Вот и коллектор. Ступеньки. Столь непроходимые для съеденных молью нацистов. Быстрым шагом сходим по ним, углубляясь в коридор. Несколько десятков метров, и мы на месте. Финальная разборка. Мы или они. Точнее, Мы и наши деньги - изгибаю губы в ухмылке. Деньги уже рядом. Может зря я пил из бутылочки? Всё очень гладко. Только зря сейчас мучаю себя постоянным самоконтролем, не позволяя своему "Я" сползти в старую топь. Да ещё и таблетки пачками пить придётся. Ладно, как говорится, нельзя "сглазить".
Оглядываюсь, увидев дверь. Она ведёт в сектантский "конференц-зал". Операция начинается.
- Началось, народ. Вперёд! - Восклицаю я театральным шёпотом и толкаю дверь, пропуская вперёд насторожившегося Лёху.
Он проскакивает внутрь, вскидывая "ствол". Я бросаюсь за ним, выхватывая из ножен ритуальный клинок. Если что, то им не только в ритуальных целях поработать можно. К тому же, против разных оккультных людей даже эффективнее будет, чем против обычных обывателей. Теоретически. Кстати, я кому-нибудь говорил, что ножами кроме как для магических целей и нарезки хлеба с сыром - я тоже не умею пользоваться?
Впрочем, поздно думать о постороннем. В зале к нам обернулись две фигуры в своих вечных балахонах с капюшонами. Лёха вскидывает пистолет, но я кладу ему руку на предплечье и прикладываю палец к губам. Он смотрит на меня бешеным взглядом, скидывает руку, но кивает и опускает "ствол". Мгновенно бросаясь в их сторону. Я вскидываю руки и шепчу подготовленное ещё после ломки в автобусе, заклинание молчания. Оно срывается с кончиков моих пальцев двумя серыми змеями, метнувшимися к лицам сектантов, затыкая им рты.
Один из старичков-затейников аж обхватывает ладонями своё горло. Видать, слегка переборщил. Кажется, вообще пережал им дыхательные пути, да. Другой разворачивается и в навязанном мною молчании пытается, явно задыхаясь, пробежать к одной из дверей. Но Лёха настигает обоих. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть на сцену жёсткого насилия. В зал втягиваются остальные. Бросаю через плечо:
- Лёха... Ты закончил? - Слышу его согласный рык. Он уже впал в состояние "берсеркера". - Тогда так. Разделяемся. Артамонова, хороша уже пить сво й корвалол! Вместе с... Лёхой - зачищаешь вон те помещения. Они там живут. Мы же вчетвером идём в темницу, где все эти девочки.
Все кивают. Даже присоединившийся к нам Лёха, наматывающий на руки оторванные куски балахонов. Чтобы бить, значит, было сподручнее, что ли? Артамонова недовольно улыбается, понимая что её функция - прикрывать магией Лёху и контролировать процесс зачистки.
Костя довольно трясёт головой. Ещё бы. Спаситель девочек, блин. Герой в белом, уже про себя прикидывающий, как бы воспользоваться своим реноме будущего спасателя и замутить с матерью несчастной. Или, хотя бы, хвалиться потом своими подвигами перед другими представительницами прекрасного пола. Казанова-недоучка. Иван вообще расплылся в сладкой ухмылочке, рассчитывая поживиться ритуальными предметами. Они же дорогие среди ценителей. Пусть тешится, он же без этого не может. Торгаш чёрномагического рынка. Лишь жена выглядит собранной и решительной. Она у меня такая, да. Дело - есть дело, а не попытка устроить балаган.
Лёха распахивает дверь в коридор, ведущий к жилым помещениям, а вслед за ним, беспрестанно делая пассы руками, просачивается Артамонова. Судя по её виду, она уже почти упокоила всех сектантов, которые там могут найтись, и теперь очень переживает: как бы не подхватить простуду в сырых кельях. Ну, кого она сейчас дистанционно не убрала - добьёт наш берсеркер. Хотя судя по количеству выпущенных ею заклинаний - они все уже должны ползать по полу, не в силах встать на ноги.
Я открываю нашу дверь. И издаю матерный вопль, могущий, наверняка, поднять мёртвого. Впрочем, как раз таки мёртвый перед нами и стоит. Серёга. Уже иссохший. Местами припухший. На одной синюшной ноге - тапочек. Вторая - босая. Изорванная больничная пижама. Одного глаза нет. Оттуда торчат щепки. В руках - измочаленная швабра. Такое подозрение, что этой шваброй он и получил в глаз. Но потом у кого-то отобрал и ещё несколько раз использовал. Против уже чужих очей и прочих органов. Иначе, почему она такая пережёванная и по ней идут некие бурые склизкие потёки?
Пытаясь понять что произошло, я отхожу на пару шагов назад, непозволительно теряя контроль над собой от потрясения. Ещё немного - и свалился бы в глубины своей личности. А так, сделав два глубоких вдоха, я слежу за медленно шагнувшим ко мне Сергеем.
