Циммер подслушал и некоторые другие секреты. Из отрывочных замечаний полковника Доллмана (начальника штаба Вольфа) Циммер сделал вывод, что Доллман также жаждет окончания войны.

У Циммера созрел блестящий план. Он знал, как связаться с союзниками. Среди его знакомых был титулованный итальянец, который вел двойную игру и «заглядывал по обе стороны забора», — барон Паралли, бывший представитель американских автомобильных компаний в Европе. Паралли был, с одной стороны, фашистом, другом Вольфа, а с другой — поддерживал связь с некоторыми либеральными кругами в Швейцарии.

Циммер рассказал Паралли о настроениях Доллма–на, о том, что среди высших чинов СС царит недовольство войной, и добавил при этом, что, видимо, и сам Вольф заражен такими же настроениями. Паралли обещал передать эти сведения союзникам. В итоге сведения о пораженческих настроениях среди даже самых отъявленных эсэсовцев попали к Даллесу.

Сообщение это не было для Даллеса неожиданностью. Его агенты уже докладывали ему о появлении явных признаков глубокого недовольства среди немцев в Италии. Даллес решил доложить обо всем этом в Вашингтон и запросить разрешение вступить в переговоры с теми немецкими руководителями, которые считали нежелательным дальнейшее пребывание немецких войск на территории Италии. Такие переговоры, несмотря на необходимость быстро принимать решения, как правило, требуют массу времени. Только 8 марта Вольф активно подключился к подготовке вывода немецких войск из Италии. В этот день он был встречен на швейцарско–итальянской границе, в районе Чиассо, и доставлен к Даллесу в Цюрих.

Даллес молча выслушал болтливого нациста, обещавшего отдать союзникам Северную Италию. Он одобрил намерения и планы, изложенные Вольфом, но ему было ясно, что у группы немецких офицеров во главе с Вольфом недостаточно сил и мало возможностей для успешного выполнения этого плана. В то же время Даллеса пугала мысль, что даже его собственный замысел был рискованным. Никогда прежде разведке не приходилось проводить таких огромных по масштабу операций. На карту ставилась судьба сотен тысяч солдат. Пожалуй, не меньшее значение имели и политические последствия операции, которую должна была осуществить агентура Даллеса. Западные союзники, как известно, обязались перед Советским Союзом не заключать сепаратного мира с Германией, а группа германских армий в Северной Италии была слишком велика, чтобы не вызвать возражений со стороны русских.

Чтобы уберечь себя от неприятностей, Даллес попросил фельдмаршала Александера, находившегося в штабе союзных войск в Касерте, назначить для участия в переговорах с немцами несколько высших офицеров. Александер согласился и поручил вести переговоры генерал–майору американской армии Лемнитцеру и генерал–майору английской армии Эйрию. Специальный отряд управления стратегических служб США тайно доставил их в Швейцарию. Они остановились в доме Даллеса на Херрен–стрит. Не обошлось, конечно, без некоторых досадных инцидентов и нарушения конспирации, которую должны были соблюдать эти делегаты. Во время длительного ожидания переговоров генерал Эйрий раздобыл себе где–то собачонку по кличке Фрицель. Вопреки правилам конспирации Эйрий иногда выходил из дома на Херрен–стрит в город, чтобы погулять с собачкой.

Вольф вызвался убедить Кессельринга в необходимости вывода немецких войск из Северной Италии. И как раз в то самое время, когда фельдмаршал, казалось, был готов согласиться с этим, его отозвали в Германию и на его место прибыл генерал фон Фитингоф, решительно отказавшийся сотрудничать в подготовке вывода немецких войск из Италии. Вслед за ним прибыл генерал войск СС Гарстер, который должен был следить за Вольфом, так же как в свое время Вольф следил за Кеосельрингом. Гарстер, которому Вольф по своей наивности признался в подготовке заговора, немедленно доложил об этом Гиммлеру, а последний приказал Кальтенбруннеру заняться этим делом и ликвидировать заговор.

