Если мы сегодня говорим о делах и поступках одного двойного агента, это потому, что военный трибунал считал, что его следует осудить, и потому, что он действовал и для нас, и против нас.

18 апреля 1918 года наша разведывательная служба в Аннемассе была уведомлена информатором из Женевы дезертиром Корбо по прозвищу Сааб, двойным агентом, о том, что французский дезертир, немецкий шпион, собирается перейти границу с фальшивым пропуском чтобы отправиться в центр страны: сначала в Лион, а потом в Париж, с очень важным посланием.

Он должен был попытаться пересечь границу в течение ночи в окрестностях Сен-Жюльен-ен-Женевуа. Формальной целью своей поездки в Лион он назвал желание увидеть свою сестру. В Париже он собирался главным образом изучить результаты бомбардировок и артобстрелов. В Женеву он планировал возвратиться 5 мая.

Наш информатор уточнял, что этот шпион только что вернулся из Парижа, и что после возвращения он дал немецкой службе точные данные о снаряде, упавшем между Бульваром Бомарше и станцией метро Сен-Поль.

В Лионе агенту было приказано ждать некоего сообщника, освобожденного от воинской повинности, который должен был дать ему точные сведения о местах попадания снарядов. И только в случае, если бы никто не пришел, он должен был бы сам отправиться в столицу.

Были сообщены приметы этого человека, но не его имя. Также добавили, что он должен был перевозить еще и килограмм кокаина.

Было организовано тщательное наблюдение, и 27 апреля в Сен-Жюльен-ен-Женевуа при проходе поезда на Бельгард был арестован человек во французской военной форме. Им оказался Мюра. При нем нашли килограмм кокаина, о котором сообщалось, штатскую одежду, четыре фальшивые увольнительные записки о выздоровлении на его имя с печатью госпиталя в Берге (Нор), увольнительную записку на бланке с печатью полка колониальной артиллерии, удостоверение для проезда на имя Лор, который мог быть сержантом-санитаром и любовником сестры Мюра, тоже медицинской сестры в лионской больнице №17. Нашли также письмо, предназначенное для «Мокрушника», сбежавшего швейцарца, уклонявшегося от призыва. Все документы были скрыты в подкладке его брюк.

Мюра сделал вначале частичные признания, затем сознался, что собирался заниматься сбором разведывательной информации в Париже.

Мюра был давно известен как скверный озорник. Он был призван 23 ноября 1913 года, а уже 16 июня 1914 года был осужден военным трибуналом 13-го округа на один год тюрьмы за оскорбления и угрозы по отношению к командиру.

Как солдат, во время войны Мюра оказался трусом. Во время боев за Саарбург в 1914 году он исчез в первый раз. Его аджюдан говорил о нем: «Очень плохой солдат, обсуждающий приказы, не повинующийся, ищущий все возможности избежать боя». Его командир взвода, младший лейтенант Фонлюп, заявлял, что он отличался в роте «своим малодушием». Его товарищ Бомон утверждал, что Мюра был «бунтарь», заявлявший по всякому поводу, что он «убежал бы и не дал бы себя убить».

В бою у Ксоффенвильер (Вогезы) 27 августа 1914 года его капитану пришлось пригрозить ему револьвером, чтобы помешать ему убежать.

У Мюра был другой страх: страх расстрела.

Перед тем, как он дезертировал в сентябре 1914 года во время боя у Дресленкура, он съездил в Париж, украл гражданскую одежду и отправился в Лион, где в ноябре 1916 года он встретил Франсиску, к которому он присоединился в Женеве. Там, по его рассказу, он «нашел» четыре военных билета, которые заполнил на имя Поля Фурнье, добавив пометку «N 2 освобожден от воинской повинности, в Лионе».

В декабре 1915 года он приехал поселиться в Париже, познакомился с госпожой Буве, затем в 1916 году переехал в Швейцарию и нанялся на мотоциклетный завод «Motosacoche» под именем Лютгер. Это было имя зятя арендатора «Кафе Амодрю».

