Разговоров о впечатлениях, полученных в круизе, Петру в день приезда хватило надолго. Особенно много пришлось рассказывать деду и бабушке: они намеревались повторить их маршрут уже в сентябре и добросовестно стремились воспользоваться опытом.

Когда эта тема была наконец исчерпана, Вера Петровна, всегда отличавшаяся особой чуткостью, коснулась личных дел любимого внука:

— Ну а теперь, Петенька, расскажи, как вы проводили время с Юлей. Похоже, в ней ты нашел свою суженую?

— Время-то мы провели отлично, бабушка, но, по правде говоря… — замялся он, отводя глаза, — я сейчас нахожусь в большом затруднении.

Понимая, что ему самому хочется высказаться, облегчить душу, Вера Петровна тактично промолчала, и он признался:

— Я уже было решил на ней жениться, но недавно снова встретил Дашу и понял… что все еще ее люблю!

— И это после всего того, что было? — непонимающе подняла на внука ясные серые глаза Вера Петровна. — Ты знаешь, как мне нравилась Даша, но такое не прощают.

— Конечно, ты права, бабушка. Но ведь сердцу не прикажешь… Наверно, я никого уже так не полюблю.

— Ну а как же Юля? Она об этом знает?

— Сама догадалась по моему поведению. Пришлось ей все объяснить. Обиделась она на меня, бабушка!

— А ты как думал? — сердито посмотрела она на внука. — Простит, только если очень сильно тебя любит. Будь с ней поласковее!

В это же время в шикарном «люксе» гостиницы, где остановились Яневичи, происходило не менее жаркое объяснение Юли с родителями Началось все с невинного вопроса, который задала мать.

— Ты что-то с Петей последние дни больно холодна, и в самолете вы почти не разговаривали. Он чем-нибудь тебя обидел?

— Обидел, и очень сильно, мама, — поколебавшись, ответила Юля и вдруг разрыдалась. — Я не выйду за него замуж! — сквозь слезы объявила она ошеломленным родителям.

Мать принялась ее утешать, а всерьез озабоченный Лев Ефимович подождал, пока утихнут слезы, и строго спросил:

— Так что же все-таки между вами произошло?

Юля еще немного поплакала, но затем, взяв себя в руки, вытерла слезы.

— Не любит он меня, папочка! — с горечью произнесла она. — Сам мне в этом признался.

— Прямо так и сказал? — нахмурившись, усомнился Яневич. Не похоже на Петю. У него благородная натура, и он не способен нахамить.

— Да не хамил он мне! — всхлипнула Юля. — Просто признался, что до сих пор любит другую. Сама я его заставила!

«Вот оно в чем дело! — понял всё Лев Ефимович, сопоставив услышанное от дочери с поведением Петра на кладбище. — Осложнение серьезное, надо принимать срочные меры!»

— Ладно, доченька, успокойся! — Подошел и ласково погладил ее по голове. — Не нужно преувеличивать. Я ведь знаю обо всем и видел эту девицу.

— Какая она? Очень красивая? — в один голос воскликнули мать и дочь.

— Очень… фотомодель; победила на конкурсе красоты. Но Петя мне твердо заявил, что не намерен возобновлять с ней отношений, это уже в прошлом.

— Однако все еще любит ее! — напомнила Раиса Васильевна. — Я Юленьку понимаю! Найдется для нее другой, не хуже Пети!

— Да не хочу я… никого другого! — всхлипнула Юля.

— Правильно, дочка! — одобрил Лев Ефимович. — Такие, как Петя, на дороге не валяются. И дело не в том, что и смел, и умен, и хорош собой. Не по-современному благороден — вот что важно.

Умолк ненадолго, обдумывая ситуацию, и заключил:

— Ладно, не спешите расстраиваться! Я с Петей разберусь. Разве мы не знали, что он чуть было не женился на этой Даше? Ну, пройдет это у него как у всех проходит. Петя тебя тоже любит, Юленька!

После обеда Петр уложил сестер спать (Светлану Ивановну срочно вызвали в театр, а отец прямо из аэропорта отправился к себе в офис) и принялся разбирать деловые бумаги. Это были документы, подготовленные юристами к общему собранию акционеров «Цветмета»: предстоит избрать новое руководство завода. Уже закончил изучение всего пакета документов, когда позвонил Яневич.

