— А пленный?

— Выжил.

Салк жестом подозвал к себе еще одного десантника — Сарпедон узнал Крина, обычно вооруженного плазмаганом отделения Салка. Теперь же он тащил тело спящей женщины, такое маленькое в его руках. Когда-то её одеждой служила ряса ржаво-красного цвета, подчеркивающая статус адепта Механикус, но сейчас они были закопчены и испачканы. Низенькая и похожая на мальчика, большая часть квадратного лица скрыта пилотским респиратором, нацепленным на голову.

Аптекарий Паллас принял от Крина вялое тело. Он сверился с медицинскими показаниями на тыльной стороне оснащенной нартециумом латной перчатки, инструментом, позволяющим произвести переливание крови, и, в случае необходимости, свершить милосердие Императора над теми, кто уже безнадежен. Сейчас же прибор предоставил ему обзор состояния женщины.

— Она сильно истощена, — подтвердил он. — Полубессознательное состояние. На корабле Каррайдина достаточно оборудования, чтобы ей помочь.

— Она способна говорить?

— Пока нет.

Сарпедон распознал в ней гораздо более молодую женщину из файлов Стратикс Луминае. На них её можно было заметить присевшей, в страхе спасаясь от болтерного огня, пока Испивающие Душу десятилетие назад штурмовали лаборатории, выбивая оттуда эльдарских пиратов. Теперь она стала намного старше, с морщинами вокруг глаз, а волосы на задней стороне шеи сбрили, чтобы приспособить тело к разъемам, вмонтированным в череп.

Где-то среди отчетов капитана Корвакса о проведенной операции был список персонала станции, и из этих записей Сарпедон выяснил имя женщины — Саркиа Аристея. Тогда она была адептом низшего ранга, лишь на ступеньку выше простого служителя, но в то же время женщина стала единственным членом персонала, местонахождение которой удалось установить Испивающим Душу. Странно было наконец видеть её, когда её доставка стоила жизни столь многим — она казалось такой маленькой и несерьезной вещицей. Сарпедон сражался с демонами и чудовищными пришельцами как воин в течение более семидесяти лет, но она являлась жизненно важной частью его плана, и без неё Орден исчезнет.

Стоила ли жизнь Саркии Аристеи смертей капитана Дрео, Эана, Хортиса, Дриана и гиганта Ниция? Если в сотнях других важных битв будут одержаны победы, то да. Но еще так много предстояло сделать, и самые трудные сражения всегда ожидали впереди.

— Стабилизируй её состояние и доставь к Карендину, — приказал Палласу Сарпедон. — Мне нужно допросить её как можно скорее.

— Возможно, разумней будет, если капеллан Иктинос… — начал Паллас с некоторой неловкостью.

— Разумеется, — согласился Сарпедон, понимая точку зрения аптекария. — Она видела достаточно монстров на Эвмениксе, чтобы смотреть на еще одного здесь.

Сарпедон производил сильное впечатление и до того, как стал мутантом, а его нынешний вид скорей всего заставит Аристею вновь потерять сознание.

— Пусть с ней побеседует Иктинос.

Паллас понес женщину к жилому отсеку, где он сможет тщательно её осмотреть. Из шаттла появился Каррик в обугленных доспехах. Лицо было сильно обожжено, и, как и Салка, изнуренно до такой степени, которая была несвойственна для десантника.

— Как погиб Дрео? — спросил Сарпедон.

— Охранная турель, — пояснил Салк. — Он взорвал нижний проход в форпост и шел первым. Механикус задействовали систему безопасности, поскольку вся планета к тому времени уже катилась в тартарары.

— А остальные?

— Ниций умер по пути сюда. У него были множественные внутренние повреждения, а на шаттле были лишь комплекты первой помощи. Мы их использовали на женщине. Ниций впал в полудрему, и так и не проснулся. Других мы потеряли при штурме или во время прорыва в космопорт.

— Сколько времени вы уже дрейфовали?

— Три месяца. По плану операции, это должно было продлиться еще дольше, но Эвменикс пал быстрее, чем рассчитывали, и нам пришлось уходить. Кроме того, не думаю, что она бы выдержала в челноке хоть немногим дольше. Еда кончилась неделю назад. Воздух так часто прогоняли через систему рециркуляции, что женщина не могла нормально дышать, и нам оставалось надеяться лишь на последний фильтр в респираторе.

