— Имеются вселяющие ужас свидетельства массового нарушения прав человека и кровопролития на Гренаде. В подобных обстоятельствах уже не может быть обеспечена безопасность жизни, и это вызывает глубокую озабоченность моего правительства, если учесть, что почти тысяча граждан Соединенных Штатов обучается и проживает на Гренаде…

Когда Паркер кончил свой леденящий кровь рассказ, гость выключил диктофон, на цыпочках подошел к двери и выглянул в коридор.

— Теперь слушай меня внимательно. Завтра в медицинском колледже соберут американских студентов. Ты тоже должен быть там. Главное — постарайся сделать так, чтобы большинство потребовало немедленного возвращения домой. Попугай их как следует, это у тебя неплохо получается. Учти, что здешние комми их все равно не выпустят. Поэтому сам на рожон не лезь, но другим не мешай. Если кого-нибудь прихлопнут, тем лучше. — У Роба мурашки побежали по коже от спокойно делового тона, каким это было сказано. — Из гостиницы пока не выезжай. Когда понадобишься, найдем.

— Простите, но почему вы так уверены относительно завтрашнего собрания? Вчера я виделся с медиками, но об этом не было и речи.

— О нем позаботятся те, кому положено. Твое дело нагнать побольше страху. — На прощание гость ободряюще потрепал Роба по плечу и стремительно вышел из номера.

Человек из «компании», приезжавший в Сент-Джорджес, не был провидцем. Он просто знал, что в это время в Вашингтоне по приказу президента Рейгана уже начала функционировать «рабочая группа» для оценки ситуации на Гренаде, в задачу которой входила подготовка военного вторжения. Тем временем в нью-йоркское представительство медицинского колледжа позвонил посол США в странах восточнокарибского региона Милан Биш. Он выразил пожелание, чтобы руководители колледжа приехали на Барбадос и публично потребовали высадки морской пехоты на Гренаду «в целях защиты находящихся там американских студентов». Однако здесь госдепартамент ждала осечка: руководители колледжа отвергли это предложение.

Тем не менее в пятницу, 21 октября, американская армада в составе авианосца «Индепенденс» с 70 самолетами на борту, вертолетоносца «Гуам» и кораблей поддержки с 1900 морских пехотинцев, плывшая в Ливан, изменила курс и направилась к Острову пряностей. Как заявил госдепартамент, эта акция была предпринята лишь для того, чтобы показать гренадскому правительству беспокойство Вашингтона по поводу «безопасности американских граждан».

Что же касается собрания студентов-медиков в Сент-Джорджесе, то посланец ЦРУ немного ошибся: оно состоялось днем позже, в субботу. Декан колледжа доктор Чарлз Модика прямо опросил, кто хочет вернуться на родину. Поднялся шум, в котором ничего нельзя было разобрать. Перед этим Паркер чуть не охрип, убеждая, что нужно побыстрее сматываться с «райского острова», пока он не стал адом. Увы, большинство только пожимало плечами. Другие говорили, что Роберт слишком уж преувеличивает опасность, а кое-кто презрительно обозвал его трусом.

Окончательно в провале своей тайной миссии Паркер убедился, когда декан попросил собравшихся разделиться на две группы: остающихся встать справа, уезжающих — слова. Последних набралось человек восемьдесят, в основном новичков-первокурсников. А тут еще доктор Модика сообщил, что в Штатах примерно пятьсот родителей студентов направили президенту Рейгану телеграмму с требованием не предпринимать «поспешных шагов». «Я поддерживаю постоянную связь с госдепартаментом. Там заверяют, что никакой опасности нет, поскольку вопрос об интервенции даже не рассматривается», — закончил декан.

В гостиницу Паркер вернулся в полной растерянности, абсолютно не представляя, что делать дальше. В тоскливом одиночестве сидел он в номере, борясь с соблазном приложиться к бутылочке рома, когда мисс Патерсон позвала его к телефону. Звонил Уилз. Выслушав отчет Роберта о неудавшемся собрании, резидент приказал сегодня же собрать подписи желающих покинуть Гренаду. Завтра пусть никуда не отлучается. Его навестит их общий знакомый и возьмет петицию…

«Легко ему командовать там, в Бриджтауне, а попробовал бы сам обегать и Сент-Джорджес и пригороды», — с раздражением думал Паркер, когда, едва держась на ногах от усталости, поздно вечером возвращался в гостиницу. Всех восемьдесят найти не удалось, но с полсотпл подписей Роб собрал.

