Пока она говорила и объясняла дальнейшие подробности образа жизни сванов, её мать наливала в деревянные миски жирное варево из котла. Хотя присутствие старой женщины и вызвало у Ауры тошноту — ощущение, к которому она постепенно начала привыкать — суп пах великолепно. Она попробовала и одобрительно кивнула матери Марии. Женщина, казалось, была очень рада этому, потому что в первый раз улыбнулась Ауре.

— Я думал, что сваны исповедуют православие, — заметил Кристофер.

Мария снисходительно улыбнулась.

— В общем, да. Но здесь у каждого свое представление о христианстве. Чем дальше от побережья и чем выше в горы, тем больше богов присутствует в вере людей. Ты бы удивился, если бы познакомился поближе с некоторыми местными ритуалами.

От Ауры не укрылось, что теперь Мария обращается к Кристоферу на «ты», и происходило это вовсе не из-за недостатка языковой интуиции: она прекрасно ощущала тонкую разницу в формах обращения. Что же касалось самой Ауры, то к ней сванка обращалась исключительно на «вы», подчеркивая строгую официальность. Горянка не скрывала своих симпатий.

Через некоторое время Аура перестала следить за рассказом Мари. Ей хотелось поскорее продолжить путь к монастырю тамплиеров, выступить против Лисандра и, наконец, снова увидеть Сильветту. При этом она заметила, что в ней появилось опасное равнодушие в отношении исхода их встречи. Она проделала столь долгий путь, что уже начала забывать о цели путешествия. Уничтожить Лисандра? Спасти Сильветту? Да, это была ее первоначальная задача, но со временем она претерпела некоторые изменения. Главное теперь — просто дойти до конца пути, и уже неважно, чем все это закончится.

Она заметила, что характер разговора между Марией и Кристофером становится все более интимным, и почувствовала себя чужой даже по отношению к своему сводному брату. Может, это была тоска по дому, а может, просто отчаяние. Внезапно ей захотелось плакать.

— Извините, — наконец резко сказала она, — если я прерву вашу милую беседу, но не могли бы мы перейти к тому делу, ради которого сюда прибыли? — она заметила веселый огонек в глазах Марии, и это разозлило ее еще больше. — Далеко еще до этой крепости?

— Около трех часов, если верхом, — ответила сванка. — Она находится за двумя горами.

От Ауры не укрылось, что мать Марии при этих словах перекрестилась. Хотя сама старуха не говорила ни слова, казалось, что она все понимает.

— Вы сказали, что мы сможем нанять здесь людей.

— Уже сегодня вечером, если хотите.

— Чем раньше, тем лучше.

Мария неторопливо кивнула.

— Я позабочусь об этом.

— Ты пойдешь с нами? — спросил Кристофер и заботливо взглянул на Марию. — Я имею в виду, в крепость?

— Как получится.

— Извините, как мне это понимать? — вызывающе спросила Аура.

Мария наклонилась вперед и в упор посмотрела на неё.

— Я бы хотела, чтобы вы хотя бы издали взглянули на этот монастырь, прежде чем начнете строить конкретные планы. Может быть, тогда вы еще раз хорошо все обдумаете и откажетесь от своего намерения.

Кристофер замотал головой.

— У нас нет другого выхода, — выпалил он прежде, чем Аура смогла что-то ответить. — Там наша сестра, ты же знаешь об этом. — Очевидно, он уже успел рассказать ей всю историю. Интересно, что еще он успел ей поведать?

Мать Марии еще раз перекрестилась, затем встала и подошла к одному из рогов на стене. Там она молча общалась со своими богами.

— Как вам будет угодно, — Мария одним глотком допила свою похлебку и поднялась. — Подождите здесь. Я попытаюсь нанять мужчин, но это может занять какое-то время. — Повернувшись к Ауре, она спросила: — Вы говорили, вам нужно двадцать человек?

— Надеюсь, этого будет достаточно.

— Если вы строем пройдете перед монастырем вместе с целой армией, то этим вряд ли застанете противника врасплох. Кто-то ведь может и предупредить его, — она повернулась и хотела было исчезнуть в двери, но Аура попросила её вернуться. При этом она постаралась, чтобы слова ее не звучали вызывающе.

