Зик ласково обхватил Сэма за шею.

— Я вас, сукины дети, атомной бомбой шарахнул бы! — пророкотал он, смеясь.

Повскакав с земли, его друзья приветствовали эту мысль взрывом веселья. Только в смеющихся глазах Сэма по-прежнему стояло недоумение.

— А зачем тебе их шарахать? — спросил он. — Негры тебе ничего не сделали.

— Затем, что у них поджилки трясутся, — Зик сплюнул.

— Вот уж нет, — обиженно сказал Тони.

— Ничего подобного, — коротко возразил и Рыбий Пуп, задетый за живое.

— Кто здесь когда-нибудь дрался с белым, поднимите руки, — сказал Зик.

— Так нечестно. С какой нам стати с ними драться? Что они нам сделали…

— В рабство только угнали, а так ничего, — ввернул Сэм.

— Ну, это когда было, — сказал Тони.

— Ненавижу я эти разговоры! — с отвращением сказал Рыбий Пуп. — Обязательно Сэм надумает что-нибудь.

— Я хочу знать, вот и все. Так что ты с нами сделал бы, будь ты на месте белых? — допытывался он.

Рыбий Пуп и Тони невольно посмотрели на Зика. Лицо у него разгладилось, приняло мечтательное выражение. Сэм ждал.

— Если бы я был белый, — нараспев начал Зик, — во-первых, я бы разбогател…

— Это понятно. Завел бы до черта слуг и жил в большом красивом доме, — сказал Тони.

— Значит, так… — У Сэма тоже разыгрывалось воображение. — Сидишь ты в гостиной, кругом понавешаны картинки, книжки стоят…

— Сбоку прижалась хорошенькая блондиночка, жена, — дополнил картину Рыбий Пуп.

— А что, — с улыбкой одобрил Зик. — Ну и сижу… трубочку покуриваю. По радио негры наяривают джаз, на столе — бутылки с виски…

Зик, изображая белого богача: Сэм, говорят, ты хотел меня видеть? Чего тебе, ниггер?

Сэм, с достоинством: Я хотел с вами поговорить насчет того, чтобы с черными поступали по справедливости…

Зик, изумленно: Как ты смеешь со мной так разговаривать, ниггер? Какой тебе еще справедливости? Тебе, по-моему, и так неплохо!

Сэм, запальчиво: Нам бы работу получше, мистер Зик. Нас, черных…

Зик, высокомерно: И охота вам, ниггерам, вечно скулить? Что я тебе, хозяин? Ступай да раздобудь себе работу! Сам для себя придумай работу, черт побери! Мы, белые, себе придумали? Раз просишь справедливости у меня, значит, сам ты раб. Пошел отсюда, ниггер, не надоедай мне. Катись из моего дома, а то пристрелю!..

Сэм, в ярости выхватывает пистолет, стреляет: ПУ! Я сам тебя первый пристрелю! Вот тебе, белая скотина! Получай!

Зик хватается за сердце, заводит глаза и валится на траву.

Зик, хриплым шепотом: Ниггер, ты выстрелил в меня… За что?

Сэм, громко, гневно: За подлость твою, вот за что!

Зик, испуская дух: Ниггер, твоя взяла… Я побежден… Вот — забирай мой дом, жену, богатство…

Давясь от смеха, Рыбий Пуп и Тони глядят, как умирает Зик. Внезапно Тони с улыбкой выходит вперед мелкими шажками и, подбоченясь правой рукой, говорит, подражая женскому голосу.

Тони, жеманно: Сэм, голубчик… Ах, что за мужчина, большой, сильный! Ты застрелил моего мужа… Победителя не судят… Поцелуй меня… Все, чем я владею, — твое!

Сэм, в замешательстве, моргая глазами: Не, я совсем не к тому вел…

Не выдержав роли, приятели гурьбой навалились на Сэма и затормошили его.

— Ну что, выкусил? — кричал Зик. — Я говорю, поджилки трясутся!

— Сэм, ты вроде добивался справедливости, — сказал Рыбий Пуп. — Что же ты не забрал у него жену, дом и деньги? Выходит, Зик прав. Выходит, трясутся поджилки!

— Черт, да я же не о том! — отбивался Сэм. — Я про то, чтобы у всех были равные возможности…

— Сами мы не знаем, чего хотим, в том-то и вся беда, — сердито сказал Тони. — Одно плохо, что черным страшно до смерти.

— До того страшно, аж даже сказать страшно, страшно, — речитативом подытожил Зик.

— Рассуждаете про черных, все равно как белые рассуждают, — заметил Сэм.

— ЭГЕЙ! — пронеслось над полями.

— Вон они, идут, — сказал Зик. — А ну, приготовься!