В Париже, как об этом сигнализировали, он появлялся якобы чтобы купить платину у ювелира Бодара, «почтенного коммерсанта» – который был осужден на семь лет лишения свободы за кражу драгоценностей.

Такова биография Эли Мюра. Впоследствии мы увидим, что эта история закончилась осуждением на пожизненные каторжные работы и побегом.

Мюра сдал нам Раймон Корбо, по прозвищу Сааб.

Этот странный персонаж – двойной агент, как мы об этом сказали – заслуживает того, чтобы рассказать о нем подробнее. Госпожа Ворона – давайте назовем Корбо на этот раз именно так – оказался сильнее немецкой Лисицы, и она это доказала. [Здесь игра слов. «Корбо» на французском означает «ворон», и автор обыгрывает сюжет известной басни «Ворона и лисица».]

Он дезертировал в ноябре 1916 года, умудрился добраться до Швейцарии, и добился, чтобы его завербовала немецкая разведывательная служба.

– Я, – говорил он, – получил номер A. F. 94. Этот номер мне дала «Рыжая» из Фрейбурга, которая ко мне особенно привязалась, и давала задания, важные для Антверпена и ее подруги и коллеги мадемуазель Доктор.

Корбо был арестован швейцарскими властями 2 мая 1917 года. После выхода из тюрьмы он явился в немецкое консульство в Женеве, которое его послало в школу в Лоррах. Для виду его интернировали на некоторое время в лагере военнопленных, затем вернули в Швейцарию под чужим именем Сааб.

В то время, как он был завербован немецкой разведкой, Корбо предложил свои услуги и французской службе, которая их приняла.

Кёнигер, как мы уже знаем, поручил Корбо доставлять во Францию платки, пропитанные невидимыми чернилами (мы об этом будем говорить, когда речь пойдет о химической службе) и получать точные сведения о местах падения снарядов.

Мы говорили, что немцы обещали большие премии за эти сведения; они не пренебрегали ничем, чтобы их получить.

С нашей стороны те, кого мы пытались искать, главным образом, были вражескими шпионами; нашему агенту мы поручили собрать информацию, прежде всего, о банде из «Кафе Амодрю».

Корбо скрывал свою двойную профессию под так называемой торговлей платиной, которая была его ширмой. Кёнигер, так сказать, чтобы облегчить ему покупку этого драгоценного металла, связал его с Кайе и Мюра. Корбо нам об этом тотчас же сообщил.

Какова была роль Кайе? Весьма значительной. Именно он, при помощи двух женщин, организовал методическое наблюдение за точками падения снарядов в Париже.

В апреле и в мае 1918 года два военных вопроса волновали немецкую разведслужбу: прибытие американцев и результаты обстрелов.

Враг пытался знать численность войск, которые США могли выгрузить и отправить на фронт, транспорт, который должен был использоваться американцами и новые линии коммуникаций, построенные между морскими портами, Парижем и фронтом.

Другой вопрос касался морального состояния парижского населения, которое днем и ночью подвергалось обстрелу из немецких дальнобойных тяжелых пушек. Чтобы оказывать влияние на дух парижан, надо было точно знать о местах и о точном времени падения снарядов, и о произведенных ими разрушениях.

С этой целью Мюра в пятый раз был послан в Париж. Но так как он был арестован на границе, Кайе решил заменить его двумя женщинами.

15 мая 1918 года Ивонна Шадек, закройщица обуви, родившаяся в Обервилье в 1896 году, и Анна Гарнье, по мужу Дежарден, гладильщица, прибыли в Париж. Они были обеспечены фальшивым пропуском комиссара полиции Плезанса. За ними незамедлительно установили слежку, по уведомлению агента, который нам их «сдал».

И вот что сделали эти две женщины.

Анна Гарнье вначале оказалась на Пляс-де-ла-Насьон, где, как говорили, упал снаряд; она бродила на бульварах, телеграфировала своей сестре, живущей в Уй, что она приедет вечером, и направилась на Северный вокзал, чтобы опрашивать солдат в отпуске.