— В перехваченных астропатических передачах были доклады о чуме на Эвмениксе. У тебя или твоих десантников проявлялись какие-нибудь симптомы?

Салк отрицательно покачал головой. — Никаких. Условия там были ужасны, но мы не заражены. И это была большее, чем просто чума, командор. Нечто, изменяющее разум. Весь улей свихнулся. Возможно, даже вся планета. Мертвецы шатались по улицам, а живые истребляли друг друга. И тем же самым занимались по мере продвижения и мы. Иначе нам бы никогда не удалось вытащить Аристею с поверхности.

— Вы поступили правильно, Салк. Со смертью Дрео ваши шансы стали весьма призрачными.

— Ничего не могу с собой поделать, командор, но мне кажется, что его смерть была слишком высокой ценой, которую нам пришлось заплатить.

— Высокой, но не слишком высокой. Я не могу пока сказать тебе, Салк, за что мы сражаемся, но ты должен поверить мне, что это стоит всего, чем нам предстоит пожертвовать. Дрео будут помнить за его деяния, ставшие частью нашей приближающейся победы, но если мы не победим, то не вспомнят никого из нас. Ты со своей командой и пленницей должен перейти на корабль Карендина. Он и Паллас помогут вам.

Два отделения десантников вернулись в личные отсеки, а потрепанные остатки подразделения Салка направились к стыковочному шлюзу, откуда их вместе с Аристеей доставят в лазарет.

Возможно, Салк и был прав. Наверное, задача, стоящая перед Сарпедоном, являлась невыполнимой, и он просто впустую тратит жизни своих людей. Но он не мог дрогнуть сейчас, когда на кону было столь многое. Они полностью доверяли библиарию, даже когда он не мог сообщить им, за что они дерутся. Сдаться, значило предать это доверие, и если вся галактика намеревается стереть Орден с лица земли, их доверие было единственным преимуществом, оставшимся у Сарпедона.

Следующий этап станет самым рискованным из всех. Пока Паллас и Карендин заботятся о состоянии здоровья Аристеи, а Иктинос допрашивает её, импровизированный флот должен достичь темного сердца, лежащего за имперским кордоном. Испивающим Душу повезет хотя бы вернуться обратно.

— Пилотажная рубка? — заговорил он в вокс.

— Командор? — откликнулся голос серва Ордена с мостика.

— Дождитесь, пока завершится переброска, затем доставьте нас к следующей точке маршрута. Сбросьте шаттл. Докладывайте о любых контактах, и сохраняйте строй с другими истребителями.

У Саркии Аристеи должна быть информация, в которой нуждается Сарпедон. Флотилии придется пробиваться к следующему этапу, и каждому десантнику нужно будет драться сражаться отчаяннее, чем когда-либо. Инквизиции должна оставаться в одном шаге позади них еще немногим дольше. Так многое могло пойти наперекосяк, но Сарпедону должен принять эти риски. Будет достаточно, если он будет сражаться до конца, и никогда не остановится. Все остальное находилось в милости Императора и силе его боевых братьев.

Сарпедон развернулся на восьми хитиновых лапах и пошел обратно на мостик. Теперь они достаточно близко, так что флотилии не надо будет делать нового рискованного варп-прыжка. Однако и в реальном космосе существовали зоркие капитаны линкоров и пираты, которых следовало избегать.

Странные ксеноистребители в четком построении пронзали пространство, несся груз из лучших воинов Императора, а пунктом их назначения было одно их наиболее опасных мест в Империуме.

Флагманский корабль Тетуракта был огромной летающей гробницей. Миллиарды умерли на Стратиксе, пока Тетуракт не спас уцелевших и не сковал их своей волей. Этот процесс оставил после себя множество тел, нагроможденных от нижних городов до дворцов и соборов, гноящийся монумент силы болезней Тетуракта и судьбы тех, кто осмеливается ему противостоять. Такая масса смерти была чудом сама в себе — великое и славное напоминание о том, что Тетуракт способен нести смерть как королевский скипетр. Чудовищу хотелось, чтобы смерть постоянно окружала его, иметь возможность забрать её с собой со Стратикса, чтобы постоянно купаться в ней.