— Я Черным Крестом не командую, понял? Они не будут делать то, что я им велю. Охота на эту банду началась, и пока Черити таскается с ними, она остается на линии огня. Поэтому нам придется тем или иным способом вытащить ее оттуда.

— Есть только один способ. Только один. Мой! — Балтазар шагнул ближе, пользуясь преимуществом своего роста, чтобы смотреть на соперника сверху вниз. Лукас тоже был высоким, но не настолько. — Черити — личность. Такая же, как ты, такая же, как я.

— Ты и я — не одно и то же.

Балтазар склонил голову набок.

— Ну, хорошо, скажем, такая же, как Бьянка. Теперь ты меня выслушаешь?

— Бьянка не убийца! У нее не было выбора, становиться ли ей тем, что она есть!

— Мальчики, хватит, — взмолилась я, но они не обращали на меня никакого внимания.

— Выбор? Ты думаешь, у кого-нибудь из нас есть выбор? — Балтазар говорил негромко, но в его голосе появилась резкость, какой я никогда раньше не слышала, и по моему позвоночнику пробежала дрожь. — Ты знаешь, каково это, когда на тебя охотятся в ночи? Когда бежишь так быстро, как только можешь, но понимаешь, что тебя все равно догонят. Когда оказываешься в конюшне, где на земле перед тобой лежат трупы твоих родителей, твои руки связаны и притянуты к балке наверху, а вокруг тебя дюжина голодных вампиров спорят, кто следующим пьет твою кровь. Представь себе все это и подумай, какой у тебя выбор.

Лукас молчал, не отводя от него взгляда. Похоже, он никогда ни о чем подобном не думал. Я тоже.

Балтазар продолжил еще тише:

— Представь, что на твоих глазах умирает твоя младшая сестренка, а потом скажи мне, что ты не станешь тратить целую вечность на попытки как-то исправить это. И вот когда ты все это переживешь, Лукас, тогда сможешь говорить со мной про выбор. А пока просто скажи то, что я хочу знать.

— Остынь, — сказал Лукас намного спокойнее, чем раньше. — Я понял, ясно? Мы все будем делать то, что должны, и меня это устраивает. — Он вытащил из кармана пальто небольшой блокнот и протянул его Балтазару. — Здесь кое-какая информация о Черити. Просто заметки о том, где мы проводили последние охоты. А эти ее «дружки» — ты не в курсе, кто они такие?

— Нет. — Балтазар уже листал страницы блокнота, выискивая нужные сведения.

— Наверное, большая часть деталей здесь бесполезна, но вдруг ты что-то поймешь. А к следующему разу я постараюсь собрать сведения непосредственно о ней. — Помолчав немного, он добавил: — Надеюсь, это поможет.

— Спасибо. — Голос Балтазара прозвучал очень искренне.

Последовало нерешительное молчание. Я пыталась придумать, что сказать после того, что узнала о прошлом Балтазара, но все слова казались неуместными. Поэтому я его просто обняла.

— Ты как?

— Все нормально. Наверное, схожу в кино. — Он тоже обнял меня, причем не отпускал достаточно долго, так что я остро ощутила на себе пристальный взгляд Лукаса. — Увидимся через два часа.

Когда мы с Лукасом сели в пикап его мамы и отъехали от кинотеатра, он спросил:

— Ты сама-то как?

— Все хорошо, но я волнуюсь за Балтазара. Я понятия не имела, что с ним случилось. Даже представить себе не могу, насколько это, должно быть, ужасно.

— Вампиры гоняются за мной с тех пор, как я родился. Так что мне и представлять не нужно.

— Я знаю, что некоторые из нас — убийцы, — спокойно произнесла я. — И знаю довольно давно. Но далеко не все.

— Да, я понял. Однако ни тебе, ни мне не известно, какая правда скрывается за тем, что нам рассказывали родители.

Я вздохнула:

— Не хочу больше об этом говорить, ладно?

— Хорошо.

— Слушай, а куда мы едем? — Фары пикапа освещали дорогу, но ничего похожего я в Ривертоне не видела. Мы поднимались куда-то высоко в холмы.

— Не волнуйся, красотка. — Лукас заулыбался. — К комендантскому часу я доставлю тебя обратно. А сейчас нас ждет сюрприз.

Несмотря на напряжение, я слегка улыбнулась:

— Хоть намекни.

