— Ты ощущаешь себя в заднице, да?

— В жуткой. Конечно, к прочным отношениям я не готова, свобода пока дороже. Но мне с Джеком было так хорошо!.. Меня сейчас как бетонной стеной привалило. Физически двигаться нет сил. Руки на руле свинцовые. А что на душе — и не спрашивайте.

— Жаль, что мне нечего сказать тебе в утешение, — вздохнул Лэндон. — Обычно я говорю людям в таких ситуациях: «По крайней мере вы теперь без всякой диеты похудеете». Но ты худенькая, тебе это ни к чему.

— Утешьте меня тем, что вы на уик-энд будете дома. Одна я сдохну до понедельника.

— Девочка, я весь твой. Самое увлекательное, что я хотел предпринять в выходные, — приготовить свиную вырезку в маринаде. От этого дерзкого предприятия я не откажусь, а в остальное время — безраздельно твой.

Договорились, что я позвоню ему на следующий день и сообщу, насколько я задержусь в Гринвиче. Я даже испытала некоторое облегчение, что есть хоть кто-то, кому я могу излить душу. Некоторое облегчение, небольшое…

Самое паршивое, что разрыв произошел так внезапно, так быстро. Гром среди ясного неба. В воскресенье ни с того ни с сего надломилось, а в четверг уже грохнулось с шумом и пылью.

С моим браком случилось совсем иначе. Там было столько предупреждающих знаков, что только такая дура, как я, могла въехать лбом в бетонную стену!

Задним числом я даже вспоминаю самый-рассамый первый сигнал.

В тот вечер мой муж вел себя нехарактерно раздраженно, резко.

Я подумала — неприятности на работе.

«У тебя все в порядке? Какой-нибудь процесс идет не так, как следует?» — «Ничего, я справлюсь, не бери в голову».

Он стоял на другом конце комнаты, но глаза наши встретились. И я этот взгляд никогда не забуду. Исполненные ужаса глаза. Как у человека, который только что узнал, что дьявол существует на самом деле.

Я стала настаивать: «Нет, правда, что с тобой?» Он опять отмахнулся.

В следующие недели все пошло по наклонной. Он срывался чаще, не мог сидеть — метался бессмысленно по квартире. О сексе уже не было и речи. Потом начались ежевечерние убегания на пару со мной в ресторан — в рестораны мы ходили уже как на работу, возвращались ближе к полуночи и сразу ложились спать.

Я терялась в догадках.

Может, у него нервный кризис?

Или он пристрастился к наркотикам?

Я стала рыться по его карманам в поисках доказательств. Ничего.

Вдруг стала днем названивать его секретарша — где он? Его нет в офисе.

Потом пропало кое-что из моих драгоценностей.

И уж только после этого я взяла за грудки одного из его приятелей и узнала — он играет, проигрался в пух и прах.

Мало-помалу я осознала масштабы катастрофы. Он бы и квартиру продал, не будь она на мое имя — куплена на средства, которые отец некогда вложил в мой попечительный фонд.

К тому времени, когда я рассталась с мужем, я уже привыкла быть одна — и в плане физическом, и в плане душевном. Конечно, не сахар, когда понимаешь, сколько месяцев тебя водили за нос. Но я никогда по-настоящему не скучала по бывшему мужу после того, как он окончательно пропал из моей жизни.

А в случае с Джеком у меня не было времени проиграть в воображении свою жизнь без него.

И вот никогда уже больше мне не суждено, лежа рядом с ним и в полглаза смотря старый фильм, встречать рассвет, в то время как город вновь наполняется деловым шумом.

Никогда я не пройдусь с ним по Бродвею воскресным утром.

Никогда ничего.

Если бы внутренний голос сказал мне в прошлую пятницу, что я в последний раз занимаюсь сексом Джеком, я бы этот внутренний голос издевательски высмеяла.

Разумеется, в моей власти все изменить. Но этой властью я не воспользуюсь. Я просто еще не готова к совместной жизни.

На въезде в Гринвич я еще раз позвонила в особняк Пейтон. Клара сообщила, что миссис Славин только что звонила — она не против моего приезда и ждет меня в любое время. Однако дома она будет не раньше девяти, а то и десяти часов.

