Сильный удар, скрежет металла — «джип» врезался мощным бампером в идущую рядом легковушку. Обе машины встали; Петр выскочил на дорогу и с ужасом увидел: женщина, управлявшая помятой им машиной, ранена, без сознания… Не привязанная ремнем безопасности, она, видимо, получила ушиб головы.

Первым делом вызвав по мобильнику милицию и «скорую помощь», Петр поспешил к пострадавшей, — и тут сам чуть не потерял сознание: Даша!.. Бегло осмотрев, успел заметить: слегка рассечена кожа на голове, немного выше левого виска… Стоило ему прикоснуться, как она пришла в сознание и со стоном открыла глаза… Лицо Петра рядом, — она, конечно, бредит… Снова со стоном прикрыла глаза, но тут же встрепенулась: так это ей не снится… Изумленно посмотрела на него, вымолвила тихо:

— Так это ты… Ты в меня въехал, Петя? От тебя мне одни неприятности… — слабо улыбнулась, пытаясь пошутить, но умолкла, схватившись за бок.

Патрульная машина и «скорая» прибыли почти одновременно. Петру не пришлось долго объясняться — нашлись добровольные свидетели, задержавшие пьяницу, из-за которого произошла авария. Вскоре приехала и машина техпомощи, вызванная им из гаража при заводе для буксировки пострадавшего «пежо».

— Ни о чем не беспокойся, Дашенька! Как только оформим протокол, твою машину отбуксируют к нам на завод и быстро приведут в полный порядок! — говорил ей Петр, пока врачи проверяли, нет ли увечий. — А останешься недовольна, куплю тебе новую!

— Слышала, что ты разбогател, а то бы не поверила, — превозмогая боль, вновь попыталась пошутить Даша, но, застонав, сникла.

Оказалось, ударилась боком о поручень двери, — по-видимому, сломано ребро; .это и вызывало боль. Сотрясения мозга не обнаружили, однако произошел ушиб головы, — врачи настаивали на госпитализации. Петр категорически воспротивился, чтобы даму забрала «скорая помощь».

— Я сам отвезу ее в Центральную клиническую больницу! Дайте мне только направление! — предложил он врачам. — Соглашайся! Там тебя быстрее вылечат и условия будут самые лучшие! — горячо обратился он к Даше. — Каждый день буду тебя навещать, пока не поправишься. Я так виноват перед тобой!

Врачам, наблюдавшим эту сцену, было уже ясно: участники аварии оказались хорошо знакомы; но они, разумеется, не подозревали, что симпатичный молодой человек чувствует себя виноватым перед пострадавшей красавицей отнюдь не из-за нанесенного ей физического и материального ущерба.

Поместив Дашу в травматологическое отделение той же больницы, где лечилась мать Юли, Петр ничего не сказал невесте, как и о самой аварии. Ревность ее едва утихла, зачем все возбуждать вновь… Выбрал он эту больницу не только из-за прекрасных условий, но и потому, что мог посещать Дашу во время визитов к Раисе Васильевне, заезжая за Юлей или оставляя ее ухаживать за матерью.

Вечером следующего дня он заглянул к Даше, в комфортабельную отдельную палату, с телефоном, телевизором и холодильником-баром, полным всякой вкуснятины. Даша выглядела не блестяще, а чувствовала себя и того хуже. Из-за ушиба головы на лбу синел кровоподтек (безуспешно пыталась запудрить), да и боль в боку не утихала ни на минуту.

При виде Петра, глаза ее радостно оживились, она попыталась ему улыбнуться.

— Наверно, у меня ужасный вид… Уж очень болит бок, — пожаловалась она. — И все же я рада, что мы снова встретились, Петя!

— И я очень рад, что мы встретились, Дашенька, — жаль только, что при таких неприятных обстоятельствах. — Он присел на стул у кровати. — Пытался я разыскать тебя, когда узнал важную для нас вещь, но ты была в Америке.

Большие глаза Даши еще шире распахнулись от любопытства, но Петр колебался: стоит ли сейчас говорить на столь болезненную тему? Она и так плохо себя чувствует, а тут еще разволнуется… Да, и нужно ли вообще, ворошить эту старую историю? У каждого теперь своя дорога.

— Что говорят врачи? — Петр решил уйти от этого разговора. — Тебе рентген делали?

— Еще вчера. Нашли трещину ребра и гематому в левом боку. Но сотрясения мозга нет. Так, какую же важную вещь ты узнал?

