— Я даю вам еще пять минут на размышление.

Он зло уставился на часы: слышно было даже ритмичное тиканье часов. Разведчики поняли, что у них совсем мало остается времени. Кузьмин и Голубцов переглянулись между собой и одновременно посмотрели на банное окошко. Они поняли друг друга. Их волновала теперь только одна мысль: «Только бы не сегодня все кончилось, только бы дали им еще одну ночь…» Они должны использовать эту свою последнюю попытку.

Невысокий молодой человек с интересом наблюдал за Петей, который вдруг сморщился и стал тереть глаза. «Все-таки глуповат этот надменный Гюльцов со своим спесивым следователем, — самодовольно улыбаясь, подумал молодой человек в модном пальто. — Вот этого сосунка и нужно давить. Ишь, носом уже хмыкнул. Да я его в два счета обработаю. Он у меня какие хочешь показания даст». А Петя поднял голову, тяжело вздохнул и протянул:

— Я, гос…по…дин офицер, маму свою ищу… Меня никто никуда не посылал… Я к маме хочу.

Гюльцов постучал пальцем по часам и сказал:

— Ваши пять минут истекли. Я смотрю, ты, Ермолаев, опять за старые песни принялся, слушать их не хочу. Теперь вами займется вот этот молодой человек. Он русский, фамилия его Рудич. Может, вы с ним быстрее найдете общий язык.

И он ткнул пальцем на невысокого человека в гражданской одежде, а затем громким голосом, словно объявляя приговор, добавил:

— Это ваш последний шанс. Если вы и ему ничего не расскажете о своем задании, то завтра в 10 часов утра вы все будете расстреляны — нам надоело с вами возиться. А теперь мы покинем вас. Помните, что ваша жизнь в ваших руках.

Гюльцов и Ульрих, отдав какие-то приказания двум гитлеровцам, стоявшим у дверей, словно истуканы, покинули баню. Разведчики с интересом смотрели на Рудича, а он, медленно сняв свое модное пальто, потом дорогую шапку, повесил их на торчавший в бревне гвоздь и, вытирая обильный пот со лба, произнес:

— Ух, и жарко же у вас, ребята, настоящая русская баня. Давайте знакомиться. Я действительно русский.

Он показал пальцем на двух охранников и добавил:

— Этих двух немецких баранов не стесняйтесь — они по-нашему ни бум-бум…

Ваня Голубцов зашевелился и тут же заскрипел зубами: боль была невыносимой. Он с презрением посмотрел на Рудича и тихо сказал:

— Русский, говоришь?.. Русские твоего возраста вон там…

Он с трудом поднял руку и показал в сторону Ленинграда, потом добавил:

— Они на той стороне фронта бьют фашистов, а ты служишь Гитлеру…

Кузьмин усмехнулся:

— И служишь фашистам, конечно, верой и правдой, иначе они не допустили бы тебя к нам.

Рудич рассмеялся, поднял две руки и весело произнес:

— Ну, ребята, сдаюсь, молодцы! Мы, истинные русские патриоты, так и должны отвечать. Вот это именно я и хотел услышать от вас — должен был убедиться в вашем патриотизме, в вашей любви к России.

Пожимая плечами, Голубцов и Кузьмин недоуменно переглянулись: им пока непонятно было поведение этого человека. А Рудич подошел к Пете, который стоял около печки, прислонившись к ней спиной, и обнял его за плечи.

Мальчик вывернулся из его объятий, волком посмотрел на него:

— И вы причисляете себя к патриотам России? А вы знаете, что творят фашисты в нашей стране?..

Не обращая внимания на тон Пети, Рудич быстро ответил:

— А как же, мой мальчик? Я все знаю. Мы, истинные русские патриоты, помогаем Гитлеру бороться с большевиками.

Тут уже и Петя удивленно смотрел на этого «патриота России». А Рудич загадочно произнес:

— Вы, конечно, не слышали о такой организации, как «Национально-трудовой союз нового поколения»?

Кузьмин попытался улыбнуться. Теперь-то он понял этого «русского патриота». Кое-что об этой белоэмигрантской организации он знал. Однажды об НТСНП ему рассказывал в Особом отделе НКВД Ленинградского фронта начальник шестого отделения старший лейтенант госбезопасности Д.Д. Таевере. Он тогда сообщил ему о деятельности штаба представителя НТСНП по Северному краю, создании им в Волосове, Гдове, Гатчине, Кингиссепе и ряде других городов Ленинградской области ячеек этой организации. Было известно, что представителем НТСНП по Северному краю являлся какой-то бывший лейтенант Красной Армии, перебежавший в самом начале войны к фашистам. И Кузьмин с еще большим интересом посмотрел на Рудича и подумал: «Уж не этот ли тип является руководителем НТСНП в Ленинградской области?»

