Но он, однако, не сказал, что ей нельзя приехать. А к кому еще Наоми могла обратиться? Элли вернется из Италии только завтра. Джеральдин была в Шотландии. А рассчитывать на теплый прием у Кейт она вряд ли могла.
Итак, когда у подъезда появился белый «форд» и водитель посигналил клаксоном, она нетвердыми шагами вышла на крыльцо, жестами, свидетельствующими о ее полной беспомощности, вынудила таксиста вынести ее вещи и сложить их в багажник, а затем назвала адрес в Пимлико.
— Две недели, — жаловался Доминик, — и ни единого поцелуя, не говоря уже о чем-то большем. Должен признаться, я разочарован в тебе, Джу-джу. Я-то считал, что с тобой можно повеселиться.
— Мне очень жаль разочаровывать тебя.
Он обогнал Джуин и пошел по краю поля шелестящей травы, размахивая палкой, то и дело подбрасывая в воздух фонтаны листьев и цветов. Вокруг него преданно кружил Маффи.
— Зачем ты губишь растения? — отчитала Доминика Джуин.
Походка у этого парня была исключительно развязной: при каждом шаге он поднимался на подушечках пальцев одной ноги, а другую ногу практически выбрасывал вперед. Джуин, следуя за ним в потоке слов, провокаций, выдумок и бахвальства, не могла не удивляться вновь и вновь его энергии и самонадеянности. Честно говоря, мысль о скором возвращении домой тоже удручала ее. В понедельник она вернется к своей старой жизни, снова пойдет в школу. Она опять окажется в гуще событий и в гуще своего горя. Ей не хотелось уезжать отсюда. Это неприветливое побережье пришлось ей по душе. Она собиралась приехать сюда при первой же возможности и поселиться в каком-нибудь простом коттедже на уединенном мысу посреди колышущихся на ветру трав. Ее воображение рисовало дымок, вьющийся из трубы, одинокий огонек во мраке ночи. Она видела себя — замкнутую отшельницу, странную и загадочную. (О ней будут ходить слухи. Люди будут говорить, что она сошла с ума из-за несчастной любви.)
День был теплым, но жемчужно-серым: должно быть, непримиримые погодные силы пришли на время к компромиссу. Дождь ничто не предвещало, но тем не менее он мог неожиданно налететь с моря. Дорога, кисло пахнущая гудроном, привела Доминика и Джуин к рощице, в лиственном пологе которой перебирал серебряные струны морской бриз. Затем дорога сделала поворот и пошла под уклон, и наконец показалась цель путешествия подростков. Шаги Доминика удлинились. Джуин, пожав плечами, не стала бороться со все увеличивающейся дистанцией между ними. Она не собиралась ломать себе шею ради того, чтобы не отстать от Доминика.
Перед кафе он остановился и прислонился к дереву, ожидая, пока Джуин догонит его. Шорты открывали взору его сильные и жилистые ноги, покрытые золотистым пушком.
— Ать-два, — поторопил он Джуин, — пошевеливайся. У нас мало времени. Если мы не вернемся через полчаса и опоздаем к обеду, за нами вышлют поисковую партию. Мама и бабушка боятся, что со мной ты в опасности.
— Смотри, — сказала Джуин, которая за эти дни настолько привыкла к его постоянным двусмысленным шуточкам, что уже практически не слышала их. Она вытянула руку — косточка, а не рука, — на которой устроилась божья коровка. — Они такие странные. Я их уже сто лет не видела. Даже забыла, что они существуют. Куда они подевались? Что с ними случилось? Они кусаются? Я всегда побаивалась насекомых.
— Они не кусаются, но могут защекотать до смерти.
— О господи. — Джуин вздохнула над безнадежностью Доминика. — Интересно, почему они называются божьими коровками? В них нет ничего божественного. Да и на коров они не похожи.
— Божья коровка — значит коровка Божьей Матери. Она так названа за то, что пожирает огромное количество тли.
— Ты что, мистер всезнайка? — спросила Джуин и снова вздохнула, на этот раз раздраженно: казалось, не было такого вопроса, на который Доминик не знал ответа.
— Ты спросила — я ответил. А вообще я не всезнайка, просто от природы способен заглатывать большие объемы информации, — ответил Доминик и руками раздвинул свои жадные губы, обнажив крепкие белые зубы.
— Твоя бабушка говорит, что…
— А, моя бабушка. Вот не знаю, что она приспособит себе под лицо, когда обезьяна потребует свою задницу обратно?
— Ты очень непочтителен.