Ну что ж, придется сказать. Никуда от этого, видно, не деться! Петр почувствовал облегчение — самому хотелось окончательно разобраться в этой истории.

— Не так давно ко мне заявилась Инна — просить денег на наркотики, — хмуро глядя перед собой, начал он. — Я не удержатся и спросил у нее, знает ли она, почему ты изменила мне на дне рождения Кирилла.

— Ну и что она тебе сказала? — вырвалось у Даши. — Мы ведь никогда больше на эту тему не говорили!

— А то, что Кирилл все подстроил нарочно с целью сорвать нашу свадьбу. — Нам подмешали клофелин, чтобы отключились. Тебе — так вообще лошадиную дозу.

— Вот почему я тогда ничего не помнила! — возбужденно воскликнула Даша. — А как… как я очутилась с ним в постели? — поникнув, тихо спросила она. — Инне об этом известно?

— Конечно! Она участвовала в этом спектакле, — Петр кипел от гнева. — Говорит, Кир притащил тебя сонную в спальню раздел, и улегся рядом, чтобы вышел скандал. На эту ложь я и попался! — удрученно заключил он.

Возникла тягостная пауза. Каждый вновь перебирал в уме события того рокового дня, изменившего их судьбу, лишившего счастья. Наконец Даша почти прошептала:

— А Инна… тебе больше ничего не говорила? Ну, в общем… что произошло в спальне… — Она покраснела, смутилась. — Кир ведь потом ко мне сватался. Якобы чтобы загладить свою вину.

— Инка уверяет, что он к тебе не прикасался. Да что теперь об этом говорить! — с горькой досадой воскликнул Петр. — Ничего уже не вернешь!

Прекрасные глаза Даши наполнились слезами.

— Какой же Кир отморозок! — морщась от сердечной и физической боли, еле слышно проговорила она. — Будь он проклят! А ведь я верила в его любовь… Вот судьба меня за это и наказала! Стараясь не дать воли слезам, не глядя на Петра спросила: — Говорят, ты женился. Это правда?

— Еще нет, но скоро свадьба, — безрадостно ответил он и в свою очередь не удержался от вопроса: — А у тебя как? Нашла кого-нибудь по сердцу?

Даше хотелось крикнуть: «Как же я найду, когда в сердце у меня — ты!» — но она уклонилась от ответа:

— Не будем говорить об этом. Тебе теперь это знать ни к чему!

Ее слова отозвались в душе Петра острой болью. Это настолько не соответствовало его чувствам, что он не выдержал и горячо признался:

— Если бы это было на самом деле! Но, к несчастью, после тебя я никого уже не смогу так полюбить! Будь хоть ты счастлива!

Петр произнес это с такой искренней горечью, что у нее слезы хлынули сами по себе. Долго она ничего не могла вымолвить, но все же справилась с собой, вытерла глаза платочком и сказала правду:

— Какое уж тут счастье? Для этого мне нужно встретить второго такого, как ты. Считаешь, это возможно? — и сквозь слезы улыбнулась.

И он прочитал в ее взгляде, что любим по-прежнему, а может быть, еще сильнее.

«Что же делать? Почему судьба нас разлучает, если мы созданы друг для друга? — с отчаянием думал он, всем сердцем сознавая, что никогда не сможет так полюбить Юлю. — Не могу же я жениться на двоих!» Сгоряча захотелось рассказать Даше обо всем, что терзало душу: и о своей неизменной любви, и о невозможности предать беременную Юлю…

Однако подумал — и разумно решил: нечего зря бередить ее душу. Он твердо знал, что сдержит свое слово, женится на Юле, а вести двойную жизнь — это не для него.

Любовь Семеновна, возвращаясь из магазина с полными сумками продуктов, вышла из лифта, и еще издали увидела привязанный к ручке входной двери пластиковый пакет. «Нас хотят взорвать! — до смерти перепугалась она, вспомнив многочисленные сообщения в прессе и по телевидению о криминальных разборках. — Это, наверно, все из-за долгов Кирилла…» — решила она; спустилась к консьержке, позвонила в милицию.

Прибывшие работники органов правопорядка сразу же, подняв изрядную панику, эвакуировали жильцов из всего подъезда. Пакет оказался муляжем взрывного устройства. Тем не менее специалисты к случившемуся отнеслись очень серьезно: провели допрос хозяйки квартиры, оставили повестку Кириллу: как придет — пусть явится в отделение милиции.