— Играйте в свои игры с кем-нибудь другим. Я здесь — гость Лисандра!

— В гости такой дорогой не ходят, — ответил Камень, повернувшись к своему брату. Эти двое говорили только друг с другом и со своим господином: помимо ярко выраженного садизма, это была одна из их странных привычек.

Камень поднёс свечу ближе к веревке — легкий сквозняк, и пламя охватит сухую пеньку. На лицо Джиллиана падали капли воска.

— Некоторые мужчины не слушают старших, — коварно произнёс Камень.

— Кстати, он ведь не мужчина, — сказал Нога.

— Но и не женщина.

— Он нечто среднее между ними. Серединка на половинку, притом симпатичная.

— Золотые слова.

— Может попросим его раздеться?

— Да, — согласился Камень со своим братом. — Хотелось бы на него взглянуть.

— А груди у него есть?

— Если и есть, то плоские.

— А борода у него растёт?

— Да я что-то не вижу.

— А у него есть это…, — и оба захихикали как дети, что никак не вязалось с их мрачными лицами.

Мысли Джиллиана бегали по кругу. Он уже не раз бывал в безвыходных ситуациях, но в основном ему приходилось иметь дело с нормальными противниками, а не с сумасшедшими.

Он хотел что-то сказать, хоть что-нибудь, что помогло бы ему убрать пламя от веревки, но кто-то опередил его.

— Нога! Камень! — произнес тихий голос. — Джиллиан не ваша игрушка.

С сопением, призванным, вероятно, обозначать возмущение, Камень убрал свечу. Затем близнецы выставили руки навстречу Джиллиану. Ему было отвратительны их прикосновения, но это был самый быстрый и безопасный путь, чтобы оказаться наверху.

На обоих была надеты ливреи со стоячими воротниками и черные жилеты. Близнецы передвигались подобною тощим, как жердь, насекомым, точно они могли в любой момент рассыпаться, но при этом в их движениях чувствовалась сила.

Люк находился в каптёрке, стены которой были сложены из коричневого кирпича. Свеча Камня и ручная лампа Джиллиана были единственными источниками света в помещении. Старая дощатая дверь криво висела на своих петлях.

Близнецы повели его наружу через множество коридоров и пустых помещений в подземный зал. Стены были обиты деревом, а пол погребен под завалами ковров. Канделябры распространяли свет и тепло, на стенах висело множество картин, некоторые из них были знакомы Джиллиану благодаря его частым посещениям Венской картинной галереи. Лисандр никогда не стал бы довольствоваться подделками. Все картины, висевшие на стенах, были подлинниками.

После того, как его вмешательство спасло жизнь Джиллиану, Лисандр, должно быть, обогнал их, так как ни возле люка, ни в подземных коридорах Джиллиан не встретил его.

Сейчас же он стоял на другом конце зала, поднявшись на пару ступеней. Он повернулся спиной и к своему гостю, и к близнецам, сосредоточив все свое внимание на стоящем перед ним полотне. Рядом на второй подставке стояла картина Джузеппе Арчимбольдо «Зима». Итальянец был одно время живописцем при дворе Вены. На картине была изображена странная фигура получеловека-полурастения, из черепа которой пробивалось гротескное сплетение из веток.

На Лисандре был тончайший платок и ослепительно белый костюм. Его спина была слегка согнута, что являло собой непривычное зрелище. Шея его была обернута меховым шарфом. Все, что мог видеть Джиллиан, были светло-серые волосы на его затылке. Лисандр, казалось, не считал нужным повернуться к своим посетителям. Вместо этого он был занят кистями и красками на своем холсте. Он очевидно копировал произведение Арчимбольдо, но только в присущей ему манере, — с тыла. Старая причуда Лисандра: ему нравилось интерпретировать сзади известные шедевры и открывать в оригинале новые невидимые детали.

Джиллиан подметил, что лишь правая половина зала была украшена крадеными полотнами из Венской галереи, — левая сторона была завешена соответствующими видами сзади, произведенными на свет талантом Лисандра.

Близнецы удержали Джиллиана, когда он хотел приблизиться к их хозяину. Между ними все ещё было расстояние в десять-двенадцать метров.

