— Джерри, я спрашивал о другом. Что ты думаешь по поводу этой записки?

— Ну, тут даже думать особо не надо. Это твой крутой босс. Хочет тебя запугать. Чтобы ты сидел тихо и не болтал лишнего.

— Что?! Авраам Лайонз?! Нет. Ты действительно думаешь, это он?

— Да, я думаю, это он. А ты сам что думаешь?

— Я думаю, это Фанк Дизи. Которого я обоссал. Мальчик из «Блокбастера» сказал, что записку в коробке с кассетой оставил черный парень с дредами, с расческой в волосах и в оранжевой спортивной куртке.

— И что? Собственно, так все и делается. Пахан дает поручение шестерке…

— Нет, Джерри. Смотри. Когда я обоссал Дизи ногу, он был в оранжевом спортивном костюме. А тот парень в «Блокбастере» был в оранжевой спортивной куртке… вполне вероятно, что куртка — это верхняя часть костюма… а обоссанные штаны Дизи, наверное, сдал в химчистку.

— Моско, не делай поспешных выводов. Это мог быть кто угодно. Но я более чем уверен, что это был кто-то из банды Лайонза. Он просто боится, что ты психанешь и раскроешь их страшную тайну. После всего, что случилось. Вот он и хочет тебя заткнуть.

— Не знаю, Джерри. Я думал об этом, но если это действительно Лайонз, то почему он ждал целых три дня и только потом…

— Поверь мне, Уолли. Я знаю, что говорю. Для него это гарантия, что ты будешь молчать.

— Ну, ладно. Допустим, ты прав. И что теперь? Что мне делать?

— Что тебе делать? Сидеть, молчать и не рыпаться, если хочешь получить своего пса обратно. Не звони им, не пытайся ничего выяснять. Я серьезно, Моско. Они сами тебе позвонят. Когда сочтут нужным. За Доктора не переживай. Ему никто ничего не сделает. Лайонз все же не зверь. На этот счет можешь не беспокоиться. Тебе и так есть чем заняться.

— И чем же?

— Пункт первый: снова встретиться с той сексапильной брюнеткой из бара.

— И еще?

— Пункт второй: в четыре часа пополудни у нас назначена встреча в «Bionic Books».

— Что?!

— Да, малыш! Они только что позвонили!

— Нет! Джерри, нет!

— Да, Моско! Дело пошло!

— Джерррри. Нет. Слушай, я не хочу…

— Не буду я ничего слушать, Моско. Это ты послушай меня. Приводи себя в божеский вид, и встречаемся у меня в офисе в половине четвертого.

— Нет, Джерри. Я не хочу… То есть, мне кажется, это не совсем то…

— УОЛЛИ. Ты слушаешь, что я тебе говорю? Ты давай прекращай выкобениваться. Договорились? Это твой шанс. За него надо хвататься. И я не дам тебе упустить этот шанс из-за каких-то мудовых рыданий якобы ущемленного эго. Да, вы, художники, люди капризные, гордые, с тонкой душевной организацией… но всему есть предел. В общем, жду тебя в половине четвертого.

— Джерри… — Я тяжко вздохнул, давая понять, что не намерен с ним спорить по этому поводу. Не намерен в том смысле, что я уже все для себя решил. Но Джерри принял мой вздох за знак капитуляции. Типа я осознал, что не прав, и внял гласу разума в его лице. Может быть, так и было.

— Вот и славно! — воскликнул он. — До скорой встречи.

— Джерри…

Но он уже бросил трубку. Как всегда.

Я не попал на ту встречу в четыре часа.

Я собрался и вышел из дома без чего-то там три, исполненный самых благих намерений. Хотел взять такси, доехать до «Комнаты поцелуев» и забрать свою машину, которую бросил вчера у бара. Я шел по улице, как говорится, никого не трогал, и тут ко мне подрулил желтый «хаммер». Подъехал сзади, притормозил и медленно поехал рядом, не обгоняя меня, но и не отставая. Этакий угрожающий бегемот на колесах, сотрясавшийся от музыки, гремевшей внутри. Я испугался. Мне было страшно взглянуть на «хаммер», я не хотел на него смотреть, но меня словно что-то тянуло… Я повернул голову, быстро глянул на желтую грохочущую громадину, не сумел ничего разглядеть сквозь тонированные темные стекла и снова уставился себе под ноги. Интересно, кто там в машине? Они явно за мной наблюдали. И скорее всего замышляли недоброе. Я ускорил шаг. Впереди была автобусная остановка. До нее оставалось пройти ярдов сто. На остановке стояли люди, ждали автобуса. Я подумал, что люди — это хорошо.

С людьми оно безопаснее. Можно даже надеяться, что ничего страшного не случится. Потому что я был уверен, что готовится гнусное преступление. И даже догадывался, кто выступите роли жертвы. А если рядом будут люди, тогда, может быть, все обойдется. Во всяком случае, у злодеяния будут свидетели. Пусть и слабое, но все-таки утешение.

Окно у переднего пассажирского сиденья «хаммера» мягко опустилось вниз. Наружу вырвалась убойная волна очень громкого рэпа. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох,-сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться и не побежать.

Музыка сделалась чуть тише.

