— Вот ты где.

Я оторвалась от разворачивающейся внизу сцены и обернулась. За спиной стоял мой папа. Ради такого случая он заставил себя встать очень рано и надел костюм и галстук, как и полагалось преподавателям, но его рыжие волосы были взъерошены как всегда.

— Да, — улыбнулась я ему. — Просто захотелось понаблюдать за происходящим.

— Высматриваешь друзей? — Папа встал рядом со мной и тоже выглянул в окно. Глаза его лукаво поблескивали. — Или оцениваешь новых парней?

— Папа!

— Молчу-молчу! — Папа, словно сдаваясь, поднял руки. — Но в этом году ты выглядишь немного веселее, чем в прошлом.

— Уж хуже-то некуда, правда?

— Да, пожалуй, — ответил папа, и мы вместе засмеялись.

В прошлом году я была настолько настроена против академии, что попыталась сбежать в первый учебный день. Мне казалось, что это случилось целую вечность назад.

— Слушай, если хочешь позавтракать, то мама как раз разогрела вафельницу и готова печь вафли.

Хотя сами родители обычно ограничивались кровью из тайных школьных поставок, они всегда следили, чтобы я ела до поры до времени необходимую мне нормальную пищу.

— Я поднимусь через минутку, ладно?

Папа на мгновение положил мне руку на плечо и ушел.

Я в последний раз посмотрела во двор. Еще несколько семей оставались там, вытаскивая из машин чемоданы, но уже начала прибывать третья, последняя волна учащихся.

Эти приезжали поодиночке, в арендованных автомобилях. Среди них затесалось несколько такси, но в основном это были седаны или лимузины. Эти ученики уже были в школьной форме, подогнанной у портного. Зачесанные назад волосы блестели. Ни один не нес чемоданов: они отсылали свои многочисленные пожитки заранее, в коробках или сундуках, которые прибывали в «Вечную ночь» вот уже две недели. К моему неудовольствию, я заметила среди вновь прибывших Кортни, которую просто терпеть не могла. Она беззаботно махала кому-то рукой. На ней, как и на многих других, были солнцезащитные очки, а это значит, что пиры сделались очень чувствительными к солнечному свету, потому что некоторое время не пили кровь. Вероятно, очередная диета, чтобы выглядеть изящнее и энергичнее.

Этим вампирам требовалась помощь, чтобы ориентироваться в двадцать первом веке, но они еще не совсем запутались в современной жизни. Эти по-прежнему обладают могуществом и не дадут никому в школе забыть об этом. Я всегда думала о них именно так.

Это так называемые типичные «вечноночевцы».

К тому времени, как я покончила с вафлями и спустилась вниз, большой зал был до отказа заполнен смеющимися и болтающими учениками. Пару минут я потолкалась среди них, чувствуя себя ужасно маленькой и жалкой, и тут, несмотря на шум, услышала знакомый голос:

— Бьянка!

— Балтазар! — Я заулыбалась и радостно замахала ему.

Он был крупным парнем, таким высоким и мускулистым, что, проталкиваясь сквозь толпу, мог бы показаться устрашающим, если бы не его добрые глаза и дружеская улыбка.

Я приподнялась на цыпочки и крепко его обняла.

— Как прошло лето?

— Отлично. Я работал в ночную смену в доках Балтимора, — сказал Балтазар с таким энтузиазмом, с каким другие описывали бы свои волшебные каникулы в Канкуне. — Подружился там с парнями, много времени провел в барах. Научился играть в бильярд! И снова начал курить.

— Думаю, твои легкие могут это выдержать. — Мы усмехнулись, глядя друг на друга: эта шутка не предназначалась для ушей болтающихся вокруг учеников-людей. — Нужна помощь с бумагами?

— Все уже сделано и лежит на столе у миссис Бетани.

Все вампиры были обязаны проводить летние месяцы «вовлеченными в жизнь современного мира», как указывалось в школьном распоряжении, а в начале учебного года от них требовалось составить отчет о полученном опыте. Типа сочинения «Как я провел свои школьные каникулы», написанного из преисподней.

Балтазар огляделся:

— Патрис тоже здесь?

— Нет, она в Скандинавии. — Месяц назад я получила от нее открытку с фьордами. — Говорит, что пробудет там год или два. Думаю, встретила какого-нибудь парня.