По болотистому лугу приближался Тедди со своими черными воинами.

— Кто первый даст тягу, тому еще соску сосать! — с вызовом крикнул Тедди.

— Спорим, сам первый попросишься к маме на ручки! — предсказал Рыбий Пуп.

— Язык у тебя длинный, да руки коротки, — не растерялся Тедди.

К нему подошел Тони, и полководцы стали договариваться о правилах предстоящего сражения.

— Вы переходите на тот берег ручья. — Тони показал рукой, где будет линия фронта. — Мы остаемся на этом.

— Идет, — деловито отозвался Тедди.

— Кто первый крикнет: «Стой!», тот выбывает, — наметил Тони еще одно условие боя.

— Согласен, — одобрил Тедди.

— По местам! К бою готовьсь!» — приказал своему войску Тони.

Тедди подвел своих черных пехотинцев к дереву, упавшему поперек ручья, и они, один за другим, перебежали по ненадежному мостику на ту сторону.

— Скидавай рубашки! — заорал Тони.

— Точно! — подхватил Тедди.

На желто-бурых, залитых солнцем полотнищах глины блеснули восемь черных тел.

— Готовь снаряды! — скомандовал Тони.

— Есть! — подчинился Тедди.

Шестнадцать рук принялись лихорадочно вычерпывать глину и лепить из нее круглые ядра; их относили и складывали за деревьями, которым предназначалась роль бастионов. Трудились молча, тяжело дыша, поминутно вскидывая головы, чтобы удостовериться, что неприятель не нарушает условий глиняного побоища, а кстати прикинуть, много ли у него скопилось боеприпасов.

— Ребята. — Сэм вдруг остановился. — У меня мысль.

— Какая? — спросил Тони.

— Военная хитрость, понятно? Я выбегу вперед, а как они по мне начнут садить, тут вы засечете Тедди и накроете его.

— А что, мысль хорошая, — сказал Рыбий Пуп.

— Верно. — Тони зловеще усмехнулся, довольный. — Я скажу тебе, Сэм, когда выбегать.

— Шабаш, что ли? — крикнул Тедди.

— Шабаш! — Голос Тони разбудил эхо в глуши высокого леса.

Блестящие черные тела проворно попрятались за деревьями. Руки сжимали глиняные ядра, головы осторожно высовывались из-за укрытий, нашаривая глазами мишени. Ни звука, только птичье щебетанье да шорох листвы на ветру. Из вражеского стана на том берегу ручья со свистом вылетел на солнце глиняный снаряд, прошумел в ветвях и — плямп! — разметав по сторонам ошметки, врезался в ствол дуба, за которым притаился Рыбий Пуп. У Пупа рука сама потянулась ответить на огонь, но его остановил яростный шепот Тони:

— Не стрелять, Пуп! Сэм, приготовиться к вылазке, слышишь?

— Есть! — отозвался Сэм.

Новый выстрел — бабах! — и неприятельский снаряд с шумом шмякнулся в дерево прямо над головой Зика и взорвался, обдавая плевками глины соседние деревья. Теперь уже Зик рванулся дать сдачи, но Тони ухватил его за локоть:

— Назад, Зик.

Там и сям падали глиняные ядра, но прямых попаданий так и не было.

— Чего вы ждете, или уже со страху поумирали? — с вызовом крикнул Тедди.

— Не бойсь, когда надо будет, получите, — ответил Тони.

— Пора начинать, они все на виду, — оценил обстановку Зик.

Петляя, пригибаясь, Сэм заюлил по глиняному настилу, на миг замер живой мишенью и отскочил в сторону. Комья глины тучей застлали воздух, и Сэм заплясал, уворачиваясь от них. Из-за ручья взметнулся кровожадный вопль; войско Тедди, блестя на солнце черной кожей, беспорядочно высыпало к самой воде, откуда удобней было целиться в Сэма. Оставив далеко позади свои укрытия, неприятель растянулся по берегу и напропалую садил по Сэму, мелькающему черной тенью среди деревьев. Тедди добежал до бревна, перекинутого через ручей; сзади, не прекращая шквального огня, напирали его пехотинцы.

— В атаку! — зычно скомандовал Тони.

Он и его бойцы выскользнули из-за укрытий, рассыпались по вязкому берегу, и на ту сторону пригоршня за пригоршней полетел град глиняных ядер, предназначенных для одного Тедди. Ж-жах! Ага, попало! Плотный ком расквасился на черном лице полководца, облепил его, как желто-бурая маска из жидкого теста. Руки у Тедди дернулись вверх, точно у куклы, когда ее потянут за веревочку. Он стал как вкопанный, протер залепленные глиной глаза, глянул, повернулся кругом и, подхватив с земли рубашку, бросился наутек под кров деревьев.