Рудич расходился все больше и больше. Он бегал по бане, размахивал руками и говорил:

— Наша организация ведет начало с 1927 года. Создателем ее является руководитель «Русского общевойскового союза» генерал А. П. Кутепов. В начале в нее вошли лучшие кадры белоэмигрантской молодежи в Югославии, а затем отделения НТСНП были созданы в разных странах мира. Основной своей целью наш «союз» провозгласил борьбу с большевистской властью до самой победы, то есть до свержения Советов в России…

Тут раздался громкий детский хохот. Это Петя схватился обеими руками за живот и, присев на корточках, смеялся так искренне и так долго, что даже Голубцов толкнул Кузьминас полки посмотреть, уж не случилось чего-нибудь с их другом. А тот, вытирая выступившие слезы, сквозь смех громко произнес:

— Ой!.. Не могу, ребята! Ох, и рассмешил меня этот «истинный русский патриот». Какая-то там эмигрантская организация грозится свергнуть у нас советский строй. Да вы спросили наш народ, примет ли он вас?

Кузьмин погладил волосы юного разведчика, прижал его к себе и засмеялся вместе с ним. С полки их поддержал Голубцов. Раздраженный словами Пети, Рудич долго смотрел на мальчика и думал: «А ведь этот сосунок не так уж прост, каким он иногда кажется… Ну, погоди! Я тобой еще займусь отдельно. Ты у меня посмеешься. А теперь спокойствие, еще раз спокойствие…»

— Там, в Югославии, молодежь, вовлеченная в НТСНП, сразу заявила о себе и потребовала перейти от старой белоэмигрантской болтовни к практической боевой работе в СССР. Старики, естественно, испугались горячих молодых голов, и в 1935 году на этой почве «союз» порвал с РОВСом. С этого времени он стал самостоятельной организацией…

Кузьмин гневно перебил Рудича:

— …с этого времени начинается ее активная подрывная деятельность в СССР…

Рудич подошел к Кузьмину и удивленно воскликнул:

— О, среди вас есть знакомые с работой нашей организации. Это хорошо. Значит, беседа будет интересной.

Затем он подбежал к своему модному пальто, выхватил из его кармана пачку дорогих сигарет и предложил Кузьмину и Голубцову закурить. Пете он отказал: мол, мал, тебе еще рано. Мальчик лишь усмехнулся: он еще не пробовал курить, и к этому его совсем не тянуло. Командир с Ваней отказались от дорогого курева, а Рудич, ломая нервно спичку за спичкой, никак не мог прикурить. Наконец ему удалось это, и он, выпустив столб дыма, закричал:

— А вы как думали? Да, мы основным средством борьбы с большевиками избрали террор. Мы считаем, что для достижения той цели, которую провозгласил НТСНП, все средства хороши.

Кузьмин усмехнулся и спокойно произнес:

— Во-во… Поэтому вы и стали платными агентами спецслужб целого десятка капиталистических стран. Кому вы только не служили? Разведки Франции, панской Польши, Англии, Румынии, Югославии, Японии и других стран финансировали ваш «союз», снабжали оружием, фиктивными документами, организовывали переброску его эмиссаров в Советский Союз. Я помню, что наши газеты перед войной не раз сообщали о разоблачении чекистскими органами террористических групп НТСНП. Одна из них пробралась даже в Москву и готовила там террористический акт. При аресте у этих бандитов изъяты пистолеты, гранаты, яды… И вы еще смеете называть себя истинными русскими патриотами.

Кузьмин махнул рукой: мол, с вашей бандитской организацией ему все ясно. Голубцов и Петя восхищенно смотрели на своего командира, который раз за разом сгонял спесь самодовольства и спокойствия с этого изменника Родины. Рудич, лицо которого покрылось потом и красными пятнами, замолк. Ему совсем не нравился ход беседы. Самым непонятным было для него то, что в споре с этим похожим на цыгана, по-видимому, рабочим парнем он стал терять свою былую уверенность и спокойствие. И это он, филолог по образованию, бывший ленинградский аспирант, быстро сделавший карьеру у гитлеровцев, ставший заместителем у самого начальника полиции безопасности и СД в Гатчине Генриха Боссе. Конечно, до этого пришлось изрядно поработать: в Волосовском лагере для советских военнопленных по заданию Боссе, которого местные жители называли кровавым Генрихом, помог ликвидировать патриотическую организацию. С этого началось его восхождение. Потом пришлось написать в полицию безопасности и СД несколько анонимных писем на своих конкурентов, которые тут же оказались за решеткой. И вот он — заместитель органа Главного управления имперской безопасности, куда отбирались в основном преданные Гитлеру немцы. Правда, работа кровавая: следствие, пытки, расстрелы, опять следствие, пытки и расстрелы. И так изо дня вдень, но ему, если честно признаться, работа нравится. Нравится повелевать судьбами людей, видеть их жалкие, испуганные лица. Но вот такие, как эта троица, ему встречались не часто. Избитые и покалеченные, перенесшие пытки у самого палача ауссенштелле Вольфа, они, ожидая расстрела, еще смеются, спорят, отстаивают свои идеалы. Нет, они, конечно, не те, за кого себя выдают. Надо расколоть их… Ведь недаром меня вызвали сюда из Гатчины. Это нужно не только немцам, но необходимо это и мне для дальнейшей карьеры. Сам Боссе просил меня, чтобы я утер нос начальнику ауссенштелле Гюльцову, насолившему ему чем-то еще во время совместной работы в Берлине в 17-м управлении. Он постарается для своего шефа, а значит, и для себя. Он перенесет даже смех этого сосунка, но цыганистого парня надо поставить на свое место. И Рудич решил попугать своего оппонента. Он ехидно спросил Кузьмина: