И он стоял и слушал, а ребята кругом помирали со смеху. Рожу бы тогда расквасить этому Тедди, отвести душу, а он ничего лучшего не придумал, как пригрозить вполголоса:

— Дождешься, я тебе скоро прочищу мозги!

— Видите! — с торжеством завопил Тедди. — Он и отвечает, как белые! Шуток не понимает!

— Кончай лучше цепляться к моему прозвищу! — предостерегающе сказал Рыбий Пуп.

— Брось, Пуп, он просто дразнит тебя, — сказал Зик.

Что ж, пришел день расквитаться с этим остряком за его шуточки…

— Ладно, пошли! — решительно объявил он.

— УРА! ПОВОЮЕМ! — возликовал Зик.

Они дошли до лавки, принадлежащей Зикову отцу; на крылечке, во главе с Тедди и Тони, их поджидали ветераны глиняных сражений, черные воины, которым служили снарядами комья грязи. Противники встретились с достоинством; скрытая вражда понуждала их соблюдать осмотрительность в обращении друг с другом. После обмена ни к чему не обязывающими приветствиями Тедди спросил:

— Ты не против сразиться?

— Можно, — небрежно отозвался Рыбий Пуп.

— Считай, что договорились, — ухмыльнулся Тедди.

— Смотрите только, чтоб никаких камней в глине, — предупредил Тони, — никаких железяк, слышишь?

— Само собой.

— И без шуму, — вставил Сэм. — Чтобы никто не узнал, куда мы идем.

— Вот именно, — сказал Зик, беспокойно скосив глаза на отцовскую лавку.

— Мы тронемся первые, вы после нас, — установил порядок продвижения армий Сэм.

Посвистывая, напустив на себя самый невинный вид, Тони и его войско выступили в поход. Пройдя милю, они остановились, осмотрелись по сторонам. Никого не видно. Они пролезли через ограду из колючей проволоки, вошли в густой лес и по хлюпающей от влаги земле пошли дальше.

— Слушайте, — начал Зик. — Надо придумать план, их иначе не разобьешь. Давайте все насядем на Тедди, поскольку он у них главный. Если он даст деру, дунут и остальные, поняли?

— Я — за, — сказал Тони.

— Это подходяще, — согласился Сэм.

— А комья давайте лепить поздоровее, — предложил Рыбий Пуп.

Наметив план военных действий, они уже не тревожились за исход операции, считая, что с такой тактикой победа им обеспечена. Зик от избытка чувств затянул песенку:

Смех всколыхнул им животы, раздул ноздри, эхом отозвался в окрестных полях.

— Откуда взял песенку? — спросил у Зика Тони.

— Подслушал, как твой папа поет, — с озорством ответил Зик.

залился, как заправский тиролец, Сэм.

Рыбий Пуп обнял ствол дерева и взвыл, пустив из угла рта струйку слюны. Зик и Тони, хлопая себя по ляжкам, ржали во все горло.

— Ты где же раздобыл такое, негр? — спросил Зик.

— В Библии вычитал, — сказал Сэм.

— Сэм, — ласково позвал Рыбий Пуп.

— Чего?

— Тебя четвертовать мало.

Теперь мягким баритоном запел Тони:

— Во дает!

— Конец света!

— На такой молитве и помереть не жалко, — сказал Зик.

Пересмеиваясь, они прошли полоску вспаханного поля и зашагали по луговой траве, увязая ногами в топкой почве. Высокое солнце то и дело скрывалось за быстрыми облаками, и тогда по сверкающей зелени скользили тени. Голубые и желтые бабочки порхали над кочками. За стеной деревьев попискивали птицы, где-то вдалеке замычала корова.

Рыбий Пуп стал горланить песенку, все подхватили:

Последние ноты замерли в гуще деревьев, воцарилась тишина.

— Люблю, когда поют в лад, — мечтательно заметил Сэм.

— Ага, и я, — отозвался Зик.

— Музыка — это вещь, братцы, — заявил Рыбий Пуп.

— Как черные поют, так больше никто не поет в мире, — похвалился Тони.

На солнце сверкнула желто-бурая полоска воды — они вышли к ручью.

— Вот вам и море-океан, — насмешливо протянул Тони.

— Не океан, не речка даже, но сгодится до времени, — сказал Рыбий Пуп.

По обе стороны ручья ровными простынями ярдов в десять шириной тянулась желто-бурая глина, гладкая, нетронутая.

— Красотища! — сказал, потирая руки, Сэм.

Мальчики кинулись вперед и, запустив поглубже пальцы в податливую гущу, стали пригоршнями черпать клейкую глину и лепить круглые колобки на пробу. Черные руки вмиг покрылись желто-бурой корой.

— Смертельная штука, — оценил Зик, взвешивая на правой ладони плотный тяжелый ком. — Внимание, взрываю атомную бомбу миссисипского производства. — Он отступил, размахнулся и с силой бросил свой снаряд в ствол дерева — шлеп! Грязь фонтаном разлетелась в пронизанном солнцем воздухе. — Молодец! — похвалил себя Зик.

— Водородная, сделано в Диксиленде! — Рыбий Пуп прицелился и запустил увесистым комом глины в соседнее дерево — чмок! Снаряд сплющился в лепешку, растекаясь неровными лучами, во все стороны плеснулись ошметки, заляпав желтым подножную траву. — Точно в яблочко! — оповестил он зрителей.

— Эй, сколько вас там на фунт сушеных! — выкрикнул Тони. Пущенный им комок глины взмыл в воздух, сделал крутой вираж к ручью и, опускаясь все ниже, скользнул над водой и зарылся в грязь на том берегу.

— Теперь я! — Сэм швырнул неряшливо слепленный ком в дерево, до которого было три шага. Плюх! Их обдало дождем брызг, черные лица расчертило желтыми подтеками.

— Это вам от русских угощение! — невнятно крикнул Сэм, отирая со рта глину.

— Ни фига себе! — возмутился Зик, вытирая глаза. — Эдак ты без всякой войны своих же перекалечишь.

— Пристрелка окончена, — объявил Рыбий Пуп. — Подождем неприятеля.

Друзья развалились на траве, заслоняя глаза от слепящего солнца. Прожужжал мимо шмель. Прыгнул и вновь пропал за листом кузнечик. Сэм выдернул из земли травинку и в раздумье принялся жевать.

— Зик, — тихо, просительно позвал он.

— М-м? — промычал Зик.

— Можно тебя спросить, только без смеха?

— Валяй, — прикрыв глаза, разрешил Зик.

— Если бы ты был белый, что ты сделал бы с неграми?

— Во, так я и знал! — возмутился Тони. — Мозги повредил человек на этом деле!

Рыбий Пуп беспокойно пошевелился и ничего не сказал.

— Ты, Сэм, рассуждаешь, как вроде ты ихняя собственность, — недовольно сказал Зик. — Если бы я был белый, я бы тебя спросил, почему ты ко мне лезешь с такими вопросами…

— Но мы живем рядом с ними, — настаивал Сэм. — Без белых шагу не ступишь…