— Ты все поймешь, когда увидишь.

И я поняла.

Это была старая обсерватория, небольшой светлый бункер с крышей цвета медной зелени, в которой имелось отверстие для телескопа. Губы мои невольно растянулись в улыбке.

— Здесь, в городе, раньше был небольшой колледж, — сказал Лукас, — но его закрыли уже много лет назад. А обсерваторию оставили, чтобы учащиеся старшей школы время от времени сюда ходили.

— И сегодня вечером она открыта? — нетерпеливо спросила я.

— Сегодня вечером это наша частная обсерватория. Она будет открыта только для нас с тобой.

Как выяснилось, это означало, что Лукас взломает замок, и он сделал это очень легко. Войдя внутрь, мы оказались в круглом помещении — не особенно большом, но с потолком высотой футов тридцать. К телескопу вела винтовая металлическая лестница. Открытый купол означал, что внутри так же холодно, как и снаружи, но мне было все равно. Лукас держал меня за руку, пока мы поднимались по лестнице, и звуки шагов по металлическим ступенькам отдавались негромким эхом.

Снизу телескоп не выглядел таким уж огромным, но когда мы до него добрались, множество колесиков и рукояток заставили Лукаса присвистнуть.

— А ты умеешь управлять этой штукой?

— Думаю, я разберусь.

Мне никогда не приходилось работать с таким большим телескопом, во всяком случае самостоятельно, но я бывала в обсерватории в научном лагере и прочитала достаточное количество книжек, чтобы понять, в чем суть. Сориентировавшись — север, юг, восток, запад, — я сфокусировала линзы, наведя их на ближайшее созвездие. Туманность, которую я обычно видела как плохо очерченную звезду, казалась теперь яркой и детальной, почти как в книгах, но лучше, потому что была настоящей.

— О, круто!

— Можно посмотреть?

— Это Большая туманность Ориона, смотри.

Я отошла в сторону, чтобы Лукас мог подойти к линзам, и обняла его. Меня тронул и привел в восхищение его сюрприз. На какую-то секунду мне вспомнился Балтазар, которому я показывала это созвездие в прошлом году, хотя с куда более далекого расстояния. Надеюсь, у него все хорошо... сидит в одиночестве в кино.

— Это очень впечатляет.

— М-м...

Лукас был таким теплым, и я уже чувствовала, что его внимание переключилось со звезд на меня. Мне хотелось воспользоваться возможностью и рассмотреть созвездия в таких восхитительных подробностях, но становилось все сложнее думать о чем-нибудь еще, кроме того, что мы сейчас так близко друг к другу. Если бы мы могли всегда быть так близко! Чтобы осуществить это, я готова была пойти на все что угодно, и Лукас наверняка тоже.

Лукас отвернулся от телескопа и легко поцеловал меня. Я взяла его лицо в ладони и тоже поцеловала его, только сильнее. Этого было недостаточно. Я целовала его все быстрее и крепче и уже начинала задыхаться.

— Я скучал по тебе, — прошептал Лукас мне в волосы. — Каждую ночь, засыпая, я думал о тебе — кроме тех ночей, когда вообще не мог уснуть, потому что так сильно хотел оказаться рядом с тобой.

— Знаю. — Я распахнула пальто и направила его руки внутрь. Он прикоснулся ко мне, и я задрожала. — Я тоже.

Лукас продолжал ласкать меня, задевая кончиками пальцев округлости моей груди, и я больше не могла ждать. Не могла думать. Я села на металлический пол и потянула его за собой. Пока он устраивался рядом, я рванула свитер, пытаясь его расстегнуть. Пуговки резко выскакивали из петель. Лукас вздрогнул, посмотрел на меня, тут же расстегнул свою куртку и наклонился надо мной — укрывая, согревая.

Теперь мы целовались лихорадочно, почти отчаянно. Я не могу описать словами, что чувствовала. В блаженном дурмане я запрокинула голову. Звезды в открытом куполе покачивались и стремительно вращались. Я запустила пальцы в волосы Лукаса, чтобы удержать его так подольше.

Он хочет этого так же сильно, как и я. Лукас понимает, к чему все идет, и не желает останавливаться.

Он снова целовал мои приоткрытые губы, мы оба тяжело дышали и были близки к безумию. Лукас своим бедром раздвинул мне ноги. Я обхватила его лицо ладонями.