Бернард Родрик стоял у камина, опершись о его мраморную полку. Вероника Родрик сидела неподалеку в высоком резном кресле.

— А, приятель! — обернувшись и заметив Чарлза, заорал мистер Блирни. — Как раз вовремя! Теперь-то и можно начинать веселье — все в сборе! Братцы, это Гарри Лампи, молодой инженер-автомеханик из Мидленда. А это Джимми, Стэнли, Элси, Джуди! — Поток имен словно помоями оплеснул его мозг.

Чарлз кивал и улыбался, как в тумане. Ему нетерпелось поскорее покончить с представлением и подойти к Веронике. Несколько минут он простоял возле центральной группы, а тем временем мистер Блирни уже начал новый рассказ. Появился слуга в белом с подносом, уставленным бокалами, и стал обносить гостей. Чарлз взял виски и выпил. Слуга сейчас же оказался рядом с ним и предложил еще бокал. Мистер Блирни, очевидно, вытренировал его согласно своему принципу: первый — одним махом, второй — со смаком. Чарлз постарался сосредоточить внимание на рассказе, вернее на цепочке рассказов, которые снова стал нанизывать мистер Блирни, но это ему не удавалось. Он искоса наблюдал за Вероникой Родрик. Она держалась особняком. Слуга только что поднес ей напитки, но она не притронулась к ним. В одной руке она держала сигарету. Тоненький белый цилиндрик казался толще и неуклюжей пальцев, в которых он был зажат. Спирали дыма выглядели менее изящными и притягательными, чем ее тонкая, гибкая фигурка.

Она подняла глаза и увидела, что он на нее смотрит. Без всякого замешательства она мимолетно ему улыбнулась.

Чарлз стал неприметно отходить от центрального сборища гостей. Только бы ему добраться до нее, пока мистер Блирни еще не окончил своего повествования, тогда им удалось бы побыть несколько минут вместе и никто бы не вмешивался в их разговор. Но только он двинулся к ней, как почувствовал на плече чью-то руку. Это был молодой человек в серых замшевых туфлях.

— О, не уходите! — проворковал он выразительным полушепотом, и рука его обхватила Чарлза за талию. — Пойдемте поговорим со мной. Как только вы вошли, я сейчас же подумал, какое интересное лицо, я непременно должен познакомиться с этим молодым человеком.

— Потом, потом, — нетерпеливо пробормотал Чарлз, стараясь прошмыгнуть мимо него. Но человек в серых замшевых туфлях обнаружил неожиданную силу и не отпускал руку Чарлза.

— Нет, нет, нам непременно надо как следует поговорить, — настаивал он. — Мы поедем ко мне и, если захотим, можем проговорить всю ночь. А я уверен, что мы оба захотим. Но расскажите мне что-нибудь о себе. Вы автомеханик… Как это неожиданно! Вот уж никогда бы не подумал.

Чарлз резко остановился. Ну, теперь незаметно от него не избавишься. Таких типов надо осаживать сразу. Придется преодолеть еще одно препятствие на пути к Веронике Родрик.

Сделав над собой усилие, он посмотрел прямо в глаза человеку в замшевых туфлях.

— Ладно, — сказал он успокоительно, — мы поедем к вам и поговорим как следует, и станем добрыми друзьями, и обменяемся фотографиями, и расскажем друг другу, что нам снится по ночам, и, когда вы уедете на каникулы, вы мне оставите ключ, и я буду приходить каждый день и кормить вашу канарейку, но ближайшие десять минут у меня заняты, так что уберите вашу мерзкую лапу с моего плеча, если хотите сохранить в целости зубы!

Человек в серых замшевых туфлях отпустил его руку и сказал:

— По крайней мере дайте мне номер вашего телефона.

Не задумываясь, Чарлз сказал номер. Это был номер прачечной, куда он сдавал белье. Человек в замшевых туфлях записал его в маленькую книжечку, на отдельной страничке.

Теперь между Чарлзом и девушкой были только клубы табачного дыма. Вот он уже пододвинул к ней стул, и они заговорили. И ни следа смущения или робости, никаких тормозов. Все казалось наконец таким простым и естественным.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответила она.

— А когда вас можно застать по этому номеру: днем или только по вечерам? — спросил человек в серых замшевых туфлях, от которого Чарлз никак не мог отвязаться.