- Кто-нибудь может представить что это значит?
Иван хмыкает, бормочет что-то вроде: "Да что объяснять? Неплохо же сохранился". Костя шипит ругательства, общий контекст которых заключается в том, что он не некрофил. Впрочем, в этом я и так не сомневался. У него немного другие вкусы. Жена задумчиво произносит:
- Чувствуешь фон? Кажется, они начали ритуал. Не в полном составе. Углы конструкта не полностью заполнены. Энергия подземных сил, которые они призывают, выплеснулась наружу.
- И убитый ими Серёга, внезапно встал и пошёл? - Уточняю я.
- Угу. Сам ощути. - Откликается любимая.
Раскидываю сеть своего обострённого восприятия и убеждаюсь в её правоте. Но что же такое они хотят сделать с девочкой, что небрежное проведение ритуала не в полном составе - может даже поднять мёртвого? И почему они не выкинули труп моего друга в сточные воды коллектора, как всех остальных? Чтобы узнать - кидаю в голову стоящего передо мной мертвеца острый щуп и высасываю информацию. Сейчас это для меня очень просто.
Мне всё становится ясно. Они оставили его, чтобы с помощью некромантии попробовать выудить информацию обо мне и отечественной Конторе. Только вот их навыки работы с духами не позволили им это сделать в полной мере. Поэтому их Дитрих, начальник службы безопасности, решил продолжить эксперименты самостоятельно, иного не позволила ему гордость. И вот, при подготовке к ритуалу, у них не хватило концов замыкающих цепей на магический круг. Дитрих встретился с яростью мертвеца. От которого, пытался отбиться шваброй. В результате швабра вернулась к нему, и он валялся сей момент в своей комнате, уже остыв. Поднятый же труп пошёл мстить своим убийцам. Так обычно и бывает в таких случаях. Со шваброй наперевес, ага. Мозги-то уже сгнили. И так он, Иван прав, сохранился неплохо. Видимо, благодаря некромантии.
Зомби, которого не так давно звали Сёрегой, помялся с ноги на ногу и развернулся, побредя по коридору куда-то прочь от нас. В одно из разветвлений. Искать наощупь своих убийц. Ну и пусть идёт. Будет почва для новых легенд среди посетителей Столичных подземелий. А вот выпить за успешный путь его души - будет надо. Хороший друг у меня был. Даже в посмертии, оказывается, помог, устранив одного из самых опасных сектантов, на мой взгляд. Выпить же - это не просто отдать дань его памяти, но и очень важная сакральная вещь, для помощи его душе спокойно уйти. Главное, правильные заупокойные вещи сказать. Ладно, это опять же, терпит. Последний раз, взглянув на уковылявшего зомби, я махнул рукой своим:
- Пойдёмте. Нас ждут великие дела. - Сам, поморщившись от того, что мои слова отозвались внезапно под черепом тихим гулом. Моя истинная сущность требовала выйти на свободу, раз уж я её разбудил, и сотворить великие дела на свой... мой... вкус.
Коридор, освещенный тусклыми лампочками, крашенными в красное, и забранные в решетчатые плафоны, быстро закончился. Перед нами была тяжёлая противоударная дверь, покрытая потёками ржи. Что ж, пора, значит, пора. Не стоит останавливаться на достигнутом, и тупо разглядывать дверь. К тому же, вон, позади уже зашевелился Иван. Резко выдохнув, я толкнул дверь перед собой, поудобнее перехватив свой ритуальный клинок, блеснувший в полутьме алыми отсветами.
Быстро оглядываю полутемное помещение взглядом, улавливая каждую деталь, пока на нас никто не обратил внимания. Как хорошо, что Лёху отправил на зачистку, а то бы этого мгновения рекогносцировки у меня не было. Присвистываю про себя: раскинулась феерическая картина. Тринадцать фигур в балахонах стояли по концам вычерченной на полу геометрической фигуры. В центре находился верховный магистр, в своей расцвеченной робе. Он стоял, наложив руки на маленькое тело, привязанное к операционному столу, найденному, судя по его виду, в некоей заброшенной больнице. Рядом, удерживая в руке длинный нож, стоял... Палач. Высокая, сухощавая фигура, затянутая в чёрное, только на голове не было капюшона. Лицо же Палача было закрыто маской. Сразу ощущаю, что это кожа барана, в несколько слоёв. Вымоченная особым образом в специальных растворах. Пепельно-белого цвета, с алыми узорами по краям, стекающими к прорезям для глаз, рта и носа. Вот ты какой, золотой карасик. Обычное зрение плохо помогало рассмотреть происходящее, ведь подземный зал освещался только тремя факелами, коптящими под высоким потолком. Но разбуженное и работающее на полную катушку другое видение, помогло увидеть самое главное и важное.