Впрочем, теперь это уже не имело значения. В тот же день в 5 часов 15 минут утра президент Рейган совместно с госсекретарем Шульцем и помощником по национальной безопасности Макфарлейном утвердили план вторжения, разработанный контр-адмиралом Пойндекстером из Совета национальной безопасности США. А в воскресенье под нажимом Вашингтона Организация восточнокарибских государств официально направила просьбу об этом, одновременно прервав воздушное и морское сообщение с Гренадой.

Все воскресенье и понедельник Паркер напрасно прождал посланца «компании». Он переключал транзистор с диапазона на диазапон, но ничего интересного в эфире не было.

На рассвете 25 октября Роберта разбудили глухие взрывы бомб, рев самолетов, орудийные выстрелы. Он бросился на балкон, откуда открывалась панорама гренадской столицы, и застыл, пораженный увиденным. В море напротив гавани стояли огромные серые «утюги», то и дело сверкавшие огненными вспышками корабельной артиллерии. От них к югу, где находился строящийся аэропорт, волнами шли тяжелые боевые вертолеты «кобра» и пузатые транспортники. Вскоре над Пойнт-Сэлайнзом все небо было усеяно куполами парашютов, похожими издали на цветы из рассыпавшегося гигантского букета. В гул и грохот вплелась приглушенная автоматная трескотня.

Раньше Паркер видел войну только в кино да на телеэкране. В «натуре» она выглядела еще красочнее. Словно услышав его мысли, невидимый режиссер решил для разнообразия показать крупный план. Четверка «фантомов», только что выделывавшая замысловатые фигуры над Сент-Джорджесом, вдруг хищно ринулась вниз. Из-под крыльев на городские кварталы устремились огненные стрелы, молотами застучали пулеметные очереди. И хотя объект штурмовки был довольно далеко, Роберт предпочел не испытывать судьбу. Наскоро одевшись, схватил транзистор и бегом скатился сначала в бар, а оттуда в подвал, куда уже в страхе забилось все немногочисленное население гостиницы.

Паркер включил приемник, настроенный на волну «Свободной Гренады». Передавали экстренное сообщение:

«Бойцы народной милиции, срочно явитесь в расположение своих частей!

Врачи, сестры и санитары, вас ждут на сборных пунктах!

Не позволим захватчикам топтать нашу землю! Будем сражаться до конца!»

Затем зазвучал бодрый марш, сообщение повторилось, и воцарилось молчание.

Впрочем, Роб догадывался, что произошло: началась высадка десанта, чтобы защитить жизни американских граждан. Не зря же он так вдохновенно расписывал грозящие им ужасы!

После полудня Паркер услышал подтверждение своей догадки:

«Сегодня рано утром контингенты морской пехоты Соединенных Штатов начали высадку на остров Гренада в восточной части Карибского моря… У Соединенных Штатов нет иного выхода, кроме как действовать энергично и решительно».

Это говорил сам президент. Значит, так оно и было. Во всяком случае, он, Роберт Паркер, не сомневался в этом.

К вечеру, когда звуки боя немного стихли, в гостиницу ввалилась шумная группа репортеров, ухитрившихся проникнуть на Гренаду. Перебравшийся в бар Роб с замирающим сердцем слушал, как они оживленно обсуждали события дня. Бои с кубинцами в Пойнт-Сэлайнзе. Уничтожение гренадской радиостанции. Бомбежка американскими асами больницы и детского сада — погибло семнадцать детей и сорок семь взрослых…

На сей раз ужасы были настоящими, а не вымышленными. Паркер дал себе слово ни за что не покидать гостиницы и с первой же группой студентов вернуться в Штаты. В конце концов, чтобы спасти их, президент прислал сюда наших отважных «семпер фиделис» — «всегда верных».[39]

Желание несостоявшегося «искусствоведа» исполнилось на третий день. Паркер не имел ни малейшего представления, куда доставил их похожий на огромного кита транспортный «Геркулес». Главное, что он опять был в Штатах. А когда Роберт одним из первых сбежал по трапу и заметил в толпе репортеров лунообразное лицо мистера Тауэра, то, повинуясь внезапному импульсу, опустился на колени и поцеловал пыльный бетон посадочной полосы.