Они взобрались на лошадь и, радуясь тому, что покидают Джилию, пронеслись по крыше и приземлились на сухую землю.

Скаю потребовался весь его дар убеждения, чтобы заставить Николаса покинуть Джилию вместе с ним. Единственным же­ланием Николаса было остаться здесь и проследить затем, как проходит выздоровление его братьев.

— Послушай, — уговаривал Николаса Скай, — уже темнеет, а нам нужно поскорее отсюда убраться, впрочем, из монастыря тоже. Кто знает, а вдруг мы вернемся совсем не в то место? И как ты думаешь, что почувствует Викки, обнаружив тебя утром без сознания? Неужели тебе абсолютно наплевать на твою новую семью?

— Я все равно нигде теперь не смогу заснуть, — отвечал Ни­колас. — Только рядом с Гаэтано и Фабрицио.

— Тебе нельзя с ними оставаться, — увещевал его Скай. — Тебя сразу узнают отец или сестра. Но завтра ты сможешь сюда вернуться.

— Я дам вам средство, после которого вы оба заснете, — вме­шался в их разговор Сульен. — Ваши талисманы при вас? Все, что вам нужно сейчас сделать, это подумать о своем доме в дру­гом мире. И я обещаю вам, что сделаю все, что в моих силах, чтобы твои братья были живы до твоего возвращения.

— Что, черт побери, ты сделал со своей рукой? — было первое, что сказала Розалинд, когда зашла разбудить Ская. Она-то ду­мала, что он просто проспал. Скай поздно стравагировал домой и был настолько рад проснуться в своей собственной кровати, что не сразу понял, о чем она говорит. Да на руке красовалась старомодного вида повязка, и было заметно, что рука немного распухла.

— Я поранился, когда фехтовал, — привел Скай первое при­шедшее ему в голову объяснение.

— И почему же ты ничего не сказал вечером ? — не отстава­ла мать. —Дай посмотрю, может, надо наложить швы. Если да, то поедем с тобой в больницу.

— Уже наложили, мам, не суетись, — ответил Скай. Он чув­ствовал себя ужасно — страшно устал, да и рука беспокоила. Но ему нужно было узнать, как дела у Николаса, а потом еще и попасть в школу.

— Ты это о чем? — допытывалась Розалинд. — Когда это ты успел побывать в больнице?

Зазвонивший вдруг телефон избавил его от нового потока вопросов. Он сел на кровати, как пьяный, не переставая по­тирать руку. Лекарство подействовало и ударило в голову. Скай почувствовал, что готов заплакать, —запоздалая реакция, по­думал он. Только сейчас до него начало доходить, что его могли убить в Талии, заколоть, как Карло. Он не мог выкинуть из го­ловы образ мертвого князя.

— Все, это конец! — прокричала в дверь Розалинд. — Ника­кого больше тебе фехтования! Это звонила Викки Мулхолланд. Она говорит, что Ник тоже ранен и не хочет признаваться, как это произошло. Вы оба сегодня в школу не пойдете, а мы от­ведем вас к доктору. Я хочу, чтобы он посмотрел на эти ваши швы, — Викки говорит, что у Ника они тоже есть.

Она накормила Ская завтраком, на который тот набросился со зверским аппетитом. Потом Скай успел позвонить Элис на мобильный.

— Как прошли свадьбы? — спросила она.

— Ужасно! — шепотом ответил Скай. — С нами-то все нор­мально, но мы с Ником были ранены, а его брат Карло убит.

— Ранены? — у Элис даже перехватило дыхание. — С тобой все в порядке? Что случилось?

Со мной все в порядке, но мама что-то подозревает. Дру­гих тоже ранили — больше пока ничего не могу сказать. Мама и Викки сейчас отведут нас с Ником к врачу. Найди Джорджию, она тебе все расскажет, а я увижусь с тобой после школы.

Сильвия смотрела из окна приюта на темный город. Она уже больше не беспокоилась об Арианне; Барбара мирно спала, ее рану уже зашили. Но приближалась долгая ночь, которую им суждено провести в холодном приюте практически без еды. Света в городе не было, и Сильвия даже прищурилась, не веря своим глазам: на носу большой лодки стоял князь Джакопо, освещенный фонарями и нагруженный мешками с продоволь­ствием. На другом конце лодки высокий человек, весь в темном, держал над головой раскаленный красный камень.

— Родольфо! — воскликнула Сильвия и побежала вниз встре­чать его.

