— Понимаю, что придется испытать неудобства. Но знаю и то, что мне представляется единственный шанс побывать в дикой тайге! Будет ли у меня еще такая возможность? Сами знаете — никогда!

— Но стоит ли ради этого рисковать жизнью? — вступил отец. — Вспомни рассказ Пети! А если ночью вдруг нападет медведь или волки? Как вы спасетесь с этой Клавой, если даже будете спать в одной палатке?

— Не нужно преувеличивать опасность, — укоризненно взглянула на отца Юля. — В группе полно смелых мужчин, знающих тайгу. Можете не сомневаться — они нас защитят!

— А как же наши с тобой туристические путевки в Анталию? Неужели лучше принести себя в жертву комарам, чем купаться в теплом море? — пустила в ход последний аргумент Раиса Васильевна. — Пожалела бы хоть меня! Из-за твоих причуд я остаюсь без отдыха.

— Теплое море от меня не уйдет. Не в этот, так в следующий раз! — отвергла ее доводы дочь. — И отдых срывать не надо — возьми с собой приятельницу!

— Ну что с тобой поделаешь! — первой сдалась Раиса Васильевна. — Мучайся, раз пришла такая охота. Но только если за тебя поручится Глеб!

— В этом можете не сомневаться! — весело заверила Юля, в душе празднуя победу. Давно уже по-женски осознав, какие чувства питает к ней начальник экспедиции, она не сомневалась в его согласии.

По случаю приезда домой Петра за столом в квартире его родителей на Патриарших прудах собрались все его близкие. Даже Оленьку и Надю привезли повидаться с братом из Радищева, куда выехал на лето детский сад. Все радовались сенсационному успеху Петра.

— Что Петя встретил старого золотоискателя, мир праху его, — перекрестился дедушка Степан Алексеевич, — это, конечно, чистая случайность, но вот что они нашли золотое месторождение — это уже закономерность: судьба благоволит только к сильным и упорным в достижении цел«.

— Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, — убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, — то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?

— Чего уж тут говорить… Ты прав, папа, конечно! — благодарно подтвердил Петр. — Я и выжил там только благодаря силе и выносливости… да еще потому, — добавил он, обведя всех счастливым взглядом, — что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.

— А этот старик, покойный Терентий Фомич, — тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, — так и остался погребенным под грудой камней?

— Только до тех пор, как начнем там работы! — твердо заявил Петр. — Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.

Он помолчал, вспоминая.

— Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!

Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:

— А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим… «новым русским»? — не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.

— Ну, Варя, ты и скажешь! — одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. — Петю богатство не испортит.

Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.

— Да нет, надеюсь, никогда «новым русским» не стану, — успокоил он Варвару Петровну. — Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.

Он посмотрел вокруг — как относятся к его речам? Все слушали — что он дальше скажет?

— Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, — нужно это приветствовать — оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.

Это почему же? — не сдавалась тетка. — Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?

— Польза в том, Варенька, — ответил за сына Михаил Юрьевич, — что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.

— Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, — вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! — И с любовью взглянула на сына.

— Вот, это ты правильно сказала! — одобрил Степан Алексеевич. — Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.

— Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! — подтвердил Михаил Юрьевич. — Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!

— И когда кончится эта беда? — вздохнул Никитин. — Так надеялся, когда защищал в «живом кольце» молодую демократию, — наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно… А его до сих пор обирает всякая нечисть!

Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, — удрученно заметил Степан Алексеевич. — Не научились пользоваться главным, что дает демократия, — своим избирательным правом.

— Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, — вновь избранные лучше служили бы народу, — согласился с ним профессор Никитин. — Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!

После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.

— Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. — Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.

— Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?

— Да не то чтобы… — замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. — Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре… Сидели в первом ряду партера.

К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.

— Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу — до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все — невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир — подлый лицемер.

Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.

— А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?

— Вот оно что, — улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. — Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!

— Ты, мамочка, только ничего такого не думай… Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,

— Вот и хорошо. — Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.

— Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. — И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву — обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: — Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!

Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова — тем более что Юли в городе не было — она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.

Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача — оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.