— ЭЙ! — окликнул меня злобный голос из «хаммера», звучавший именно так, как в моем представлении должен звучать голос очень сердитого черного отморозка. Я шел вперед, упорно глядя себе под ноги. — ЭЙ! Ты че, не слышишь, урод?! — Я сделал вид, что не слышу. — Эй, ты че, глухой?! Я ваще-то к тебе обращаюсь, задрот! — До автобусной остановки оставалось уже ярдов двадцать. — Ты че, самый борзый?! Смотри сюда! Тебе, что ли, жить надоело? Хочешь, чтобы тебя пристрелили в натуре? Щас пристрелим, какие проблемы?

Я подумал: «Ну, все. Пиздец».

— Эй! Я к кому обращаюсь, ваще?

Я вдруг очень остро и живо проникся мыслью, что сейчас мне предстоит умереть. И это будет уродская смерть. Меня застрелят какие-то черные отморозки из проезжающей мимо машины. Но за что? Почему? Что я им сделал? Блин, может быть, я одет в цвета банды, с которой у этих ушлепков война? Может, я выперся во всем синем? Блин, а ведь точно. О Господи. Я был во всем синем. В форменном цвете «Крипсов». Или это цвет «Бладов»? Блин, блин, блин. Я уже приготовился к самому худшему и вдруг услышал знакомый голос:

— Все, снежинка, готовься к смерти! Ха-ха-ха!

Я узнал этот смех.

Я поднял глаза и увидел широкую — во все тридцать два золотых зуба — улыбку Орал-Би, сиявшую в открытом окне «хаммера». Би был в черной спортивной кепке, надетой поверх камуфляжной банданы. Он нацелил на меня указательный палец, изображая пистолет.

— Пиф-паф, Толстячок! Все, ты убит. Ха-ха-ха. Здорово мы тебя напугали, нигга?

Из окна «хаммера» вырвалось облако сизого дыма с характерным запахом дури.

Я чуть не расплакался от облегчения.

— Напугали изрядно, дружище. Я тут чуть не обосрался с испугу.

Не знаю, сколько там было народу в машине, но все дружно заржали.

— Гы! Он сказал: «Я тут чуть не обосрался с испугу», — повторил кто-то на заднем сиденье, изображая утрированную пародию на голос белого человека в исполнении правильного черного пацана.

Орал-Би рассмеялся, ужасно довольный собой.

— Ладно, Моско, садись в машину. Мы как раз собрались раскуриться.

Я продолжал улыбаться, но уже из последних сил. «Интересно, — подумал я, — а Орал-Би знает, что Дизи (или, возможно, Лайонз) похитил мою собаку?». Вообще-то я не должен был с ним разговаривать, с Орал-Би. Лайонз велел мне залечь на дно и вообще никуда не высовываться.

— Э… н-нет, Би. Спасибо, но я не м-могу, — выдавил я, заикаясь. — У меня важная встреча.

— Ха-ха-ха! Он сказал: «Я не могу. У меня важная встреча»! — опять спародировал меня тот же голос с заднего сиденья.

— Какого хрена, братан? Что значит, важная встреча? У тебя есть что-то важнее МЕНЯ?! Нет, нигга, так не пойдет. Давай-ка садись. — Орал-Би вдруг посерьезнел. Я уже понял, что спорить с ним бесполезно. Себе дороже. Задняя дверца открылась, и я забрался в машину.

— Щас мы тебе сделаем важную встречу, — сказал Орал-Би. — Самую важную, сцуко, встречу с большим косяком.

Вообще-то я не курю траву. Мне своей дури хватает. Я и так ярко выраженный неврастеник со склонностью к паранойе, а трава это усугубляет, и я подгоняюсь до полной измены. Но я опять не стал спорить. Просто молча захлопнул тяжелую дверцу, и мы отъехали от обочины. Как я и предполагал, помимо самого Орал-Би, в машине сидел и два его паразита-братца, выступавшие в роли «телохранителей», сопровождавших его повсюду. Этим красавцам изрядно свезло по жизни. Исключительно на том основании, что им посчастливилось появиться на свет из одного с Би отверстия, они получили безоговорочное эксклюзивное право «охранять» своего знаменитого брата, что означало: тусоваться с ним целыми днями, не делать вообще ни хрена и при этом еще получать нехилую зарплату. Один из братьев сидел за рулем. Крупногабаритный толстяк с золотыми зубами по прозвищу Йо-Ио Па. Неизменный шофер Орал-Би. Я еще не встречал человека толще, чем Йо-Йо Па. Не знаю, откуда возникло такое прозвище, но, помнится, я просто выпал в осадок, когда узнал, что он играет на виолончели. Мне до сих пор в это не верилось. Я то и дело поглядывал на его огромный живот, втиснутый между рулем и сиденьем. Как он там помещался — вообще непонятно. Второй братец Би — тот самый весельчак на заднем сиденье, повторявший за мной мои фразы, изображая речь белого человека, — мускулистый верзила, самоуверенный, наглый и больной на всю голову, носил прозвище Тедди Биззл. Как и у всех братьев Беллов, у него тоже была «решетка» (так у них назывался полный рот золотых зубов), причем инкрустированная бриллиантами. «Т» — с одной стороны, «Б» — с другой. Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что такая решетка стоила больше, чем зарабатывает за полгода офисный менеджер среднего звена.