув стул; впервые он выглядел по-настоящему потрясенным. — Аристид Перси. Сэм, ты прочитал в дневнике Бошама про доктора, который использовал силу петли, чтобы воскресить Джубала, — взбудораженный МакКлей упал обратно на стул, снова открыл пачку сигарет, посмотрел на нее и отложил. — Завтра будет двести лет со дня смерти Дэниэлса. Наверное, сила петли будет на пике. Мы уже видим, на что она способна, хотя саму веревку еще найти надо.

— Она, должно быть, где-то неподалеку, — предположил Сэм.

МакКлейн мрачно кивнул:

— И Джеклин Дэниэлс не успокоится, пока ее не отыщет.

— Дэниэлс — шериф, — проговорил младший Винчестер. — Как же ее остановить?

— Сначала петлю найдите. И специальным оружием порежьте ее на кусочки.

— Типа, сверхъестественным оружием? — ухмыльнулся Дин, но сразу же нахмурился. — Было у нас такое.

— Это?

МакКлейн достал из кожаного футляра на ремне нож Руби и через стол толкнул его к Дину. Старший Винчестер при виде ножа обрадовался, как ребенок:

— Ты где его взял?

— Скажем, у меня связи в участке. Улики то и дело куда-то пропадают. К счастью, шериф Дэниэлс совершенно не в курсе, на что способна эта штуковина. А то бы… — МакКлейн встряхнулся, не договорив.

— Так, нож к нам вернулся, — Дин снова посерьезнел. — А Импала?

— На штрафстоянке. Утром подумаем, как ее вызволить. Я перекинусь парой слов с Рэймондом Ангерутом, он там один из помощников. И мой племянник заодно.

Дин посмотрел на него, и Томми развел руками:

— Что сказать, действительно маленький городок.

— Нет идей насчет того, где петля?

— Нет, насчет петли глухо.

— У меня есть идея, — вмешался Сэм. — Нужно съездить в город.

В старой церкви было тихо. Винчестеры подошли к крыльцу, вооружившись одолженными у МакКлейна фонариками. Где-то вдалеке несколько раз тявкнула собака, взвыла и замолчала. В два часа ночи узкие городские переулки погрузились в глухую сонную тишину, словно в забытье.

— Первая пятидесятническая церковь в Мишнс-Ридже, — прочел Дин.

Сэм посветил на памятный камень с датой:

— 1833 год от Рождества Христова. Самое старое здание, оставшееся в городе. Единственная постройка, которую не сожгла армия Союза, когда генерал Мид[76] вытеснил конфедератов на холм, — он повел рукой вокруг. — И по словам Сары Рафферти, здесь для Дэйва Волвертона все и изменилось, в день свадьбы Фила Ойлера. Наверное, они с Филом рыскали по зданию и нашли петлю.

— И что? Стали примерять ее по очереди?

— Самая настоящая военная реликвия, — предположил Сэм. — Должно быть, они не смогли устоять.

Винчестеры начали обходить церковь, держась внешней стены, по направлению к задней аллее.

— Осторожнее, — Сэм посветил на убегающие вдаль железнодорожные рельсы.