В 1980 году у Абдаллы, истерзанного пытками, появилась тяжелая болезнь сердца. Многие месяцы его перебрасывали из одного тюремного госпиталя в другой. Наконец решили, что он долго не проживет. Лишь тогда, пытаясь отмежеваться от еще одного почти уже совершенного ими убийства, палачи раскрыли перед Абдаллой тюремные ворота. Однако страдания других палестинских патриотов в Нафке продолжались. Ассоциация жен и матерей заключенных обратилась к международному общественному мнению с призывом вмешаться и добиться прекращения систематических пыток и улучшения условий содержания в израильских тюрьмах, предоставления для заключенных в этих тюрьмах прав и статуса военнопленных. Женщины вышли на демонстрацию, неся плакаты с этими требованиями, и плакаты, говорящие об их солидарности с патриотами Ольстера, умирающими в борьбе за свои политические права в блоках «Эйч». «Нафка и блоки „Эйч“ — одно и то же!» — было написано на плакате, фотография которого была опубликована в номере информационного бюллетеня Народного фронта освобождения Палестины как иллюстрация к рассказу Абдаллы аль-Аджрами.

И наконец, свидетельства, появившиеся в ливанской печати в августе 1979 года в связи с освобождением из сионистских застенков американки Терри Флинер, проведшей за решеткой 20 месяцев по обвинению в поддержке Организации освобождения Палестины.

Терри Флинер рассказала о пытках, которым в израильских застенках подвергались уже в течение четырех лет западногерманские граждане Бригитта Шульц и Томас Рейтер. Они были схвачены и похищены агентами «Моссада» в январе 1.976 года в аэропорту кенийской столицы Найроби лишь потому, что интересовались расписаниен рейсов израильской авиакомпании «Эл Ал». Шульц и Рейтер «исчезли» в израильских застенках, и официальные лица Тель-Авива в ответ на запросы западногерманских властей и родственников похищенных отрицали сама их присутствие в Израиле. Таких запросов и протестов было 18. Лишь через 14 месяцев — в марте 1977 года инквизиторы признали факт похищения и заявили, чтс Шульц и Рейтер, известные своими левыми взглядами обвиняются в подготовке… к обстрелу самолета «Эл Ал».

Терри Флинер сообщила, что Шульц и Рейтер и течение четырех лет подвергались изощренным издевательствам с целью вырвать у них «признание», но палачам до сих пор этого сделать так и не удалось.

Семьи арестованных и общественные организаций ФРГ требовали немедленного освобождения жертв сионистской разведки или открытого суда над ними. Как стало известно, в марте 1978 года министр иностранных дел ФРГ Ганс Дитрих Геншер имел по этому поводу беседу с министром иностранных дел Израиля Моше Даяном. В ноябре 1978 года израильскому посольств в Бонне западногерманские власти заявили, что они ожидают справедливого, основанного на законности суда. В противном случае Израиль будет нести ответственность за последствия.

Однако поскольку, по словам матери Бригитты Шульц, Тель-Авив не мог предъявить похищенным каких-либо доказательств обвинений, Шульц и Рейтер продолжали находиться в застенках без суда.

Одна из пыток, которая применяется к Бригитте Шульц, говорила Терри Флинер, пытка полной изоляцией. Бригитта Шульц более трех лет содержалась в маленьком сарае на территории женской тюрьмы, огороженном со всех сторон так, чтобы она не могла видеть других заключенных. При вызове на допросы и перевозке из одного места заключения в другое ей на голову надевался глухой мешок.

Шульц и Рейтер сразу же после похищения в Найроби были подвергнуты истязаниям под руководством агентов израильской разведки, проводивших допрос под пыткой. Молодых людей зверски избивали, жгли сигаретами, пронзали их тела спицами. Чтобы добиться от своих жертв признания «виновности», палачи обещали им «легкий приговор» и освобождение в 1981 году. В случаи непризнания им угрожали пятнадцатилетним заключением. Так и не добившись «признания», 11 сентября 1979 года военный суд приговорил их к 10 годам тюрьмы.