— Прости, что не даю отдохнуть, но возникло обстоятельство, которое нам с тобой надо срочно обсудить, — сухо произнес Лев Ефимович. — Ты ознакомился с подготовленными предложениями для собрания акционеров?

— Да, изучил весь пакет документов, — подтвердил Петр и удивленно добавил: — По ним выходит, что все управление заводом поручается мне.

— Вот об этом нам и нужно поговорить, и не откладывая!

— Хорошо, давай встретимся прямо с утра, — предложил Петр. — К тебе подъехать или прямо на завод?

— Ни то ни другое. Откладывать нельзя, — возразил Яневич. — Завтра с утра займусь с юристами доработкой документов, а вечерним рейсом мы улетаем домой. Вернусь накануне общего собрания. — И предложил: — Давай встретимся у меня в гостинице через час! Жду тебя в ресторане, там и поговорим. Заодно поужинаем — моим принесут еду в номер.

Когда Петр появился в ресторане, Яневич уже сделал заказ, и официант ставил на стол принесенные блюда.

— Присаживайся, Петя! — Лев Ефимович предложил ему стул напротив. — У нас с тобой будет серьезный разговор.

Петр, привыкший к мягкому, свойскому тону партнера, удивился — почему так официально? — Тут что-то не так… Но Лев Ефимович не собирался играть с ним в прятки.

— Как ты заметил, Петр, читая документы, акционерам предложена твоя кандидатура на посты президента компании и генерального директора. Надеюсь, ты понял, почему я самоустранился?

— Вроде бы мы с тобой об этом договорились, — неуверенно отозвался Петр, стараясь сообразить, куда он клонит. — Мне — руководить заводом, потому что хочу жить в Москве, а тебе — «Алтайским самородком» в Барнауле.

— Ты упустил из виду мое условие, — помрачнев, взглянул на него Яневич. — Только вот не пойму: случайно или нет?

Разумеется, Петр догадался, о чем речь, но предпочел промолчать.

— Сами по себе должности ничего не значат, если не обладаешь контрольным пакетом акций. И я подготовил оформление на твое имя, — в глазах его мелькнул упрек, — как мой подарок будущему зятю. Иначе я не согласен!

Хотя об этом условии Петр знал, столь грубая прямота возмутила его и он гневно произнес, непроизвольно переходя на «вы»:

— А вам не кажется, уважаемый Лев Ефимович, что это похоже на циничную куплю-продажу! Неужели не ясно, что меня купить нельзя? Плохо вы обо мне думаете!

Не ожидавший такой резкой отповеди, Яневич ошеломленно уставился на него. Смягчившись, Петр примирительно сказал:

— Юленьку я люблю, и если женюсь, то не из какой-то выгоды! Но пока я к этому не готов, и вы знаете почему.

— Никто тебя не собирался покупать! Ты меня неправильно понял, — придя в себя, холодно произнес Яневич. — И дочь я тебе не навязываю! Эти акции просто мой щедрый подарок к вашей свадьбе.

Подумал немного и заключил:

— Раз вопрос о вашей женитьбе снимается, естественно, все документы придется переделать. Управляем обеими компаниями совместно! Ужинать будешь? — спросил он, чтобы сменить тему разговора.

— Спасибо, поужинаю дома, — сухо поблагодарил Петр, вставая. — Привет и лучшие пожелания Юле и Раисе Васильевне! — И с достоинством направился к выходу.

Лев Ефимович, провожая взглядом его статную фигуру, мрачно задумался. Впервые между дружными, понимающими друг друга партнерами произошло отчуждение.

Похищение Льва Ефимовича Яневича осуществили с гениальной простотой. После смерти Слепнева новый управляющий Горного банка перестал предоставлять ему персональную машину и приходилось вызывать такси. И в это солнечное утро, когда, свежевыбритый, благоухающий дорогим одеколоном, он вышел из гостиницы, водитель — верзила в кожаной куртке — встретил его у подъезда.

— Ваша фамилия — Яневич? Такси заказывали? — И указал на стоящую неподалеку «Волгу».

— Да, заказывал, — подтвердил Лев Ефимович. Таксист услужливо распахнул дверцу, и Яневич сел на переднее сиденье.