Их лодка оказалась слишком большой, чтобы пройти в па­радную дверь, так что им очень пригодилась маленькая гребная лодочка, которую нашла Джорджия. В несколько приемов на ней перевезли в приют продукты. Джакопо приказал своим людям разгрузить все, а сам немедленно отправился повидать своих дочерей. Лючия кинулась к отцу в объятия и, наверное, первый раз за все это время разрыдалась. Джакопо был непри­ятно удивлен, увидев своих дочерей в монашеских одеяниях, — ему это сразу напомнило его собственных сестер. Он знал, что жених Лючии погиб, но был рад, что Альфонсо жив и заботит­ся о Бьянке.

— А где остальные княжны? — поинтересовался он у Беа­триче.

— Со своими мужьями, — ответила та. — О дядя, мы даже не знаем, доживут ли Фабрицио и Гаэтано до утра.

— Мы привезли еду, воду, сухую одежду и теплые одеяла, — сказал князь. — Нам помог регент Беллеццы. Вы все должны держаться мужественно. Утром все покажется вам не таким страшным.

— Только не мне, — покачала головой Лючия. — Мне никог­да уже не будет хорошо.

Родольфо переходил из комнаты в комнату, ненадолго остав­ляя в каминах свой горячий камень, и во всех палатах стало гораздо теплее. Он увидел, что Арианна беспокойно спит у кровати Барбары, и накрыл ее теплым одеялом. Стража все так же охраняла ее. Всем, кто не спал, дали вина и еды. Сульен все еще работал, при свечах его лицо казалось серым от усталости. Ве­ликий князь и его невестки дежурили у кроватей князей, ко­торые еще не пришли в себя.

Родольфо и Сильвия заставили Сульена присесть и хоть не­много перекусить. К ним присоединились Детридж, Джудитта и Лучано.

— Вы сегодня сделали все, что могли, — сказал Сульену

Ро

— И все равно мы проиграли, — возразил Сульен. — Восемь Стравагантов — и не смогли остановить бойню.

— Возможно, без нас было бы еще хуже, — заметила Джу­дитта.

— А как вы хорошо придумали с доктором Детриджем: пре­вратить приют в госпиталь, — похвалила Сильвия.

— Просто не было пути иного, — произнес Детридж. — Су­льен есть правый, мы бы не смогли остановить убийства, — он с головой закутался в свою мантию.

— Не впадай в отчаяние, дружище, — успокоил его Родоль­фо.— У нас сейчас уйма забот, и мы сможем предотвратить еще много смертей. Герцог все равно будет мстить, даже если оба его сына и выживут.

Доктор Кеннеди была ошеломлена видом двух ран.

— Швы наложил хороший специалист, но он использовал какие-то очень старые материалы. Где вам это сделали?

Ни Николас, ни Скай ни за что не ответили бы на этот вопрос.

— Сомневаюсь, чтобы эти раны хотя бы промыли, — сдви­нув брови, продолжала она. — Вам дали противостолбняч­ную сыворотку?

Юноши отрицательно покачали головой, и медсестра сразу же сделала им по уколу. Доктор Кеннеди выписала рецепт на антибиотики и сильные обезболивающие.

— Просто чтобы подстраховаться, — пояснила она. — Если наложить швы заново, это может вызвать новую травму. Ваши швы похожи на причудливую вышивку, но тот, кто их накла­дывал, знает свое дело.

И как бы женщины на них ни ворчали, юноши не сказали больше ничего, кроме того, что они поранились, когда фехто­вали. Скай не смог объяснить, откуда у него царапины на дру­гой руке (он порезался, когда разбивал стекло), а у Ника под глазом начал проступать синяк.

Викки пообещала позвонить в школу и пожаловаться мисте­ру Лавгроуву, но Ник остановил ее.

— Мы не были в школе, — сказал он, — это просто несчаст­ный случай.

Даже это признание стоило ему очень дорого: Викки и Ро­залинд стали думать, что юноши подрались между собой, тогда как на самом деле во всем были виноваты Нуччи. Обе женщи­ны не знали, как лучше поступить, но они видели, что отноше­ния между Николасом и Скаем по-прежнему хорошие, и ре­шили ничего не предпринимать. Остаток дня юноши провели в доме Мулхолландов. У них отобрали шпаги, положили их в шкаф и заперли на замок. Но Викки очень удивилась, что на них не было никаких следов крови, да и вообще они были со­всем не острыми.