На красном свете светофора я прикинула, куда мне лучше направиться для начала. Можно ехать в особняк Славинов в надежде застать там Дэвида одного и побеседовать с ним. Но Дэвид скорее всего еще не вернулся домой. Поглядывая на светофор, я набрала номер славинского офиса.

— Мистер Славин на некоторое время отлучился, — сказала секретарша, когда я представилась подругой Дэвида и Пейтон. — Но попозже он обязательно заедет в офис. Позвоните еще раз.

Ладно, тогда зайду с другого конца — попробую встретиться с Мэнди Славин. Она, вне сомнения, знает деловых партнеров и друзей Дэвида и, возможно, сумеет опознать неизвестного мужчину, с которым Трип беседует на фотографии. Что ж, попытаю удачу и нанесу Мэнди Славин второй нежданный визит.

В Гринвиче я заехала в узкий переулочек, остановила машину и для порядка подождала. За мной никакого хвоста. Вроде бы. Да и откуда ему взяться? Если никто не следовал за мной из Нью-Йорка, то здесь никто меня поджидать не мог. О моем приезде знают только Клара да Пейтон. Разве что преступник случайно заметил меня при въезде в город — что уж слишком напрягает ненавистную мне теорию вероятности.

По пути к Мэнди я в какой-то момент потеряла ориентацию и стала вертеться в сомнительных переулочках. И запаниковала: я уже убедилась на собственной шкуре, как опасны для меня пустынные дороги.

Однако ничего страшного не произошло, и я скоро разобралась с маршрутом.

В доме Мэнди светились все огни. Двор был забит машинами: «ягуары», «мерседесы» и «лексусы». На сверкающих капотах играли блики света из окон особняка.

У парадного входа стоял дворецкий во фраке. Откуда-то — похоже, с другой стороны дома — доносились негромкая музыка и гомон толпы. Наверняка сегодня у Мэнди коктейль, и прием в самом разгаре.

Дворецкий поклонился мне и проводил в холл — очевидно, воображая, что я гостья. Дурачок, здешние гости не приезжают на джипах!

Откуда-то из тени выскочила служанка в черном и взяла у меня пальто.

Гости стояли группками от просторной гостиной до веранды. По меньшей мере человек тридцать. Я поискала глазами Мэнди. В прошлый мой визит она была чрезвычайно любезна. Но сегодня я без приглашения вторгаюсь на вечеринку, то есть открыто напрашиваюсь на грубость…

Плевать, мне не терпится получить ответ на мой вопрос.

Если уж наглеть, так до конца. Между гостями сновали официанты с подносами. Я остановила одного и угостилась сырными пирожками.

Рассеянно жуя и оглядываясь, я заметила, что некоторые гости откровенно на меня пялятся. Неужели с первого взгляда видно, что я тут чужая? Вроде и одета не как побирушка с улицы…

Я двинулась короткими зигзагами между группами гостей и нашла Мэнди в столовой. Она стояла и весело беседовала с двумя мужчинами, временами запрокидывая голову и сдержанно посмеиваясь. На ней было длинное изумрудного цвета вечернее платье с глубоким вырезом.

Когда я подошла совсем близко, Мэнди случайно встретилась со мной глазами, удивленно сдвинула брови, но тут же с улыбкой сказала:

— А, какой сюрприз!

Она представила меня мужчинам, которые стояли рядом с ней. Однако они не успели сказать даже «очень приятно», потому что Мэнди сразу же ласково взяла меня за локоть и повела прочь, в гостиную, быстро обронив:

— Джентльмены, вы нас, надеюсь, извините…

— Простите за вторжение… — начала я.

— Что вы, собственно, делаете в моем доме? — Процедила Мэнди, глядя на меня так же дружелюбно, как лиса на зайца. При этом она весело улыбалась, чтобы ближайшие гости не догадались о смысле нашего разговора.

— Извините, обстановка так накалилась, что мне требуется ваша помощь в одном маленьком вопросе.

— Только давайте быстро. Вы же видите, у меня полон дом гостей!

Я проворно вынула фотографию:

— Вы узнаете человека, с которым разговаривает Трип?

Губы Мэнди сложились в странную улыбку — нечто среднее между удовольствием и сарказмом. Я встрепенулась: фотография тронула в ней какую-то струнку!