— Почтение нужно заслужить, Джуин, ты согласна со мной? Я не уважал моего старика, пока он не заявился домой косой как заяц. А этой противной ведьме придется совершить нечто совсем необыкновенное, чтобы заработать хоть каплю уважения с моей стороны. Самое меньшее — это пройти круг на скачках в Аскоте с дымовой шашкой в заднице.
— Ну хватит, — прервала его Джуин, подавив смех. — Твоя бабушка говорит, что это у тебя от твоего дяди. Твоя любовь к знаниям. Она говорит, что в твоем возрасте Дэвид был вылитый ты.
— Это крайне неприятно, как ты, наверное, и сама догадываешься, когда тебя все время с кем-то сравнивают, особенно если этот кто-то — бездельник чистой воды.
— Дэвид — бездельник? — Брови Джуин взлетели в искреннем удивлении. — Моя мама совсем другого мнения о нем. Она считает его гением.
— Это потому, что она хочет от него ребенка. Этого хотят многие женщины. Только в этом отношении я бы хотел походить на него.
— Ужас какой. В ее-то возрасте. — Джуин согнула руку, поднесла ее к лицу и прищурилась, разглядывая божью коровку.
— Случаются и более странные вещи. Ну, пойдем? Мы же собирались выпить.
— Подожди. — С серьезностью, с детской верой в волшебные заклинания Джуин обратилась к божьей коровке: — Божья коровка, лети на небо, там твои детки… — Ой, смотри, улетела! Интересно, где ее дом.
— Или его. В сухой щели где-нибудь на дереве. Там они обычно проводят зиму. В спячке. Так, а теперь, прошу тебя, пойдем.
Кафе «Цветы леса» помещалось в высоком кирпичном здании замысловатой архитектуры с узкими угрюмыми окнами-фонарями. Человек, создававший внутренний интерьер, не то чтобы обладал плохим вкусом, скорее, он просто не имел вкуса. Основной деталью оформления была пластиковая мебель.
Автомобильная парковка при кафе отличалась не только неудобным расположением, но и необоснованно большими размерами. Оставалось только удивляться, как владельцы и пассажиры нескольких десятков машин могли бы поместиться внутри кафе. Но в этот день такой проблемы не стояло: заведение пустовало. На клочке зеленой травы позади здания стояли древние детские качели, что только усиливало общую атмосферу безысходности, окружавшую «Цветы леса». Случайных и заезжих посетителей здесь не приветствовали, владельцы заведения удовольствовались местной клиентурой.
С правой стороны небольшого вестибюля открытая дверь вела в небольшой зал со столиками, там же виднелись черная доска с меню и буфет, уставленный пластиковыми бутылками с соусами. Доминик сунул голову в дверь и, обернувшись через секунду к Джуин, закатил глаза.
— Здесь все по-шотландски. Абракадабра какая-то, — доложил он.
— Хватит говорить ерунду. Я ведь тоже могу читать. Посмотрим: треска с жареным картофелем, окорок с жареным картофелем, лазанья… да-а, одни только мертвые животные и перегретое масло. Ой… — Джуин неосознанно перешла на шепот. — Я же собиралась купить для мамы хаггис. Наверное, уже поздно, где я его теперь найду?
— Да зачем ей хаггис? Кстати, это тоже мертвая плоть. Мочевой пузырь, набитый салом.
— Не смей так отзываться о моей матери.
— Ты прекрасно знаешь, что я говорю о благородном хаггисе, великом вожде племени колбасных изделий, подобном огромному кондому, нафаршированному требухой. А что, пожалуй, ты права. Элли вполне мог бы понравиться хаггис, если рассматривать его в таком ключе.
— Я просто подумала, что он будет интересен ей своей новизной.
— Ты тоже будешь интересна своей новизной, если раскрасишь лицо красной краской, польешь волосы горчицей, приправишь сверху сливками и станешь играть с моими чувствами. А теперь давай пройдем сюда.
Бар, расположенный слева от входа, предворяла вывеска «Салун». В общем и целом бар выглядел чуть привлекательнее, чем зал со столиками, однако стоящая за стойкой хозяйка кафе — худая женщина с лицом, похожим на мордочку хорька, — явно хотела испортить это впечатление. Она слышала беседу Доминика и Джуин в коридоре и поэтому при их появлении в баре не перестала водить тряпкой по стойке маленькими круговыми движениями, а только смерила их скептическим взглядом. Выражение ее лица оказало бы честь и самой Элеанор Гарви. «Обезьяна может забирать свою задницу, — подумал Доминик, — здесь есть кое-что получше». Тем не менее вслух он любезно произнес:
