— Как интересно! — Эйкон улыбнулся, а Ньялу его улыбка напомнила волчий оскал. — Но в твоей жизни есть и более счастливые события, не так ли? Я слышал, ты скоро женишься?

Ньял замялся. Ему не хотелось говорить о Сине с этим человеком.

— Я дал клятву, — признал он. — Лорд Ландес объявит о моей помолвке с леди Синой из Фанстока на Совете Лордов. — Ньялу показалось, что за окном что-то зашуршало. Он обернулся, но никого не увидел.

— Ты не поверишь, но я хотел бы выпить за твое здоровье и пожелать долгих лет, мой дорогой лорд. — Эйкон улыбался, разливая вино.

Ньял не стал пить. Как он потом сказал Тиму, он вдруг не смог глотать. Почему-то ни с того ни с сего ему вдруг вспомнился серебряный кувшин Брэндона.

Меллорит все слышала. Она просто-таки застыла на выступе под окном, задыхаясь от слез. Ньял не будет принадлежать ей. Он женится на другой! Слепая ярость вспыхнула в душе девочки, и она представила Ньяла беспомощным, сжатым огромными когтистыми драконьими лапами. Он умолял ее о пощаде, взывал к ее милосердию, а она с презрением отвергала его. Немного успокоившись, Меллорит проползла по выступу до неровного наклонного камня, по которому можно было спуститься во двор.

Во дворе сенешаль — дородный мужчина, у которого была дочка, ровесница Меллорит, — улыбнулся ей.

— Осторожно, моя маленькая леди, не обдери коленки! — крикнул он девочке, а обращаясь к привратнику, добавил: — В этом возрасте они сами не знают, кем им хочется быть: дамами сердца или юными разбойницами.

Оба мужчины засмеялись.

Уши Меллорит вспыхнули. Она зашагала по двору, распугивая кур. Они все, все пожалеют об этом! На мгновение она представила замок сгоревшим, лежащим в руинах. Ньял лежал ничком, неподвижно, у ног ее нового героя — безликого рыцаря, одетого в белое, с длинным сверкающим мечом. Сенешаль трусливо съежился под гневным взглядом Меллорит. Куры пронзительно кудахтали, и Меллорит очнулась от своих грез.

В замок прибыли новые гости. Привратник бежал к воротам, мальчишка трусил за ним следом. Гвардейцы поправляли шлемы. Меллорит с интересом смотрела на вновь прибывших. Много замечательных демонов гордо ехали по мосту, словно армия победителей. Во главе их был старик верхом на пони, а рядом с ним — огромный, лохматый зверь, похожий на человека, верхом на огромном косматом единороге. Тусклые глаза единорога с недоверием таращились на все вокруг, а огромные, похожие на обрубки ноги громко бухали по мосту. Бревна моста прогибались под тяжестью зверя. Сзади ехали еще такие же здоровенные волосатые мужики, а замыкала шествие высокая темноволосая девушка-человек лишь немногим старше Меллорит.

— Слушайте все! — проорал сержант-гвардеец. — Отдать салют в честь наших гостей! Мастер Фаллон, Чародей Седьмой Ступени! Его величество Ур Логга, король великанов Гаркинского леса! Леди Сина из Фанстока, ученица чародея! Расступись!

Обитель Эйкона, темная и зловещая, вырастала на скалистом мысе у основания полуострова, известного под названием Волчий Клык. Удаленная от людских поселений, Обитель граничила с Гаркинским лесом с одной стороны и с яростным Северным морем — с другой. Замок из черного гранита и крепостной вал были построены еще во времена Китры, о чем свидетельствовали его величественные, устремленные в небо линии. В ту эпоху округу заселяли эльфы, и в замке долгое время располагалась процветающая эльфийская община. Неутомимое море век за веком подтачивало утесы, и наконец во время высокого прилива замок оказался отрезанным от материка. Однажды, во время торжества в честь королевы эльфов, утес треснул и часть крепостной стены рухнула в море. С тех пор в течение многих лет эльфийский замок стоял необитаемый.

После Гаркинской битвы вожди Пяти Племен решили поселить здесь эйкона Глиса и его Новую Веру. Перекрыли крышу, построили подъемный мост через прорезанное морем ущелье. Эйкон восстановил надворные постройки и воздвиг храм за крепостной стеной.