— Мне что, нельзя подойти ближе? — спросил Джиллиан, стряхивая с себя руки обоих прислужников.

— Нет. — Голос Лисандра звучал как всегда мягко, но в воспоминаниях Джиллиана он был намного моложе. За те годы, что он его не видел, он вряд ли мог так сильно состариться. «Может он простудился», — робко подумал Джиллиан. Подцепить простуду в этом подвале проще простого. Если бы человек не знал, что находится под городом, то он никогда бы об этом не догадался. Весь зал был шикарно обставлен, разве что окон нигде не было видно.

Лисандр тихо откашлялся, но охриплость или возраст в его голосе сохранились.

— Ты пошел по иному пути, чем тот, о котором я тебя просил. Неужели ты хотел перехитрить меня?

Нападение застало Джиллиана врасплох, и он несколько минут молчал в нерешительности, прежде чем ответить.

— Для меня было большим облегчением узнать, что твои твари всё так же бдительны, как и раньше. Это знание стоило, на мой взгляд, затраченных усилий.

При слове «твари» Нога и Камень резко втянули воздух, что Джиллиан отметил с молчаливым удовлетворением. Лисандр стоял, повернувшись нему спиной.

— У меня есть для тебя задание.

«Еще бы, — подумал Джиллиан, — ведь не зря же ты меня вызывал».

— Скажи мне, пожалуйста, — вежливо спросил Лисандр, — знакомо ли тебе третье полотно справа в нижнем ряду?

Удивившись вопросу, Джиллиан повернул голову к оригиналам, отыскивая указанную картину. На ней был изображен скалистый остров в тихом, темно-зелёном море. Из скал выступали деревья, кипарисы. Весельная лодка приближалась к острову, на ней стояла закутанная в белое фигура: человек со скрещенными на груди руками смотрел на остров.

Джиллиан никогда прежде не видел этой картины.

— Нет, — сказал он.

— Я заказал её много лет назад во Флоренции, одному швейцарцу по имени Бёклин, — объяснил Лисандр и добавил на своём полотне пару новых штрихов. Сумбурное сплетение веток напомнило Джиллиану осьминога. — Я передал заказ одной доверенной особой, графиней Ореола, между прочим, замечательной молодой художницей. Молодой она была тогда, а несколько дней назад, скажем так, овдовела.

Джиллиан обескуражено спрашивал себя, к чему ведёт Лисандр.

— Графиня описала Бёклину мотив согласно моим желаниям, — продолжал Лисандр, — и он, опираясь на них, создал эту великолепную картину. Шедевр, без сомнения. Ему передали мою просьбу — назвать её «Остров мёртвых». После этого он создал еще несколько вариаций на эту тему, но все они уступают оригиналу.

— Я не сомневаюсь, что ты большой ценитель искусства, Лисандр, но…

Джиллиана сразу же перебили.

— Не спеши, друг мой. Я всегда думал, что терпение — основа вашего ремесла. Картина, которую ты видишь здесь, имеет для меня большую символическую ценность. Остров мёртвых — этим всё уже сказало, не так ли? — Лисандр тихо засмеялся и вдохновенно провел кистью по холсту. — Этот остров представляет собой более или менее похожее изображение действительно существующего острова, расположенного в северной Пруссии. Это же так называется? Пруссия? Как бы там ни было, ты поедешь туда и позаботишься о том, чтобы кладбище, сделанное Бёклином по моему заказу, больше не было порождением моего воображения.

— Кто на этот раз?

— Ты его не знаешь: Нестор Непомук Инститорис, старый враг, мягко выражаясь.

Джиллиан не помнил, чтобы он когда-либо слышал это имя. Старый враг. Он пожал плечами:

— Я не занимаюсь больше этим ремеслом, Лисандр, уже много лет не занимаюсь.

— Неужели? — сказал Лисандр, даже не отложив кисти. — Но впрочем, что это меняет. Ты снова примешься за свою старую работу Для меня.

Было бессмысленно противоречить ему. Никто не противоречил Лисандру, но Джиллиан всё же сказал:

— Половина подземного мира Вены платит тебе дань, и Бог знает, кто ещё. Неужели среди них нет никого, кто смог бы выполнить подобное задание?