— Мария, подождите, — Аура поднялась и подошла к ней. — Кристофер и я ждали этого дня семь лет. Может быть, мы слишком торопим события. Если у вас есть лучшее предложение, чем вооруженное вторжение в монастырь, мы бы с радостью выслушали его. — Уже само выражение «вооруженное вторжение», произнесенное ей, показалось Ауре нелепым. Она была дочерью алхимика, а не орлеанской девой.[12]

— Боюсь, другой возможности нет, — с грустью ответила Мария. — Крепость стоит наверху уже сотни лет. Её много раз пытались захватить, и всегда безуспешно. Но последний раз это было еще до появления огнестрельного оружия, а мужчины в нашем селении хорошо умеют обращаться с ним. Вам обоим придется доверять им.

— Дело не в доверии — дело в том, что ни Кристофер, ни я не имеем опыта ведения таких дел.

Жесткое выражение лица Марии смягчилось.

— Не волнуйтесь. Мы действительно хорошо разбираемся в этом. Ушгули — это одно из самых удаленных мест, но именно поэтому наши люди как никто более подходят вам. Уже много поколений сюда устремляются повстанцы, преступники и вольнодумцы. Здесь нет почти никого, кто ни разу не стрелял бы в человека.

— Вы тоже?

По лицу Марии промелькнула едва заметная улыбка, затем она беззвучно выскочила за дверь. На улице стемнело, и уже через пару шагов девушка исчезла из виду. Холодный ветер со свистом залетал внутрь сквозь открытую дверь и трепал волосы Ауры.

— Надеюсь, она знает, что делает, — пробормотала Аура.

— Она знает, — произнес позади хриплый голос. В первый раз мать Марии обратилась к незнакомцам. — Это она унаследовала от отца. Мари всегда точно знает, что делает.

Аура повернулась к старухе, но та как и прежде стояла, повернувшись к ней спиной. Она задумчиво уставилась на рога на стене. Пламя отбрасывало огромные, достающие до потолка заостренные тени.

— Мария хорошая девушка, — прошептала старуха.

— Последняя вершина, — приглушенно сказала Мария и указала рукой на восток, показывая на гору. — За ней монастырь.

Они вышли еще ночью, поспав всего несколько часов, и продвигались вперед довольно быстро, быстрее, чем рассчитывала Мария. Она объяснила, что в это время иногда уже выпадает снег, а предсказатели погоды в поселке пророчили в этом году раннюю зиму.

Но ко всеобщему облегчению, не было ни дождя, ни снега. Небо над белыми вершинами было лазурно-голубым, хищные птицы парили над одинокими перистыми облаками. Высокогорные лужайки горели освежающими зелеными красками. Этот вид болезненно напомнил Ауре о месяцах, проведенных в Швейцарии, правда, здесь все было намного выше, обрывистее и страшнее. Панорама гор в любое другое время потрясла бы её своей красотой.

Мария наняла в общей сложности восемнадцать человек, на два человека меньше, чем обещала. Некоторые на удивление долго отказывались, говорили, что боятся оставить свои стада, но это, по всей вероятности, были всего лишь отговорки. На самом же деле, думала Аура, они скорее всего боялись древней власти монастыря. В каком-то смысле это действовало успокаивающе: Мари тоже могла ошибаться; благодаря этому Аура чувствовала себя не такой зависимой, как до этого.

Они подгоняли своих лошадей, пока не очутились у горного хребта. Мария подняла руку, показывая, чтобы все остановились. Те восемнадцать сванов, что сопровождали их, были суровыми молчаливыми мужчинами, одетыми в мех и толстую льняную одежду. У всех были черные волосы, и многие были обладателями роскошных усов. У некоторых были патронташи, а в ушах — золотые сережки. К седлу каждого было приторочено оружие, в основном старые охотничьи ружья, не отличавшиеся, конечно, особой точностью, но обладавшие огромной убойной силой. У многих были револьверы. Аура заметила даже несколько сабель. Она уже заплатила им положенное вознаграждение; монеты без слов исчезли в их карманах.