Чарлз встал и обратился к Веронике с чопорным полупоклоном:

— Прошу извинения, но я должен вывести этого джентльмена и спустить его с лестницы.

— Пожалуйста, — серьезно ответила она.

— Я позвоню вам как-нибудь в субботу, — сказал человек в серых замшевых туфлях и ретировался.

Чарлз опять подсел к ней. Они снова заговорили, и снова, несмотря на перерыв, все казалось так просто и естественно. Времени у них было в обрез — через несколько минут мистер Блирни кончит рассказывать и непременно явится дразнить их, и на этот раз не без основания. Хватит прятаться в кусты.

— Хватит прятаться в кусты, — сказал он громко.

— А что, собственно, это значит?

— То самое! — Он посмотрел на нее. — Рано или поздно я должен был сознаться, вот и сознаюсь… Когда мы с вами встретились в «Гранд-отеле» в Стотуэлле, это не было случайностью. Я часто приходил в ту самую комнату, с тех пор как впервые вас там увидел. Я не знал, что даст мне, если я вас увижу снова, но я… я все-таки приходил.

Она опустила голову и с минуту помолчала, потом спросила:

— А почему вы рано или поздно должны были сознаться в этом?

— Потому что я вас люблю, — сказал он.

— Как ты себя чувствуешь, Вероника? Ты что-то притихла: может быть, принести тебе чего-нибудь выпить? — сказал Бернард Родрик, подходя к ним.

Мистер Блирни кончил рассказывать, и окружавшие его начали разбредаться.

— Нет, спасибо, дядя. Мистер Ламли очень внимателен ко мне.

Она улыбнулась чуть напряженно, но довольно спокойно. Только рука ее, державшая сигарету, должно быть, слегка дрогнула, потому что дымок заколебался.

— Ну, я тоже посижу с тобой, поболтаем, — мирно сказал мистер Родрик и опустился в кресло по другую сторону. — Эта вечеринка начинает мне надоедать. Так много шуму. Вы правильно сделали, что уединились, — тут он слегка улыбнулся, — в этот тихий уголок.

Чарлза так и подмывало двинуть его в живот.

Последовало короткое молчание. Вероника сидела не шевелясь, и полный бокал стоял рядом с ней. Она вся была словно выточена рукой какого-то старинного мастера — искусно, любовно — из цельного куска слоновой кости.

К ним подошел мистер Блирни в сопровождении большелицего человека.

— Хелло, друзья, — кричал он. — Всем довольны? Выпивки хватает? Послушай, Бернард, Джимми жаждет, чтобы ты рассказал Элси о том, как вы с Алфи Бинером проводили время в Рио. Она еще не слышала этой истории. Элси, милуша, идите к нам! Джимми только что открыл мне, что вы никогда не слыхали о том, как Бернард проводил время в Рио с Алфи Бинером. Как можно не знать этого! Алфи Бинер, да. А я-то был уверен, что все на свете знают эту историю!

— А это забавно? — медленно произнесла Элси, притом без всякого энтузиазма. Она уже достигла той степени опьянения, когда ей трудно было следить за сколько-нибудь связным рассказом, и она прикидывала, стоит ли ей делать это усилие.

— Нет, не думаю, чтобы это было забавно, — сказал Бернард Родрик с категоричностью, которая как будто не вызывалась обстоятельствами. Он, казалось, твердо решил не поддаваться уговорам. Но ничто уже не могло выбить мистера Блирни из седла.

— Не забавно! — возмущенно завопил он. — Да ты в уме, Бернард? Скольких моих друзей ты буквально довел до колик своей историей! Ты забыл, как в тот раз, когда с нами был Питер Филип, он поспорил со мной, что не засмеется, и держался до самого места, когда, помнишь, вошла старуха и говорит (черт возьми, нельзя портить тебе весь эффект, но помнишь, как ты имитировал старуху, как она вошла и спрашивает): «Кофе джентльмены будут пить здесь или под дождем на улице?» Ну, помнишь? — и как Пит чуть не лопнул со смеху.

— Ну, конечно, это очень забавная история, — сказал большелицый. — Элси непременно нужно ее послушать.

— А с какой стати они собирались пить кофе под дождем? — угрюмо спросила Элси, начиная этим свои усилия понять, в чем дело.