Израильские власти отказались в то время комментировать эти появившиеся в печати сообщения, ссылаясь на «секретность дела». Властям ФРГ, как сообщается, были известны левые взгляды Шульц и Рейтера, но также и то, что ни та, ни другой не обвинялись западногерманской полицией в каких-либо преступных действиях.

Матери Бригитты Шульц и Томаса Рейтера провели в Бонне в сентябре 1979 года пресс-конференцию, на которой рассказали о пытках, перенесенных их детьми в руках сионистских палачей. Пресс-конференция была специально приурочена к пребыванию в ФРГ израильского министра иностранных дел Моше Даяна, прибывшего с целью «укрепления отношений между Бонном и Тель-Авивом».

Однако Шульц и Рейтер были освобождены «Моссадом» — «Шин-Бетом» лишь несколько лет спустя.

Эта фраза взята из дневника бывшего премьер-министра Израиля Моше Шарета и относится к январю 1955 года, когда сионистские правители Израиля уже начинали практиковать террор на международной арене. Израильские разведывательные службы можно безо всяких сомнений считать «первооткрывателями» в таком гнусном деле, как воздушное пиратство. Но начинали авиаразбой они все же на земле, причем там, где могли действовать совершенно безнаказанно.

В декабре 1968 года израильские коммандос, используя вертолеты, нагло пересекли воздушную границу Ливана и высадились в международном аэропорту Бейрута, тогда еще мирной страны, именуемой туристическими проспектами «последним кусочком рая на нашей грешной земле». Ни ливанская граница, ни аэропорт практически не охранялись, и никто не мог оказать налетчикам никакого сопротивления. Дело шло к ночи, и поэтому в аэропорту скопилось довольно много авиалайнеров: одни готовились переночевать здесь, другие должны были отправиться в рейсы.

Израильские коммандос, не встретив сопротивления, захватили аэропорт и принялись хладнокровно взрывать находящиеся на земле самолеты, а их главарь с охраной явился в бар и сидел, потягивая кофе, пока все четырнадцать машин, находившихся на летном поле, не были уничтожены. После этого он издевательски щедро расплатился с запуганным барменом и отбыл, бравируя безнаказанностью. Возмущение международного общественного мнения этим наглым разбоем на Тель-Авив не произвело никакого впечатления. Он уже поставил себя над всеми нормами человеческой морали, над всеми законами, в том числе и международными, а беззащитный Ливан решил использовать в роли полигона для отработки своих террористических акций.

И то, что произошло затем 21 февраля 1973 года, потрясло весь мир, однако вряд ли было такой уж неожиданностью для тех, кто был знаком хотя бы понаслышке с установками и методами израильских разведывательно-диверсионных служб.

Темной ночью головорезы из числа израильских десантников высадились с вертолетов и катеров на территорию Ливана в районе лагерей палестинских беженцв Нахр аль-Баред и аль-Бадауи. В этих лагерях жило около 20 тысяч палестинцев, изгнанных сионистами с оккупированных территорий. Ворвавшись в лагеря, десантники учинили подлинную резню, прежде чем были отброшены поднятыми по тревоге отрядами местной милиции.

Ливанские госпитали оказались переполненными убитыми и ранеными палестинцами — стариками, женщинами, детьми. Власти обратились к населению с призыве срочно сдавать кровь для тех, кого еще можно спасти. А в это время главари налетчиков позировали на специально организованной пресс-конференции. Они похвалялись тем, как расстреливали «с расстояния в 4–6 метров» выбегавших из палаток беженцев, как взрывали школу и помещение ближневосточного агентства ООН по оказанию помощи беженцам. «Нас заметили только те, кого мы убили», — цинично заявляли они, хвастаясь «отлично подготовленной операцией».

Не успели еще газеты опубликовать подробней налета на Нахр аль-Баред и аль-Бадауи, не успели еще взорваться бомбы замедленного действия, оставленные бандитами среди палаток лагерей, как мир содрогнулся от нового преступления сионистов. Всего лишь через несколько часов после налета на Южный Ливан диспетчер Каирского аэропорта принял последние слова командира ливийского гражданского самолета «Боинг-727». «Каиру — от 114-го… Мы обстреляны истребителем…» — радировал летчик-француз.