Шел мелкий дождь, но Сина еще за милю увидела Обитель, когда та замаячила между стволами деревьев, растущих вдоль грязной дороги. После невысоких строений Фанстока и подземных залов Урского Кургана замок, с горделивым высокомерием уходящий ввысь, потряс воображение Сины. Крепость возвышалась над скалами, потемневший от дождя гранит блестел, и замок казался черной трещиной на поверхности неба и моря.

Немного не доехав до Обители, процессия остановилась на короткий отдых. Почетная Великанская Стража спешилась и села тесным кружком, чтобы причесать друг у друга волосы огромными корявыми пальцами. Ур Логга торжественно переходил от великана к великану. Проурчав каждому из своих спутников слова ободрения, он принимал от каждого ритуальное расчесывание, которым у великанов принято подбадривать сородичей.

Сина слезла с единорога, на котором сидела за спиной у Бема Гриппона — главы Почетной Великанской Стражи. Отойдя в сторонку, она быстро скинула свой коричневый дорожный плащ и надела небесно-голубой балахон причастной к Магии. Потом она помогла Фаллону переодеться. А потом смотрела, как чародей распушает бороду, дабы она красиво лежала на груди. Затем отряд снова уселся на единорогов и поехал к Обители.

Чувства Сины от волнения обострились. Каждая волна четко выделялась в растревоженном дождем море. Величавая поступь единорога, запах сырой шерсти великана и вид огромного замка сливались в один восхитительный праздник. На башнях развевались флаги, а на крепостных стенах собрались гвардейцы. Мост через ров был опущен. Когда Ур Логга и Фаллон повели отряд во двор, в воздухе разлилось звучное пение великанских рожков. Слуги эйкона и последователи Новой Веры расступились перед процессией. Сина не видела столько народа в одном месте с тех пор, как уехала из Кровелла. Она прекрасно понимала, что за ней следит множество глаз, и держалась гордо, глядя прямо вперед.

Впереди бок о бок ехали Ур Логга и Фаллон. Пони чародея казался совсем крошкой рядом с громадиной единорогом. За ними плотным строем, словно армия победителей, следовала Почетная Стража. Вступая в бастион Новой Веры, триумфальная процессия прошла по двору мимо множества лиц: одни из них наполняла ненависть, другие — презрительная надменность.

Посреди двора, между замком и храмом, процессия остановилась. Отзвучала последняя нота рожка, наступило молчание, и только эхо медленно носилось между башнями. Эйкон Глис стоял на невысоком крыльце замка. Ур Логга и Фаллон остановились напротив. Великан вежливо склонил голову, почтительная улыбка обнажила его клыки. Сина очень удивилась, увидев, как гордо выдвинул вперед подбородок и плечи Фаллон. Толпа молчала, наблюдая. Эйкон медленно и неохотно сошел с крыльца. Он склонил голову и опустился на колени.

— Я приветствую вас, — сказал он хрипло, — Мастер Магии. Добро пожаловать.

— Я здесь не один. — Слова Фаллона хлестнули, как хлыст, эхом отразившись от каменных стен замка.

Сина решила, что эйкон задохнулся.

— И его высокоуважаемое величество, великанского короля, — выдавил эйкон.

— Скажите и ему что-нибудь, — напирал Фаллон.

Слова вылетали из уст эйкона неохотно, будто его заставляли глотать вонючее варево.

— Я рад видеть его в Обители Эйкона.

— Премного благодарны, Глис. — В голосе Фаллона звучал легкий сарказм. — Давно бы пора выучить! Восемнадцать лет, а ты все никак не запомнишь свою роль в нашей церемонии! И то, как надо себя вести! Или, может, твоя память ослабела с годами? Но мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь подумал, будто у тебя мозги усохли, не так ли?

Эйкон, напоминая выброшенного на берег грузного тюленя, с трудом встал.

— Годы не смягчают тебя, Фаллон, — заметил он.

— Пожалуй, что так. Я становлюсь острее, — сухо отозвался Фаллон. — А ты уж точно раздаешься вширь.

Великаны вежливо отвернулись и уставились вдаль, всем своим видом словно торжественно заявляя, что ничего не слышали. По толпе слуг и вассалов эйкона пробежал смешок.