Тем временем русские узнали о подготовке американцами переговоров с немецким командованием в Италии и так нажали на своих союзников, что 23 апреля Александер приказал Даллесу прекратить переговоры. Переговоры были прекращены, но лишь на несколько дней, после чего они были возобновлены, так как союзники увидели, что предложение немцев слишком заманчиво, чтобы не воспользоваться им только из–за возражений русских.

Наконец 27 апреля, то есть через три месяца после первой попытки Циммера связаться с союзниками, два представителя германского верховного командования в Италии вылетели к Александеру в Касерту и подписали по уполномочию Фитингофа и Вольфа документ о прекращении военных действий. Этот документ был доставлен в Больцано, где Фитингоф и Вольф должны были его ратифицировать, но в это время к ним прибыл нежданный гость — гаулейтер Франц Гофер из Австрии, человек, которому была поручена организация мифического редута в Австрийских Альпах. Гофер немедленно донес об обстановке Гиммлеру и Кессельрингу.

В то время как Даллес в Берне и Александер в Ка–серте ждали сообщения о том, что война в Италии окончена, в германском верховном командовании с новой силой разгорелась борьба. Кессельринг срочно вернулся в Италию, принял на себя командование и приказал арестовать Фитингофа и Вольфа. Однако приказы Кес–сельринга не были выполнены. Вольф отказался подчиниться. В 10 часов вечера 1 мая германским войскам в Италии был отдан приказ прекратить огонь. В 11 часов вечера германское радио сообщило, что Гитлер мертв, но Кессельринг все еще отказывался дать санкцию на капитуляцию войск в Италии. Наконец в 4 часа 30 минут утра он уступил и согласился на капитуляцию. Через семь с половиной часов война в Италии была прекращена.

Даллес своими действиями доказал, что секретная служба, играющая в войне такую большую роль, способна создавать из хаоса и сметения мир, умело используя заговоры в лагере противника. Таков был главный урок из операции, проведенной Даллесом, урок, которым мы пренебрегли 20 июля 1944 года в Германии и который мы, к прискорбию, недоучли летом 1945 года в Японии.

«…Но еще более ошеломляющее впечатление на норвежцев произвел тот неопровержимый факт, что их «немецкие друзья на протяжении многих лет вынашивали планы нападения на Норвегию и превращения норвежцев в рабов. Немецкие туристы и их дети, которым добродушное население нашей страны оказывало самое теплое гостеприимство, являлись агентами разведки и выполняли секретные задания. Пользуясь нашим доверием, они изучали норвежский язык, пробирались в норвежские учреждения и предприятия, преследуя при этом единственную цель: подготовить почву для захвата Норвегии и установления в ней своего господства…»

Cуществовало и по сей день существует широко распространенное мнение, будто немецко–фашистские шпионы и агенты на протяжении многих лет собирали различные сведения о Норвегии, уточняли географические карты, составляли схемы военных сооружений, превращая нашу страну в некий видовой альбом для тех, кто готовил вторжение. Эту точку зрения разделяют не только рядовые люди, но и руководящие деятели нашей страны. И в этом нет ничего удивительного. Ведь нападение на Норвегию было проведено настолько внезапно и умело, что подействовало как гром среди ясного неба. Разумеется, такому удару должны были предшествовать длительные приготовления.

Цитированные выше строки взяты из книги бывшего президента стортинга[3] К. Хамюро «Первые месяцы». Книга была написана летом 1940 года и предназначалась прежде всего для американских читателей военного времени. В 1945 году она была впервые издана в Норвегии. Однако картина, нарисованная Хамбро, более соответствует нынешней международной обстановке, чем условиям 1939 года. Шпионаж в настоящее время ведется куда более интенсивно, утонченно и уж, конечно, в более широких масштабах, чем в те времена.