— Плохо, — вздохнул Балтазар. — Я рассчитывал увидеть больше знакомых. И вовсе не того, кто приближается к нам сзади справа.

— Это ты о чем? — Я пыталась сообразить, где это — сзади справа, но тут послышался голос, похожий на скрежет ногтей по грифельной доске.

— Балтазар. — Кортни протянула ему руку, будто ждала, что он ее поцелует. Он встряхнул ее разок и тут же отпустил, однако улыбающиеся напомаженные губы даже не дрогнули. — Надеюсь, ты хорошо провел лето? Я была в Майами, развлекалась в тамошних клубах. Просто потрясающе! Тебе стоило бы съездить туда кем-нибудь, кто знает классные местечки.

— Я удивлена, что ты опять тут появилась, — произнесла я. «Удивлена» мне показалось более приличным, чем «разочарована». — Вроде бы в прошлом году тебе здесь не особенно понравилось.

Кортни пожала плечами:

— Я думала, что брошу, но в первый же вечер в Майами поняла, что на мне платье прошлого сезона. А туфли и вовсе моды трехлетней давности. Такой облом! Ясно же, что мне необходимо кое-что наверстать, поэтому я решила, что смогу выдержать еще несколько месяцев в «Вечной ночи». — Она снова пожирала Балтазара взглядом. — Кроме того, я всегда с удовольствием провожу время со старыми друзьями.

— Если бы мне требовалось разобраться в современной моде, — заметила я, — я бы не поехала в место, где все ходят в школьной форме.

Губы Балтазара дрогнули в усмешке. Кортни прищурилась, посмотрела на мой чересчур просторный свитер, на юбку в складку, и улыбка ее сделалась еще шире.

— Ну, ты вообще никогда не интересовалась модой, это всякому ясно. — Она потрепала Балтазара по плечу. — Увидимся позже. — И поплыла прочь.

Ее длинный белокурый конский хвост раскачивался из стороны в сторону.

— Я собиралась попробовать найти с ней общий язык в этом году, — пробормотала я. — Кажется, я изменилась гораздо меньше, чем думала.

— Даже не пытайся меняться. Ты прекрасна такая, какая есть.

Я застенчиво отвернулась. Какая-то часть меня думала: «О нет, мне опять придется дать ему отставку!» А другой части невольно нравилось то, что он сказал. Я все лето была так одинока — без Лукаса, вообще без друзей, и поэтому мысль о том, что здесь я кому-то не совсем безразлична, согревала меня, как теплое одеяло, после долгих холодных месяцев.

Но прежде чем я придумала, как лучше ему ответить, все внезапно замолчали. Мы с Балтазаром инстинктивно повернулись к кафедре в дальнем конце зала. Миссис Бетани готовилась произнести свою речь.

Она надела изящный серый костюм, гораздо больше походивший на одежду двадцать первого века, чем то, что она обычно носила. Впрочем, он только подчеркивал ее строгую красоту. Свои темные волосы миссис Бетани уложила в элегантный узел, в ее ушах сверкали черные жемчужины. Она смотрела не на учащихся. Взгляд ее темных глаз был устремлен куда-то вдаль, поверх наших голов, словно она нас и не замечала.

— Добро пожаловать в «Вечную ночь». — Голос директрисы донесся до каждого уголка большого зала. Все невольно выпрямились. — Некоторые из вас уже учились здесь раньше. Другие будут долгие годы слышать про академию «Вечная ночь», возможно, от ваших родственников и удивляться, что вам удалось попасть сюда.

Та же самая речь, что и в прошлом году, но на этот раз я воспринимала ее по-другому. Мне слышалась ложь в каждой осторожной фразе, в том, как миссис Бетани обращалась к вампирам, приезжавшим сюда двадцать или двести лет назад.

И, словно прочитав мои мысли, директриса посмотрела на меня. Ее ястребиный взгляд пронзал даже через толпу. Я напряглась, практически ожидая, что она обвинит меня в том, что в ее отсутствие я проникла к ней в дом.

Но миссис Бетани сделала нечто еще более удивительное. Она отступила от привычного сценария.

— Академия «Вечная ночь» для каждого означает что-то свое, — произнесла она. — Это место обучения, место, где бережно сохраняют традиции, а для некоторых это убежище.